— После нескольких недель экспериментов? — эхом повторила Тесс. — И это когда тебе было всего одиннадцать лет? Как жестоко…
— В том, что произошло со мной, вообще нет ничего хорошего, — проговорил Джем, глядя куда-то в пустоту. — Там, возле тебя, на ночном столике, стоит шкатулка. Можешь дать ее мне?
Тесс взяла в руки серебряную шкатулочку. На крышке, инкрустированной эмалью, была изображена стройная босая женщина в развевающихся белых одеждах. Из большого кувшина она лила воду в бегущую у ее ног реку.
— Кто она? — спросила Тесс, передавая шкатулку Джему.
— Гуаньинь[95] — богиня милосердия и сострадания. Говорят, она слышит каждую мольбу, каждый крик о помощи и делает все, чтобы помочь страждущим. Мне почему-то кажется, что «лекарство» нужно хранить в шкатулке с ее изображением: так богиня сможет хоть немного облегчить мои страдания.
Со щелчком Джем открыл замочек, крышка откинулась назад. Внутри Тесс увидела толстый слой какого-то порошка серебристого цвета.
— Это и есть наркотик, — пояснил Джем. — Его поставляет мне один чародей из Лаймахауса. Я принимаю его каждый день. Вот почему я выгляжу словно призрак. Цвета уходят из моего тела: из моих глаз, волос, кожи… Наверное, мои родители, поднимись они из могилы, даже не узнали бы меня… — Его голос стих. — Если мне предстоит схватка, я принимаю большую дозу. Если же я приму недостаточно порошка, то стану только слабее. Сегодня я почти не принимал «лекарства», и вот результат. Виной случившемуся не механические существа, а наркотик. Без него я не могу сражаться, не могу бегать. Мое тело начинает пожирать само себя, потому-то мне и стало плохо. — Он резким движением закрыл шкатулку и возвратил ее Тесс: — Вот. Положи на место.
— Тебе не нужно его принять?
— Нет. Сегодня вечером я уже достаточно принял.
— Ты говорил, что прием препарата означает медленную смерть, — чуть запинаясь, проговорила Тесс. — Это значит, что ты медленно умираешь? Каждый день и каждый час?
Джем кивнул, и пряди светлых волос упали ему на лоб. У Тесс заныло сердце.
— И когда ты сражаешься, ты принимаешь больше этой дряни, чем обычно? Так почему ты не прекратишь сражаться?! Уилл и остальные…
— Поняли бы, — закончил за нее Джем. — Знаю, что поняли. Но я хочу жить, а не бегать от смерти. Пусть мне отпущено немного, но я проживу свою жизнь максимально полно и насыщенно. Я сумеречный охотник. Единственное, что я могу делать, — сражаться. Я не могу жить без битвы. Если я лишу себя этого, то погибну еще быстрее.
— Ты хочешь сказать, что не желаешь стоять в стороне? Что короткая и интересная жизнь лучше длинной, но скучной и безрадостной? — спросила Тесс.
«Ах, как бы разозлился Уилл, если бы я сказала ему такое», — подумала Тесс, но Джем только пристально посмотрел на нее:
— Да, именно это я и имею в виду. Долгое время я искал лекарство, а потом наконец, осознав всю тщетность своих попыток, остановился сам и остановил остальных, включая Уилла. Я не откажусь от лекарства, но и не стану сдерживать себя. Однако я считаю, что я все же чуть лучше простого наркомана, что моя жизнь наполнена смыслом, и как бы все это ни закончилась…
— Но я не хочу, чтобы ты умирал! — воскликнула Тесс. — Не знаю, почему для меня это так важно… я же только что встретила тебя… Нет, я не хочу, чтобы ты умер!
— Знаешь, я доверяю тебе, — перебил ее Джем. — Сам не знаю почему, но доверяю. Но… — Его руки — тонкие, с едва заметными суставами, узкими и длинными пальцами — больше не комкали одеяло, а лежали спокойно. Тесс хотела положить свою руку поверх его, хоть как-то успокоить…
— Очень трогательно.
Уилл неслышно вошел в комнату и теперь наблюдал за ними со злой усмешкой на губах. Он переодел окровавленную рубашку и, казалось, помылся на скорую руку. Его влажные волосы топорщились в разные стороны, лицо было чистым, однако под ногтями еще можно было различить следы грязи и машинного масла. Он перевел равнодушный взгляд с Джема на Тесс.
— Я вижу, ты все ей рассказал.
— Да. — Голос Джема ничуть не изменился. — Рассказал. И тебе не стоит сердиться по этому поводу.
«Он всегда смотрит на Уилла с любовью, независимо от того, что тот вытворяет», — подумала Тесс.
— А вот я так не считаю. — Уилл наградил Тесс тяжелым взглядом. Она вспомнила его слова о том, что не стоит утомлять Джема, и встала, разглаживая юбки.
Джем задумчиво посмотрел на нее:
— Ты должна идти? Я надеялся, что ты останешься и посидишь со мной немного, но если тебе нужно идти — иди.
— Я останусь вместо нее, — раздраженно фыркнул Уилл и плюхнулся на стул, который Тесс только что освободила. — Я стану твоим ангелом-хранителем.
— Звучит не слишком убедительно. И ты не так симпатичен, как Тесс, — произнес Джем, закрывая глаза и откинувшись назад на подушки.
— Как грубо. А ведь многие говорили мне, что я так же прекрасен, как сияющее в полдень солнце.
— Когда долго смотришь на солнце, начинают слезиться глаза и болеть голова. В этом вы с ним действительно похожи, ты порой бываешь так же невыносим, — пробормотал Джем.
— Кроме того, — продолжал Уилл, игнорируя слова друга и внимательно глядя на Тесс, — едва ли стоит удерживать Тесс, ведь ей не терпится повидаться с братом. Она же не видела его с самого утра. Джем, это не справедливо.
— Это правда, — веки Джема затрепетали, и глаза на миг открылись; сейчас они были серебристо-черными и очень сонными. — Извини, Тесс. Я почти забыл.
Тесс ничего не ответила. Да и что она могла сказать, ведь из-за всего случившегося о бедном Натаниэле забыла даже она. «С ним все в порядке», — хотела было сказать она, чтобы успокоить Джема, но тот уже опять закрыл глаза, и Тесс подумала, что, возможно, он уснул. Уилл наклонился и поправил одеяло, закрывая грудь Джема.
Тесс отвернулась и, двигаясь как можно тише, покинула комнату.
Свет в коридорах показался ей тусклым, или, может быть, просто в спальне Джема было светлее. Тесс постояла несколько мгновений моргая, прежде чем глаза ее привыкли к полумраку. Потом она тихо позвала:
— Софи?
Горничная вышла из тени. Она была бледная, как никогда, а ее всегда так аккуратно надетая шапочка сейчас сбилась набок.
— Софи? — повторила Тесс. — Что-то не так?
— Он хорошо себя чувствует? — поинтересовалась горничная, и голос ее дрогнул. — Он в порядке? Джем… Он в порядке?
Ни мистер Джем, ни господин Карстаирс, а Джем. Тесс с большим удивлением посмотрела на горничную, а потом вспомнила: «Хорошо любить кого-то, кто не любит вас, если он стоит вашей любви. Если он заслуживает этого». «Конечно! — воскликнула про себя Тесс. — Как я могла быть настолько глупа! Она же влюблена в Джема».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});