разговор, к которому он готовился, проговаривая в уме кучу вариантов и комбинаций. Ольга в который раз доказала, что у нее проницательный ум на глобальные вещи. Еще бы ей психику под стать. Чтобы не доконать ее окончательно, он решил ничего не рассказывать ей про сожженный труп несчастного человека.
— Идемте, у меня уже все готово, — Валера схватил обеих девчонок на руки и отнес на кухню. На столе стояло подобие торта, слипшаяся масса из кукурузных шариков, круто замешанных в сгущенном молоке.
— Ого! — Агата обошла стол, не сводя глаз с угощения. — Сеня, у нас сегодня настоящий праздник.
— Ого, тооорт, — Есения потянула к нему ручки.
— Откуда, пап? — спросила дочь.
— Встретил зайчика по дороге, он и попросил передать тортик хорошим девочкам, Агате и Есении.
— Правда?
— Конечно.
— А это его какашки? — Есения вспомнила прошлогоднюю шутку про кукурузные шарики.
— Нет, на этот раз не его. Это кукурузные шарики, просто зайчик лепил их с натуры. Садитесь за стол, сейчас я вам поделю торт и налью чая.
Валера суетился, а Ольга подошла незаметно и стоя на границе света с улыбкой наблюдала за действиями мужа, признавая, что ему каким-то чудом всегда удается поступать именно так, как нужно в этот момент. Безразличие покинуло ее из-за того, что впереди замаячила какая-то перспектива, сомнительная, но все же побуждающая к действию. Ну, и праздник, который устроил муж, помог ей справиться со своей проблемой.
Мягкий приторный торт, разваливающийся на ложке тягучими кусками, прежде, чем успеешь донести его до рта, закончился в одно мгновение. Детям хватило его сполна. Они уже давно не ели досыта. Объевшись, они заохали и начали искать, куда прилечь, чтобы переварить еду. Но не прошло и четверти часа, как они вскочили и начали играть, бегая по дому в потемках. Они уже успели выучить его наизусть.
Валера и Ольга выбрались во внешний домик, чтобы обсудить планы.
— Куда мы пойдем? — поинтересовалась Ольга. — В город?
— Неэээт, — категорично ответил Валера. — Только не в город.
— А куда же?
— Помнишь, мы с тобой ездили на озеро, заплутали и попали тогда к шлагбауму, который охраняли военные? — напомнил Валера события далекой давности. — Я подумал, что податься к военным сейчас самая разумная идея. Это хоть какая-то структура готовая к неожиданностям, с жесткой дисциплиной и кучей оружия. Прибиться к ним, и жить под их крышей было бы намного спокойнее.
— Валер, это же так далеко. Мы не доберемся до них за все лето, — Ольге представила себе это расстояние в пешем варианте.
— Вообще-то до них меньше ста километров. Для нормального человека три дня пути. С учетом плохих дорог пусть будет десять, черт с ним, две недели, чтобы девчонки не уставали. У тебя есть варианты лучше?
— У меня есть только один вариант, страдать до самой смерти в любимой постельке, — Ольга положила голову на плечо мужа. — Я в тебя верю.
— Вот и замечательно. Сегодняшний день потратим на приготовления.
Набивая сумки, Валеру неоднократно начинали мучить сомнения. Не торопятся ли они. Так ли уже безопасно бродить по просторам родной земли после катастрофы. Выдержат ли дети и Ольга такой переход. Выжили ли военные, на которых он так рассчитывает. Вопросов было много, а ответов ни одного.
Для детей сборы превратились в новое развлечение. В предвкушении нового они разбесились, шумно бегали по дому, смеялись, кричали, искали кота, уставшего от их внимания. Конец веселью положили звуки стрельбы, донесшиеся с улицы через открытый люк и двери.
— Тихо! — выкрикнул Валера. — Цыц!
Дети сразу же угомонились. Валера поднял вверх до упора платформу, взял ружье и выбрался наружу. Стрельба велась со стороны АЗС. На фоне трещащих автоматных очередей выделялся бубнящий короткими очередями тяжелый пулемет или скорострельная пушка. Это было нешуточное боевое соприкосновение, понять причины которого Валера не смог, совершенно не понимая ситуацию, сложившуюся в округе. Ему хотелось одного, оказаться подальше от этих разборок.
Родной дом, в котором они прожили целый год после катастрофы, семья Мирошниковых покинула рано утром. Валера решил, что на местности будет ориентироваться по памяти. Когда-то он ездил по всей области и знал все дороги вокруг города, и немного понимал в сторонах света, чтобы уметь выдерживать нужное направление движения. Первые километры им удалось одолеть быстро, но потом дети начали уставать. Тяжелые сумки нарезали плечи. От тяжести заболела поясница у Ольги. Пришлось организовать первый привал.
Мир оказался не совсем таким, каким его представлял Валера и тем более Ольга. Ландшафт изменился неузнаваемо. От большинства дорог не осталось никакого намека. Кругом стояли озера воды, бежали ручьи, перерезающие маршрут. На востоке в небо поднимался столб дыма или пара непонятного происхождения. Из дачного поселка он был не виден из-за того, что тот был в низине. Загадка находилась прямо по пути маршрута и обещала быть вскоре разгаданной.
Кот, оказавшись на свежем воздухе под открытым небом, был не в себе. На привале передвигался исключительно по-пластунски, не реагировал на еду и питье. Во время пути он находился в рюкзачке Агаты, но во время остановки его выпустили, чему он был совсем не рад. Бонька предпочел вернуться назад в рюкзак, в котором немного успокоился.
После часового перерыва семья отправилась дальше и наткнулась на первый населенный пункт, полностью уничтоженную деревню. Здесь были дома, у которых остались целыми стены, но, несмотря на это, сразу было видно, что в деревне никого нет. Над ней витало гробовое забвение, ощущаемое на уровне подсознания. На предложение Валеры поковыряться в развалинах Ольга ответила категоричным отказом, испытывая суеверный страх к месту, похожему на кладбище.
— Все, что здесь хранится, принадлежит покойникам. Это как таскать конфеты с могил.
— Можно подумать на дачах я воровал у живых, — Валера не настаивал, тоже чувствуя желание поскорее убраться подальше.
Как ни пытался он во время пути наткнуться на следы людей или хотя бы косвенные признаки их деятельности, ничего увидеть не удалось. Валера пытался уловить взглядом неприметное движение гипотетических людей, наблюдающих за ними из-за пригорков или из ложбин. Напрасно, в этой стороне мир казался абсолютно безлюдным.
Размышляя об этом, ему пришла мысль, что люди мигрируют с целью объединения, по привычке направляясь к местам наибольшего скопления их в докатастрофическое время, проще говоря, к городам или районным центрам. Желания идти в город у него отсутствовало напрочь. Там шла какая-то жестокая возня, к которой он был совершенно не готов морально. Не прошли Мирошниковы тот путь лишений и страданий, чтобы принять такие вещи, как показное жестокое убийство, чем бы оно ни было вызвано.
Первый пугающий