Вблизи башня выглядела даже хуже. Растрескавшееся основание имело сквозные щели, лестница, ведущая наверх – сколотые ступени, открытый подвал беспрепятственно продувался ветром и уже был засыпан песком наполовину.
Сильмэ, я даже не углядел когда, уже оказалась на самом верху развалины. Пришлось лезть и мне – тут с ней согласился сразу, оглядеть окрестности сверху нам очень важно. С трудом и рискуя сорваться, влез и с опаской выпрямился рядом с дочкой на головокружительной высоте, без всяких поручней или ограничителей. Даже камни, на которых мы стояли, слегка покачивались. Площадка, что обычно бывает наверху, сейчас отсутствовала, и, судя по оплавленным краям блоков, разрушилась не от времени. Мы вдвоем, на самой последней ступеньке, практически над пропастью, обозревали горизонт.
Ничего нужного. Дорог нет, поселений тоже, только вдали торчит уже ранее виденный остов корабля, выкинутый бурей очень давно. Бескрайнее море и с другой стороны такой же бескрайний песок, с редкими пятнами зелени, плавно сливающимися где-то вдали. И никаких следов жизни.
Мне спускаться оказалось труднее. Девочка стояла уже внизу, когда я только преодолел с треть лестницы.
Решили заночевать в подвале башни. Пусть и не тепло, зато ветер дуть не будет. Наверно.
Теперь нужно было хоть чем-то пообедать.
Ну что, заострил палку и пошел в прибрежные воды пытать удачу.
Дочка, глядя на меня, также вооружилась острогой и к моему удивлению уже через минуту вытащила первую, и довольно большую рыбину. Потом повезло и мне, когда я присмотрелся и подошел к ней поближе – она каким-то чудом, в смысле магией, создала вокруг себя настоящий аквариум, и теперь выбирала тех, кто крупнее. Через час, уже сытые мы отдыхали в тенечке. Недалеко, на палочках висела лишняя добыча, которую я почистил и подготовил к вяленью, и разместил на солнцепеке. Надо же создать хоть какой-то запас в дорогу. Не вечно же тут сидеть и одной только рыбой питаться.
Подумать о будущем, а заодно и спокойно отдохнуть, моя егоза мне не дала – предложила сходить к останкам корабля. Даже если ничего не найдем – хоть досок для костра возьмём, намекнув, что конечно у меня есть выбор: либо ночевать у огня или опять в её объятьях. Нет, она вовсе не против, но от мамы наслушавшись о моих моральных принципах, для неё оказалось неожиданностью проснуться так близко…
К остову шли по кромке воды, так даже проще и быстрее. Ничего интересного не нашли, даже мелких кусков дерева, кроме торчащего огромного каркаса, раза в два выше моего роста.
И еще неизвестно как оно, насквозь просоленное, будет гореть. Когда я это озвучил, через мгновение убедился, что горит, и даже очень хорошо, а потом Сильмэ, специально для меня, их еще и красиво нашинковала, мне оставалось лишь выбирать понравившиеся полешки. Набрал прилично, связал своей веревкой и потащил обратно. Даже если половина будет хотя бы тлеть – уже на ночь должно хватить.
Вернулись в башню, залезли в подвал, тут нам доски и пригодились – разрывали все в центре, подготавливая место для ночевки и костра. Немного поработав руками, дочка высказала своё фи грязной работе. Через мгновение струя песка красиво полилась на улицу. Скоро в комнате стало намного комфортнее, даже за потолок не задевали.
Была у меня надежда, вдруг, что найдем полезное, но не оправдалась. Обычная пустая комната без окон и двери.
Эльфийке все равно, а вот мне сидеть на голом и влажном полу не хотелось, и я, сдвинув несколько досок, решил еще раз проверить содержимое рюкзака, а то он у меня слишком тяжелый. Когда нам придется уходить, нести накопленные припасы больше не в чем.
Главная тяжесть – книга заклинаний, которые не работают. Очень жалко оставлять, но таскать такой груз и тяжело и опасно. Зато когда дочка её увидела – как глаза загорелись! Ну что, дал почитать, уже предполагая результат.
Та полистала, но ожидаемо ничего не поняла, и удивлено уставилась на меня.
Ответил на незаданный вопрос: – ни я, ни светлая, ни твоя мама не знаем этого языка, и про что книга – тоже. Нашли в покоях мага, надеясь разобраться позже, но до сих пор не получилось. Я вижу, что и тебе язык неизвестен?
Та вздохнула, и отрицательно помахала головой.
Я думаю, что нужно где-то здесь её спрятать, продолжил я, – толка от неё нет, а носить тяжело.
Та еще раз её полистала и, соглашаясь со мной, с грустью отдала, предложив, что самое умное, будет книгу сжечь. Я был против, и мы немного поспорили на эту тему.
Потом был скромный обед из морепродуктов, я сходил за оставленными вчера ветками и остовом шалаша к месту нашей предыдущей ночевки, все-таки с растительностью тут не очень, а меня ожидает ночь на камнях.
Когда вернулся, что-то было неправильно. Но я долго не мог понять что, и только еще раз открыв рюкзак заметив, что бутылка с выпивкой исчезла. Тут же потребовал вернуть её, теперь уже обращая внимание на нездоровый блеск её глаз, и нетвердую походку.
Та сначала отнекивалась, но когда я спросил, а кто еще мог взять? Тяжело задумалась, и сунула её мне, со словами, что второй день не пила ничего, а уже ни один раз видела, как я, думая, что не замечает, сам пил, а ей не давал, вот и исправила несправедливость. При этом покачнулась и дохнула на меня жутчайшим ароматом.
Я не помню, сколько я сам уже отпил. Нет, несколько раз точно прикладывался, но больше одного глотка за раз не употреблял. Сейчас там не хватало почти половины!
Ну и что мне делать с пьяным магом?! Кажется, я эти слова сказал вслух, чем толи оскорбил, толи задел за живое свою спутницу.
Та возмутилась, утверждая, мол, "трезва как стеклышко"! В качестве доказательства, мотнула головой и старый клинок, только что гордо висевший на моих трусах, оказался у неё в руке.
Потом, со смехом плюхнулась на песок, и, сантиметрах в пяти, над её правой ладонью, возникла огненная сфера величиной с небольшую дыньку. Она внимательно осмотрела железку и медленно опустила в огонь лезвием вниз. Деревянная рукоятка, украшенная костяными кольцами моментально вспыхнула, распространяя вокруг дым и неприятный запах горелого рога.
О чем-то задумавшись, стала расстегивать блузку. Когда я уже хотел остановить, борясь со смущением и все же боясь отвлечь, оказалось, что она всего лишь достала перстень, что висел на тонкой, блестящей цепочке. От близости огня я не понимал, из какого они металла, хотя перстень я опознал, – это бы тот, каким она сняла с себя обруч. Но к моему удивлению, камень, что прошлый раз треснул пополам, я это тогда хорошо запомнил, был снова целый.
Вот их она также опустила в огненную сферу. После этого закрыла глаза, и теперь двумя руками удерживала шар в воздухе. Судя по её реакции, он был достаточно тяжелый.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});