В студии всегда был дубак, и во время репетиций, перед тем как схватить Саймона за грудь, я подышал на замерзшие ладони. И все такие: «О, супер, так и оставим!» Мы очень много раз репетировали, потому что в противном случае я бы расхохотался. Так в итоге и получилось. Помню, что эта сцена не показалась мне чудной. Может, странно, что мы с Саймоном были настолько близки и мне было о’кей? Радж всегда приходил на помощь другим в трудную минуту и ничего не смущался. И это одно из его самых милых качеств.
Саймон Хелберг. Игра на сцене с партнером подобна танцу, и с Куналом было проще простого: ты или входишь в ритм, или нет. Все дело в химии. Иногда наша работа с Куналом была похожа на выступление чревовещателя и его куклы, поскольку Радж долгое время не мог разговаривать в обществе женщин.
Кунал Нэйэр. На съемках я сильно сблизился с Саймоном, и мы до сих пор остаемся друзьями. За кулисами мы частенько прикалывались друг над другом, а потом продолжали делать это и на сцене. Игра с ним никогда не казалась мне работой, мы как будто просто тусили. Сложнее всего было оставаться в образе, потому что Саймон постоянно меня смешил. Саймон уморительный, и наша с ним дружба, как и дружба Раджа и Говарда, настоящая радость для меня.
Саймон Хелберг. Мы и любили друг друга, и бесили друг друга. Мы с ним словно братья, но вместе с тем между нами будто целая пропасть, настолько мы разные. И все же в центре наших отношений всегда была настоящая любовь. Кунал и Мелисса были моими партнерами по сценам на протяжении большей части сериала. К шурам-мурам Раджа и Говарда я всегда относился так же серьезно, как и к любым отношениям, основанным на любви. Знаю, было море шуток про броманс[77] и гейских прикольчиков, но Кунал словно и правда стал моей первой любовью.
Из всех 279 серий «Теории…» одна постоянно входит в списки лучших – как у зрителей, так и у актеров. Это «Воронка охотников за сокровищами» в начале 7-го сезона, в которой герои разбиваются на пары, чтобы найти спрятанную Раджем золотую монету. После выхода серии (3 октября 2013 года) критик сайта А. V. Club Оливер Сава написал: «За последние семь сезонов „Теория Большого взрыва“ превратилась в версию „Друзей“, только в главных ролях там нёрды с Западного побережья. Неудивительно, что серия этой недели „Воронка охотников за сокровищами“, связанная с соперничеством, так похожа на „Эпизод про эмбрионы“, который уже стал классикой из „Друзей“. Обе серии подчеркивают сплоченность актерского состава, помещая персонажей в напряженные обстоятельства. И хотя на кону у героев „Теории…“ не столь серьезный приз, какой был у героев „Друзей“– те играли на квартиры, – нестандартная разбивка по парам все равно привлекает внимание к отношениям героев, которые до этого эпизода редко взаимодействовали между собой».
Эрик Каплан. Я уже некоторое время питчил эту идею, потому что мой брат, Флиппи Каплан, участвовал в викторине в Брауновском универе. По правилам победитель ведет викторину в следующем году. В мире нёрдов существует масса соревнований по решению головоломок в реальной жизни – уж не знаю, почему меня это интересует. Так что я постоянно питчил: «Пусть они устроят охоту за сокровищами». Кажется, когда Моларо предложил сделать Раджа ведущим, то осуществил мою идею. Мне понравилось. В той серии многое удачно сложилось, поэтому я был очень доволен результатом.
Кунал Нэйэр. Мне сказали: «Отрывайся на полную катушку!» – и знаете, я еще никогда так не веселился на съемках. Все связанное с шоуменством Раджа – когда он ставит музыку и использует пиротехнику, чтобы объявить о начале соревнования, – было очень прикольно.
Хотя из Раджа получился превосходный шоумен, его буффонада никого не впечатлила, кроме Шелдона, лицо которого озарилось детским восторгом.
Джим Парсонс. На ум сразу приходит слово «подарок», потому что сценаристы замечательно прописали такие легкие акценты этому брюзгливому и упертому персонажу. Чтобы Шелдона пробрало и он подумал: «Ого! Да это прекрасно!» – требуется настоящее мастерство и понимание персонажа.
Раджа, который стал главой компании в «Воронке охотников за сокровищами», Кунал Нэйэр сыграл с большим удовольствием. Серия стала одной из самых непростых в плане физической нагрузки для актеров. Одних это развлекло (Галэки), других же – озадачило (Рауш). Фотография™ & © Warner Bros. Entertainment Inc.
На охоте за сокровищами Шелдону приходится объединиться с Пенни, Эми – с Говардом, а Бернадетт – с Леонардом.
Стив Моларо. В этой серии мы пошли на такие изменения, о которых раньше даже и подумать не могли. У Леонарда и Бернадетт впервые была совместная сцена, равно как и у Говарда с Эми. Нам всегда казалось, что два любых наших персонажа будут прекрасно смотреться в паре, и этот эпизод отличный тому пример.
У Говарда и Эми начало выдается неловким, но затем, находясь в машине, они обнаруживают, что обоим нравится Нил Даймонд.
Майим Биалик. Саймон Хелберг – мой герой. Как будто в детском садике воспитательница на целый день поставила со мной в пару моего любимчика. (Смеется.) Саймон очень серьезно подходит к работе, он уморительный и очень толковый комедийный актер.
Саймон Хелберг. Мы с Майим понимали друг друга без слов, и по своему опыту могу сказать, что это большая редкость. Представьте себе, на той неделе я каждый день в машине слушал Нила Даймонда по пути на работу. Когда мне что-то западает в душу, я начинаю слушать или смотреть это, пока оно крепко не засядет у меня в голове. Иногда это не самая здоровая фигня, но я стараюсь погружаться на сто процентов.
Майим Биалик. Я знала некоторые песни Нила Даймонда, но вот «Sweet Caroline» не очень хорошо.
Как ни странно, хоть актерам и понравилось работать вместе, Хелберг считал сцену неудачной, пока не увидел финальную версию серии.
Саймон Хелберг. Эпизод был очень обрывочным, и мы мало снимали перед живой аудиторией. Помню, эти съемки слегка выбили меня из колеи. На читке мне казалось, что это одна из лучших серий во всем сериале, но во время работы над ней меня не покидало ощущение досады и дискомфорта. Еще больше было злости на самого себя, а потом я вспомнил Питера Рота, который видел фрагмент серии до нас и сказал,