Полковник легко поверил в шпионов в замке, куда сложнее ему было поверить в то, что это не агенты Порта, а всего лишь обитатели Блошиного Тупика. Министр и в агентов Порта не поверил бы, а в Блошиный Тупик, тем более. Да и сам Мартин еще недавно даже не вспоминал про этот несчастный квартал, населенный потерявшими надежду людьми и такими же жалкими бандитами. Но верили Мейцарк и Каллахам в опасность Блошиного Тупика или нет, не прислушиваться к Занозе они не могли. Дело было даже не в его обаянии, а в авторитете Калиммы. Раз она сочла встречу необходимой, и решила, что нужно соблюдать осторожность, значит, для этого есть поводы.
Но Блошиный Тупик? Не Порт, не угроза извне, не опасность катаклизмов из-за того, что Тарвуд проходит слишком близко к какому-нибудь неприятному миру, а две сотни убогих домиков, населенных беднотой, крысами и ворьем? Почему это потребовало внимания самой княгини? Какое отношение к этому имеют командир Гарнизона и министр финансов? Почему на встречу не пригласили командира Стражи и министра здравоохранения?
Заноза как будто знал, что услышит именно эти вопросы. Хотя, может, и знал, с него станется. Он же сам говорил, что всегда старается собрать как можно больше сведений о тех, с кем предстоят серьезные переговоры.
— Прежде, чем я отвечу вам, господа, хотелось бы, чтоб вы кое-что увидели. Ее Темность согласилась использовать зелье Общего Взгляда, — он улыбнулся Калимме, а та в ответ слегка кивнула и продолжила уже сама:
— И приглашаю вас разделить его со мной. Мартин, ты участвуешь?
Ну, еще бы! Он сам рассказал Занозе про это зелье, он сам его добыл — через Калимму же, между прочим — и чтоб он теперь отказался им воспользоваться? Все будут на что-то смотреть, а он сидеть, как трезвый дурак, в укуренной тусовке?
Зелье Общего Взгляда было одним из самых сложных в приготовлении, зато действовало проще большинства остальных. Все, кто вдыхал его запах, при условии, что зелье было взято из одной посуды, видели, слышали, обоняли — в общем, всеми органами чувств воспринимали происходящее с кем-нибудь, кто зелье из той же посуды выпил. Стоило оно на вес золота. И хорошо. А то слишком много появилось бы соблазнов у любителей подглядывать и подслушивать. Его ведь даже человеку спаивать не обязательно, можно птицам или зверям.
В результате, роль трезвого дурака досталась Занозе. Если розовый чай Гевальд заваривал сам, со своими чарами, то в зелье никаких дополнительных чар не было, и на Занозу оно не подействовало бы. Ну, а Мартин, вдохнув резкий травяной аромат… мгновенно оказался в облаке тяжелой, липкой вони. Он даже дышать перестал. И посочувствовал Калимме и министру, непривычным к таким запахам в такой концентрации. Себя, правда, тоже пожалел — не дышать дольше пары минут не получилось бы.
Вокруг были трущобы Блошиного Тупика. Под ногами — вязкая грязь, на расстоянии вытянутых рук — серые, в потеках воды, стены. Над головой — сходящиеся крыши. Лето перевалило через середину, июль выдался жарким — вдоволь дождей проливалось только над Боголюбовкой, — но здесь, похоже, никогда не бывало сухо.
И воняло.
Притерпеться к этой вони казалось невозможным.
Заноза об этом предупреждал. Точнее даже, он на это рассчитывал. Когда Мартин спросил, зачем использовать зелье Общего Взгляда, разве недостаточно сделать видеозапись и показать остальным, Заноза сказал, что самое сильное впечатление производят запахи. Он, может, и ошибался — сам слишком сильно полагался на обоняние, и не учитывал, что люди больше верят глазам, чем носу. Но этот запах… производил впечатление. С ног валил. Мрачные, уродливые, грязные переулки Тупика казались вдвое мрачнее, вдвое уродливее, и вдесятеро грязнее.
Тот, кто шел по ним, смотрел по сторонам, здоровался со встречными, был местным. То есть, тамошним. Из тупиковцев. Кто-то из агентов Занозы, или из приятелей. Заноза эти две категории различал, Мартин — нет. И подозревал, что агенты и приятели тоже не очень видят разницу.
— Гус Лозано, по прозвищу Шманюк, — скользнул по краю слуха голос Занозы, — любезно согласился провести для нас экскурсию по Блошиному Тупику. Он десятник Стражи и по долгу службы хорошо знает этот квартал.
Шманюк был в списках продажных стражников. Мартин его запомнил. Кличка знакомая — Берана со Шманюком приятельствует, он и с ней, и с Мигелем, и с вышибалами в таверне, на короткой ноге. А теперь, значит, и с Занозой. По какой-то причине Заноза решил Шманюка не сдавать, а тот, значит, «любезно согласился» провести экскурсию.
Скорей бы она закончилась! Заноза прав, Тупик нужно выжечь. Расселить и выжечь. Ничего нормального из этого места уже не сделаешь. Но как вышло, что на него перестали обращать внимание? И когда перестали? Уже после Хартвина? За восемь лет неблагополучный район превратился… во что? В клоаку? В грязевой нарыв? Ведь воняют не отбросы, гниющие под гнилыми стенами, и не нечистоты, которые сливают прямо на улицу, потому что стоки давным-давно забились. Запах не имеет источника. Не станет запаха — не станет воздуха.
Разве такое возможно?
Заноза мог бы подобный вопрос задать. А Мартин знал, что невозможного не бывает. В человеческих чувствах, в человеческих душах достаточно силы, чтобы отменять любые правила, хоть законы природы, хоть законы общества, но сила эта вступает в действие тогда, когда разум сдается. Когда человек перестает быть человеком.
Парадокс. Занозе понравилось бы.
И все же, как вышло, что всего за восемь лет…?
— Там не везде так, — снова послышался голос Занозы. — Есть улицы, почти неотличимые от городских. Грязные, пропахшие, но пригодные для жизни. Есть дома, немногим уступающие особнякам Замкового квартала. А вы сейчас в Пристенном околотке, в гетто для неудачников. Неудачники в Блошином Тупике — это те, кто хотел бы оттуда выбраться.
— Так что же им мешает? — интонации Калиммы были какими-то деревянными, она, кажется, тоже старалась не дышать. — Разве у этих людей нет паспортов? Они такие же подданные Замка, как другие тарвудцы.
— Есть те, кого устраивает существующий в Тупике порядок вещей, есть те, кому он выгоден, есть те, кого он не интересует, и те, кто очень хочет ничего о нем не знать. Все они мешают, леди Калимма, все по-своему. Первые просто не позволяют людям покидать Тупик, а остальные создали… купол? Мартин лучше меня разбирается в том, как работают чары, он, может быть, сумеет объяснить, что такое этот купол в принятых между чародеями терминах. Даже на нормальной планете нежелание людей что-то видеть делает это невидимым, а на Тарвуде оно действует еще эффективней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});