Читать интересную книгу Планета Шеол - Кордвейнер Смит

Норстралийцы начали экспортировать наркотик жизни систематически.

Они оказались невозможными богачами.

Самый бедный человек на Норстралии был богаче самого богатого человека, включая императоров и завоевателей. Каждые руки на ферме зарабатывали в день по сотне мегакредитов Земли — измеряемые в реальной монете Старой Земли, а не в бумагах, которые последовательно путешествуют по арбитражам.

Но Норстралийцы сделали свой выбор: выбор…

Остаться самими собой.

Налогами они принудили себя вернуться к примитивизму.

Товары роскоши имели накрутку в 20 000 000 %. За те деньги, на которые вы могли бы купить пятьдесят дворцов на Олимпии, на Норстралии вы могли купить привезенный носовой платок. Пара туфель, для работы в поле, стоили столько же, сколько сотня яхт на орбите. Все машины были запрещены, кроме оборонительных и использующихся для сбора лекарств. Квазилюди никогда не производились на Норстралию и импортировались только для оборонных целей по совершенно секретным причинам. Старая Северная Австралия оставалась простой, открытой, как поселения пионеров.

Многие семьи иммигрировали, чтобы насладиться своим богатством.

Но проблема населения оставалась, наравне с налогами, простой и тяжелой работой.

Потом повторная попытка — уменьшить население, если возможно.

Но как, откуда, где? Проблема рождаемости — ужасно! Стерилизация нелюдей, нечеловекоподобных, небританцев. (Последнее было очень древним словом, обозначающим «на самом деле очень плохой».)

Потом семьи. Пусть семьи имеют детей. Пусть Государство тестирует их, когда им исполняется шестнадцать лет. Если они не подходят под стандарты, подарим им счастливую, счастливую смерть.

Но как же семьи? Вы не разрушите семьи, не в консервативном фермерском обществе, когда соседи — люди которые боролись и умирали рядом с вами сотни поколений. Тогда появился Закон Исключения. Любая семья, линия которой обрывалась, могла подвергнуть последнего выжившего наследника повторному тесту… и так до четырех раз. Если он не выдержит испытания, его будет ждать Дом Умирающих. Родственники усыновят наследника из другой семьи с передачей имени и положения.

Вскоре Норстралийцы были разделены на два класса, трудовой и привилегированный и класс наследственных уродов. Но так не могло продолжаться, ни тогда, когда все пространство вокруг пахло опасностью, не тогда, когда люди сотен миров грезили и умирали с мыслью, как бы выкрасть струн. Жители Норстралии были бойцами, но решили не становиться ни солдатами, ни императорами. Тем не менее они были бдительными, богатыми, умными, простыми и смертными.

Старая Северная Австралия стала самым жестоким, разумным, простым миром в галактике. Один за другим, без оружия, Норстралийцы ехали в другие миры, убивая всех, кто нападал на них. Правители боялись их. Обычные люди или ненавидели или поклонялись им. Глаза мужчин всей вселенной с подозрением взирали на их женщин. Содействие оставило их одних, иногда защищало, не давая Норстралийцам понять, что защищают их. (Как в случае Раумсонга, который привел весь свой мир к смерти от бедствий и вулканов, потому что был разрушен Золотистый Корабль.)

Матери Норстралийцев научились стоять с сухими глазами, когда их дети, употребляли наркотики, когда проваливали тесты, с восторгом несли чепуху и хихикая шли к своей смерти.

Пространство и подпространство вокруг Норстралии стали густыми, сверкая множеством оборонительных сооружений. Могущественные люди, живущие на разных планетах, плавали на крошечных боевых судах вокруг прибывающих на Старую Северную Австралию. Когда люди встречали Норстралийцев в портах, они думали, что Норстралийцы выглядят просто — внешний вид был ловушкой и иллюзией. Тысячи лет Норстралийцы отражали непровоцированные атаки. Они выглядели такими же простыми, как овцы, но разум их был утонченным, как у змеи.

А теперь… Роб МакБэн.

Последний наследник, самый, самый последний наследник одной из самых гордых древних фамилий был признан полууродом. Он был нормальным даже по Земным стандартам, но Норстралийцы решили, что он — не как все. Он был очень плохим телепатом. Он не мог «слишать». Другие люди не могли коснуться его разума, прочесть его мыслей. Все, что они могли различить — раскаленные пузыри и приглушенное шипение бессмысленных субсемян, обрывки мыслей, которые ничего не значили. Да и «гаварил» он плохо. Мысленно он и вовсе не мог говорить. Когда же он пытался делать это, соседи бежали в поисках защиты. Если. Род был в ярости, проклятый рев почти лишал их сознания, на них обрушивалась волна такой сильной и кровавой ярости, как мясо в руках мясника на бойне. Если он будет счастлив, это будет неправильно. Его счастье, которое он передавал, не зная об этом, отвлекаю резчиков в скалах с вкраплениями драгоценных камней. Его счастье высверливалось в людей первоначально вызывая чувство удовольствия, которое быстро сменялось острым дискомфортом и внезапным желанием оказаться без зубов. Нервы зубов выкручивало от сильного, не поддающегося описанию дискомфорта.

Люди подозревали, что он мог «слишать», но не знали, что он «слишал» всех на расстоянии нескольких миль, «слишал» с микроскопическими подробностями и телескопической четкостью. Когда его телепатия включалась на прием, защитные поля мыслей, которые возводили другие, переставали существовать. (Если бы некоторые из женщин в окрестности Фермы Рока знали, что МакБэн случайно разглядывает их мысли, они краснели бы, как раки, до конца жизни.) Как результат, Род МакБэн боролся против разнообразных несортируемых мыслей.

Предыдущая комиссия не присудила ему право владения Роковой Фермой, а послала на хихикающую смерть. Они не смогли оценить его смекалку, быстрый ум, необычную физическую силу. Но их одолели сомнения относительно его психологического барьера. Уже трижды он был на судилище.

И все три раза решение было отложено.

Они выбрали менее жестокий путь и не послали его на смерть, но с непривычного младенчества и бодрого отрочества у Рода оставалась надежда, что у него естественным способом разовьется нормальная для Норстралийцев способность к телепатии.

Они переоценили Рода.

Он это знал.

Благодаря подслушиванию, которое Род МакБэн не мог контролировать, по кусочкам и обрывкам он понял, что происходит, хотя никто не говорил ему о рациональных причинах и способах прогресса.

Получалось все уныло. Он был большим мальчиком, который поднял пыль во дворе перед своим домом одним последним бесполезным пинком, и повернул назад в хижину, прошел прямо через главную комнату к задней двери и оттуда на задний двор, где вежливо приветствовал своих родственниц, в то время как они с болью в сердцах, стали одевать его, готовя к испытанию. Они не хотели, чтобы ребенок расстраивался, даже если он, такой же взрослый, как мужчина и выглядит более спокойно. Они хотели скрыть от него страшную правду.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});