Читать интересную книгу Двуликий. Дилогия (СИ) - Магарыч Григорий

Я не слушал его. Плевать хотел на то, что кто‑то меня рассекретил. Полная пустота жрала меня изнутри в разы больнее, чем его слова.

Меня рассекречивали. И не раз. Я говорил об этом. Это не важно. Важно то, что человек, которого я считал близким, позволил себе зайти так далеко. Поступить так гнусно. Воспользоваться моей снисходительностью и воткнуть нож в спину.

– Сынок… – всхлипнула мать. – Сынок, скажи, что это неправда!

«А что бы сделал я на его месте?» – мысли не давали мне покоя. Я бы не тронул родителей. Никогда и ни за что. Ни в каком случае. Я бы убил, уничтожил бы его, но родителей… близких бы трогать не стал.

– Это правда, – из другого угла вышла еще одна персона – Ханна Нагивара. И она тут.

Девушка, которая взяла на себя практически все мое внимание. Пока я думал о том, что она вертит мной, пока я боролся с юношескими гормонами подростка, меня привязывал к себе другой человек – Такаши Фудзивара.

Под шумок находил меня в парках. Ходил со мной в столовую и всегда был где‑то неподалеку, как второстепенный персонаж, который не особо привлекает внимание.

Как же противно. Эти идиоты против меня собрали целую коалицию местных актеров. Вокруг меня собрали гребаный спектакль. Пока один казался позитивным и простым, другая старалась быть загадочной. Пока один не давал поводов подозревать себя, другая ломала сознание моего реципиента.

Как бы было обидно, если бы не было плевать. Отца убили – вот что задело.

Неужели Граф продумал все настолько детально? Неужели он сделал такие точные ставки и ударил так точно в цель?

Даже несмотря на это, в глубине души я чувствовал себя идиотом, которого развели вокруг пальца люди, которых я, вроде как, держал на коротком поводке. Всю жизнь я был начеку. Всю жизнь думал наперед. Почему же сейчас я стою посреди комнаты с избитой матерью и мертвым отцом?

В чем я оступился?

Я взглянул на девушку – причину всех моих неверных шагов. Она медленно пошагала к Такаши и встала рядом с парнем. Оба не были в восторге от происходящего, но ничего сделать с этим не могли. Им нужна была кровь… и странно, что не моя.

До сих пор сомнения терзают их. Да, это нормально. Убийство алкаша замять в разы проще, чем убийство шестерки Шина. Гребаные ссыкунишки.

Как же мерзко…

– Ты и моего отца подставил, Эйджи… – прошептала девочка. – Ты и его убить хотел… пришел ты на вечеринку только ради него. Ты смотрел на отца глазами невинного подростка, в то время как все пытались найти Шина. Ты превосходно переводил взгляд, оставаясь в тени. Ты очень хитрый лис… с такими, как ты, приходится действовать так же гнусно…

«Дура. Какая же она дура…» – скривился я еле заметно. Смотрел на парочку со взглядом, полным презрения.

– Но вот ты не понял одного, братишка… – хмыкнул Такаши. – Я познакомил тебя с Ханной, проиграл тебе в шахматы и сел рядом с тобой только потому, что сам этого захотел. Я боялся тебя, но ничего не мог поделать с гневом, сжирающим меня изнутри. Смотри теперь, в кого ты меня превратил…

Такаши сделал оборот, демонстрируя свой стан. Я же молчал.

«Какие же вы идиоты…»

– Пришлось подстроить свой психотип под твой, братиш… – продолжал голубоглазый. – В любой паре должен быть лидер и тот, кто за ним идет. И я был на сотню процентов уверен, что ты – лидер. Если бы я понимал, что мне нужно стать первым номером, стал бы и им…

Я все еще молчал. Думал молча. Нельзя поддаваться эмоциям. Сейчас я должен оставаться таким же холодным, как и всегда. Я должен оставаться профессионалом. Но…

– Ты никогда не был лидером, – процедил я, не выдержав. – Ты не подстраивал ничего, обмудок… ты просто крысеныш. Подстроить ты ничего не смог бы. Как и выиграть меня в шахматы… ты идиот, если думаешь, что это сработало. Но вот одно ты скрыл идеально – ненависть ко всему миру… трусливость и комплекс неполноценности. Этого я в тебе и впрямь не заметил… Ты был обижен на всех, кроме себя… не я тебя сделал тварью, а ты сам…

Такаши скривился. Он сжал кулак. Хотел наброситься на меня, но Ханна успокоила парня, взяв его за руку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я повторю вопрос… – произнес Такаши. – Так ты все еще считаешь меня другом?

Ужасно. Как же было мерзко слышать это.

– Нет, Такаши… – мотнул я головой. – Уже нет… теперь твоя жизнь висит на волоске…

Он усмехнулся и сбросил с себя куртку. Вел себя так, будто пытается быть копией своего отца. Хотел казаться злым и жестоким. И это читалось. И читалось мной – истинным ублюдком, который выходил из более жутких передряг.

– Скажи, Эйджи… – взглянула на меня Ханна. – Ты и впрямь надеялся на то, что я… положила на тебя глаз?

Ее губы вздернулись в ухмылке. Если смотреть на нее, то понять, играет она, или нет, гораздо сложнее, чем в случае с Такаши. Девушка затмевала ложь моим отношением к ней. Я упрямо верил в то, что она искренна. Все же даже опытного вояку может развести какая‑то девчонка.

Но вот кто из них большая свинья, сказать не мог точно.

– Знаете… я ведь тоже человек… – пожал я плечами с горечью в голосе. – С чего вы взяли, что я робот? У меня есть мнение, мысли и цели. Желания, чувства и прихоти… я не старый импотент, который обижен на мир. Мне плевать на обиды. Я поэтому и живу в тени… мне не нужно ничего никому доказывать. Как вы этого не поймете? Мне лишь не нравится, что большая часть детей тонет в нищете, хватаясь за последние шансы выжить. Знаете… мне только это не нравится. Я… я ведь мог свалить куда подальше и жить, как мне хочется… мне просто хотелось помочь таким же, как я…

Такаши замер. Ханна же нахмурилась.

– Ты конченый ублюдок, вот ты кто! – крикнул Такаши, ткнув в мою сторону пальцем. – Ты ублюдок! Убийца и безжалостный киллер! Ты убиваешь невинных! Людей, у которых есть семьи! Ты грязный… мерзкий… а‑а‑а!

Ханна вновь сжала его руку. Парень заткнулся.

– Мы разоблачили тебя, Шин… – сказала та более серьезно. – Ты должен понимать это… я хочу, чтобы ты знал, кто именно это сделал.

– Плевал я на ваши разоблачения, если честно… – повторил я более ясно. – Вы себя подставили, убив алкоголика. Вы идиоты, которые поплелись за Графом и возомнили себя следаками. Я устал… устал всем твердить об этом… вам – детям с золотыми пеленками – этого не понять… но вот убивать моего отца… как же это…

– Больно, согласись? – заиграл желваками Такаши.

– Да… – вздохнул я. – Очень больно, хоть он мне и никто… больше больно за вас…

Такаши скривился. Да. Эмоции переполняли.

Не так я представлял себе все это. Хотел объяснить им, но…

Зачем‑то все время откладывал. Вот же идиот.

– Слушай, Эйджи… – хрустнул шеей Такаши. – Скоро приедет полиция, и я ну очень хочу набить тебе морду. Отец будет мной гордиться, чертов ты ублюдок.

– Да, я тоже не прочь прибить тебя к полу, – вздохнул я. – Жаль лишь, что не сделал это до того, как ты натворил все это…

Парень прыгнул в мою сторону с вытянутым кулаком. Я резко ушел влево и пробил ногой по внутренней стороне его колена. Тот чуть‑было не свалился на землю, но успел подпереть руку и подняться.

Сзади в меня вылетела острая игла. Ханна тоже решила атаковать. Я слышал. Я все прекрасно слышал, поэтому резким движением ушел от иглы и атаковал Такаши. Левый хук прошел над головой, после чего я ударил коленом и попал по рукам.

Развернулся и перехватил кулак Ханны, согнул в колене ногу и пробил ей в грудь. Сзади меня обхватил Такаши. Я попытался скинуть его, но тот держал крепко. Он попытался задушить, но я лишь свалился на спину и затылком рассек его бровь.

Руки чуть расслабились, поэтому я разбил его замок, поднялся на ноги и попытался добить ударом с ноги по лицу. Но Ханна атаковала раньше огненным шаром. Вытянув руку с печатью, я тут же поглотил шар и поморщился.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ханна разбежалась и попыталась сделать подкат, чтобы сбить меня с ног, но я в миг залил кровью глаза и бросил на нее взгляд. Та сбилась с толку, уперлась ногой и перекатилась несколько раз. Кровь остыла, и я, открыв глаза, атаковал Такаши. Но тот уже был готов к этому и держал в руке ледяной шип, которым прорезал мою ногу.