Лилей?
— Спит ребенок, — улыбнулась Катя, — у нее был очень тяжелый день.
— Отведешь меня к ней? — попросил Борис, а Катя, кивнув, взяла его за руку и повела в замок.
— Ну как же так? — тихонько возмутился Борис, когда увидел дочь, свернувшуюся в клубочек на кресле. — Ей же неудобно.
— Я не хотела ее будить, — виновато призналась Катя, а Борис аккуратно взял на руки дочь из кресла и быстро перенес ее на кровать.
— Папуля, — не открывая глаз, пробормотала девушка.
— Вот, теперь сразу видно, что это моя девочка, а не та приблуда, — хмыкнул Борис.
— Не наша она, — грустно, едва сдерживая слезы, тихонько прошептала Катя.
— Наша, — резко, как отрезал, произнес Борис, — и мне все равно, кто ее зачал и родил. Она наша. Твоя и моя. Мы ее родители, мы ее воспитали и вырастили.
— Да, мы, — согласилась Катя, — а они только и поспособствовали ее рождению. Она всегда была и останется нашей дочерью.
— Родители, ну хватит уже, дайте поспать, — прошептала девушка и перевернулась на бок, закутываясь в покрывало.
— Все, все, доча, уходим, — тихо прошептал Борис и, дернув Катю за руку, вышел из комнаты, тихо прикрывая за собой дверь.
— А где Женька? — внезапно спросил Борис, выходя из замка. До этого, всю дорогу они проделали в полной тишине, придавая размышлениям, каждый о своем.
— Не знаю, где-то в саду был, — пожала плечами Катя.
— Борис и Катрин, — остановил их Сатори, делая ударение на первом слоге в имени Бориса, — нам надо поговорить.
— О чем? — удивился Борис.
— О нашей дочери, — сказала Арделия, подходя к Сатори.
— А чего тут говорить? — улыбнулась Катя. — Она наша, общая. Вы ее кровные родители, мы ее воспитали. И она тоже наша, как она сама недавно и признала.
— Я так боялась, — всхлипнула Арделия, падая на колени перед Катей, — что вы запретите нам даже подходить к ней.
— Глупости, — фыркнул Бори, наклоняясь над вирресой и поднимая ее, — нечего тут падать. Лиля не ребенок, чтобы ее делить, и сама может выбирать. Тем более, насколько я понял, она и вас признала родителями.
— Да, признала, — кивком подтвердил Сатори.
— Ну вот и что теперь делить? Делить нам нечего, — усмехнулся Борис и потер подбородок. — Мне только интересно, что стало с тем ребенком, которого родила Катя.
— Мы это выясним, — улыбнулась Арделия, — обязательно. Но это уже не так важно. У вас могут быть новые дети.
— Какие дети? — возмутился Борис. — Нам уже лет-то много.
— Ты забываешь о том, кто вы на самом деле, — хихикнула Арделия, — вы драйкены и почти бессмертны. Так что плодитесь и размножайтесь.
— Точно, — хлопнул себя по лбу Борис, — я и забыл. Все себя стариком уже считаю.
— Да уж, какой из тебя старик, — усмехнулась Катя, — молодец, хоть куда.
— Да ты тоже, практически девочка, — ответил Борис и приобнял жену. — Так что, дорогие родственники, делить нам нечего, — добавил он для Арделии и Сатори.
84. Эстелия
— Ну и как это называется? — гневно высказывала Эстелия архимагу.
— Ты не предупреждала, что у твоих противников есть такие силы, — спокойно парировал архимаг.
— Можно подумать, я сама о них знала. Но, тем не менее, это не снимает с тебя ответственности. Твой щит ничего не стоит, если его уже два раза разбили.
— Не волнуйся, Правительница Бездны, третий раз не разобьют. Уж я постараюсь, — ответил архимаг.
— Постарайся, постарайся. Иначе мы потерпим поражение. И так уже атака на двуликих не удалась. Про эльфиров я вообще молчу. Мой верный Никас приполз со сломанными руками и без зубов. Кстати, — на миг задумалась Эстелия, — а ты не можешь его омолодить, вернуть его естество?
— Нет, — резко ответил архимаг, — над этими силами я не властен.
— Ну ладно, — вздохнула Эстелия.
85. Лиля
«Наконец-то, родители вместе», — облегченно подумала я, выныривая из царства снов, когда папа переложил меня из кресла в кровать Лаиры. Надеюсь, она не будет против. Конечно, погружаясь в сон, я надеялась увидеть Дэрри, но почему-то увидела Элигоса. Причем не во сне, а наяву.
— Ты простишь меня? — спросил он, беря меня за руку.
— Отвали, — грубо ответила я ему, вырывая руку из его теплой ладони.
— Нет, — серьезно ответил Элигос, — я не уйду.
— Ну и, пожалуйста, — пробормотала я, отворачиваясь от даймона. Он ничего не ответил, просто прилег рядом, обхватывая и прижимая меня к себе. Почему-то было все равно. И отдавшись теплу даймона, я крепко заснула, без сновидений.
— Девочка моя, дорогая, — прошептал Элигос, целуя мою макушку. Я пробормотала что-то неразборчивое и перевернулась лицом к его груди, прижимаясь поближе к теплу.
— Ты пришел, любимый — пробормотала я сквозь сон, обнимая мужчину и думая, что нахожусь в объятиях Дэрри.
— Лилька, хватит спать, — громко раздалось над моим ухом.
— Да дайте же мне поспать, — возмутилась я, зарываясь в подушку.
— Ты уже пару часов точно дрыхнешь, — хмыкнул Женька.
— Ну и что, я еще хочу, — пробормотала я и подумала, что в принципе, уже выспалась.
— Вставай, нас ждут великие дела, — не отставал брат, — тем более что твой обед уже давно остыл.
— Что? — возмутилась я, наконец, просыпаясь и поднимаясь со своего ложа.
— То, — хмыкнул братец, глазами указывая на поднос с едой.
— Ну остыла, так остыла, пофиг, — жадно схватила я поднос, притягивая его к себе.
— А микроволновки тут нет, — ехидно произнес Женька.
— Я и холодное поем, — в ответ на мою голодную фразу раздался легкий смешок, и только тогда я увидела Алисию, которая стояла за Женькой.
— О, привет, двойник, — поприветствовала я ее вилкой.
— Ешь, не отвлекайся, — хмыкнула она.
— Угу, — кивнула я, не забывая есть предложенную еду. И лишь насытившись, обратилась к брату, — так ты даймон?
— Ага, — кивнул он.
— А я все думала, почему его называли Бес, — улыбнулась Алисия.
— Потому что он Бес, — хихикнула я, — и всегда им был.
— Я просто не знала значение этого слова, — пожала плечами Алисия.
— Бес, черт, демон, — объяснила я.
— Ага, и вот он и есть даймон.
— Женька, вот у нас семейка, — хихикнула я, обращаясь к брату, — ты даймон, я вирреса и мама драйкен.
— У тебя еще и отец драйкен, — добавил Женька, улыбаясь.
— Что? — ахнула я.
— Ага, — ухмыльнулся Женька, — Борис теперь рубиновый драйкен.
— Рубиновый? — изумилась я.
— Ага, — кивнул Женька.
— Так, кто вам разрешил войти сюда? — от двери послышался возмущенный голос Арделии.
— Мама, — улыбнулась я и откинулась на подушку. А мама, тем временем, выгнала из комнаты Женьку с Алисией и подошла ко мне.
— Ну, как ты, доченька?
— Да нормально, — ответила я, пожимая плечами, — мне бы искупаться и