Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Христофоров впал в уныние, поскольку эти двое показались ему совершенно ненадежными людьми. После собеседования его вызвал к себе Шнип. Григорий Иванович поинтересовался его впечатлением, хотя по лицу сразу все понял.
– Господин обер-лейтенант, почему они? – не скрывал паники Христофоров. – У них же мозгов не хватит, чтобы найти выход в сложных ситуациях.
– Господин Христофоров, успокойтесь, – выслушав его речь, хладнокровно обронил обер-лейтенант. – Для того чтобы выжить, нужно не образование, а звериное чутье, которого у этих двух с избытком. К тому же они самые предсказуемые и лояльны к нам, что уже доказали своими действиями.
– Чем же? – недоверчиво произнес Бронислав Петрович.
– Они прошли вербовку через участие в казнях красноармейцев, евреев и других антисоциальных элементов. Так что точно не побегут в НКВД.
– Ну, если только так… – удивился и немного успокоился Христофоров, приняв этот весомый аргумент.
Известие об убийстве Серебрицкого повергло Алексея Петракова в изумление, и у него возникло ощущение, что нечто похожее с ним уже происходило. Ну да, так начиналось расследование по Бадаевским складам – с убийства его начальника. «Вот дверка в ленгорисполком и захлопнулась, перед самым моим носом», – проанализировал мысленно последствия произошедшего с важным свидетелем майор милиции. Причем он испытывал не разочарование, а скорее облегчение от того, что на сей раз не попадет в немилость властей из-за своей дотошной принципиальности. Однако из профессионального любопытства Петраков решил съездить на место преступления.
Труп уже увезли на вскрытие, на полу в кухне об убийстве напоминал очерченный мелом контур тела и темно-бурое пятно крови. По беспорядку в комнате можно было понять – преступник что-то искал. Машинально поинтересовавшись снятыми отпечатками, он уже собрался уходить, но неожиданно почувствовал, как под его подошвой что-то захрустело. Взглянув на пол, к своему удивлению, обнаружил рассыпанные крупинки риса. Представить, что подобная драгоценность могла быть рассыпана в результате небрежности хозяина, в такое голодное время он себе представить никак не мог. Значит, рис рассыпали, когда впопыхах уносили продукты с места убийства.
«Видимо, кто-то узнал, что Серебрицкий хранит дома дефицитное продовольствие», – предположил опытный оперативник. Следуя своей интуиции, Петраков открыл дверцу остывшей «буржуйки». В топке среди золы обнаружил не успевшие сгореть обрывки бумаг. На одной из них ему удалось прочитать слово «Балык», название дорогущего и по довоенным меркам продукта. «В одной из накладных значились два ящика консервированного балыка осетровых рыб», – отреагировала на явно не случайное совпадение память.
Петраков дал поручение следователю вписать находку в протокол и приобщить к делу. В течение дня майор установил, что данные консервы в продуктовые пайки работников ленгорисполкома не входили, а после повторного изучения накладных пришел к выводу, что банка наверняка из партии, которая была вывезена Серебрицким в адрес исполкома и подлежала хранению на складе неприкосновенного эвакуационного запаса.
«Опять я нарыл злоупотребление государственных служащих», – подвел он печальный итог, вновь испытывая стойкое ощущение повторения событий и понимая, что всего этого недостаточно для каких-либо конкретных утверждений и разговора с начальством. И тогда Алексей Матвеевич решил для себя: «Надо запастись терпением».
Кроме майора Петракова, еще одного человека известие об убийстве Серебрицкого повергло в изумление и досаду. Это был Семен Иванович Брюжалов, смерть подручного доставила массу неприятностей. Безусловно, Брюжалову было важно знать, от чьих рук погиб его человек и не является ли убийство началом его провала. Поэтому, желая быть в курсе происходящего, он моментально организовал реакцию властей города, чтобы милиция постоянно докладывала о ходе расследования наверх. Однако более всего Брюжалов был обеспокоен тем, где взять надежного человека, который бы следил за продуктовым складом исполкома, в котором хранилось и его собственное неучтенное продовольствие. Из тех, кто числился в его резидентуре, на эту должность подходящих кандидатов не было. Кроме, пожалуй, одного сотрудника милиции, занимающегося несовершеннолетними. Но его переход на работу в ленгорисполком было бы трудно утрясти межведомственно. Да и привлекать к нему внимание в планы Брюжалова не входило.
Погрузившись в раздумья по дороге с работы домой, Семен Иванович чуть не проехал развалины одного из жилых домов на Лиговском проспекте. Для него это были не просто руины, а место, где находился тайник, через который он обменивался сообщениями с немецкой разведкой.
– Тормози, приспичило, – резко скомандовал Брюжалов водителю.
– Так, может, до дома доедем, темно ведь уже, – попытался проявить осмотрительность шофер.
– Не хочу терпеть, – недовольно буркнул чиновник.
Пройдя по чудом уцелевшей лестнице на второй этаж разбомбленного дома, Брюжалов вошел в квартиру, от которой остались две стены и небольшая площадка-прихожая, надавил на край одного кирпича, тот провернулся и оказался полым. Внутри лежала записка, которую он прочитал при свете керосиновой зажигалки, а потом сжег.
– Надо же, вас часто здесь прихватывает, – оживился с его приходом водитель, – именно у этих развалин.
– Ты лучше за дорогой следи, – оборвал, недовольный наблюдательностью шофера, Брюжалов.
Он размышлял сейчас над полученным сообщением, где говорилось, что завтра в город будет заслана группа в количестве трех человек и что старшим группы является хорошо известный ему Бронислав Петрович Христофоров.
«Вот его и поставлю на место Серебрицкого», – с удовлетворением решил резидент немецкой разведки.
В квартире Семена Ивановича ожидал сюрприз в лице подруги своей дочери, причем Вера, несмотря на позднее время, домой явно не торопилась. Жена знаком позвала его в другую комнату, дав понять, что хочет о чем-то рассказать. И, закрыв дверь, сообщила:
– Отчима и мать бедной девочки арестовали.
– За что? – сделал удивленное лицо Брюжалов, лично написавший донос.
– Не знаю, – был ответ жены. – Дочка просит разрешить Вере у нас пожить.
– Надеюсь, ты ей объяснила, что мне не полагается привечать членов семей врагов народа? – возмутился Семен Иванович.
– Папа, она откажется от родителей! – влетела в комнату, видимо, подслушивавшая за дверью дочь. – Тем более это не отец ее, а отчим.
Брюжалов задумался. Он, не ожидая, что донос аукнется таким образом, кивнул:
– Позовите Веру, я хочу с ней переговорить.
Жена с дочерью вышли, и в комнату робко вошла бледная, но все равно красивая девушка. «Миленькая», – подумалось Семену Ивановичу.
– Скажи, Вера, за что арестовали твоих родителей? – начал он беседу.
– Я не знаю. Следователь, который обыск проводил, искал поддельные документы на эвакуацию, – слабым, дрожащим голосом вымолвила девушка.
– А твой отчим на военном заводе работал?
– Да.
– А ты любила своего отчима?
– Нет.
– Почему?
– Приставал ко мне, матери грубил, – как на духу призналась Вера.
– А ты матери о его приставаниях говорила?
– Нет, мне стыдно было, – засмущалась Вера.
– Он тебя насиловал? – Брюжалов почувствовал, что тема забирает его все больше.
Девушка, не способная произнести больше ни слова, молчала, покрываясь краской.
– Ну ладно, чего я тебя так расспрашиваю? – одернул себя Брюжалов. – Хорошо, оставайся у нас на первых порах, а там посмотрим.
– Спасибо! – обрадовалась Вера и вышла из комнаты. Проводив ее внимательным взглядом, Брюжалов поймал себя на мысли, что оставил подругу дочери исключительно по одной причине – она ему приглянулась, он ее возжелал. Попав в зависимость от него, Вера могла стать для него легкой и приятной добычей. А того, что давалось легко и без риска, Брюжалов никогда не упускал из рук.Анастасия посетила-таки гинеколога. Женщина-врач из-за царившего в кабинете холода не стала ее осматривать, а расспросила про мужа и поставила срок беременности по первому дню близости. С одной стороны, это принесло Насте какое-то облегчение, поскольку отцовство Сергея нашло свое подтверждение после официальной записи в ее карте. С другой стороны, ей стало обидно за погибшего Ивана, у которого теперь не оставалось продолжения на земле. Анастасии хотелось, чтобы ребенок был от Ванечки, ведь тогда она бы могла оживлять образ любимого, глядя на его ребенка. Но поймав себя на такой мысли, она устыдилась перед мужем и поругала себя за то, что отдает предпочтение мертвому человеку перед живым.
«Все, решено. Больше никаких сомнений. Это ребенок Сергея, – подумала Настя. – Моя задача сохранить ребенка».
А врач, худая, восточного типа женщина с черными густыми бровями на белом лице, вдруг спросила:
- Zевс - Игорь Савельев - Русская современная проза
- Вечный запах флоксов (сборник) - Мария Метлицкая - Русская современная проза
- Как мы бомбили Америку - Александр Снегирёв - Русская современная проза