— Дядька, а почему ты раньше не сказал нам об этом? Мне, Эли? В конце концов, мог бы оставить нам разъяснения и указания. Мы бы избежали многих ошибок.
— Не мог. Как раз ставить вас в известность, а тем более оставлять какие-либо указания, я не мог. Сердце категорически запретило это делать. Попытка помочь вам могла иметь самые тяжёлые последствия. Причём, для всех. И для вас, и для нас с Александрой, и для мира Зеона в целом. В том числе и для самого Сердца. В моём мире говорят так: «Благими намерениями выслана дорога в ад». Оставил бы я вам свои указания — как и что делать, вы были бы лишены свободы действия. Вы старались бы сделать так, как я вам указал, но я не могу предусмотреть всего. Мало того, гарантии, что вы сделали бы всё, именно так как я хочу, не было. И это моментально повлекло бы негативные и тяжёлые последствия. Вы должны были сами принимать решения и действовать исходя из принятого. Это и есть свобода выбора. Мне могут задать вопрос, почему тогда я не воспитал свою дочь так же, как воспитал своего сына и своих питомцев? Я не мог. Ни я, ни королева. Эллия должна была вырасти такой, какой она выросла. В ней должен был бушевать вулкан страстей и желаний. Она должна была быть эмоциональной. Мы с Александрой её воспитывали, но не переходили определённой черты. Зато на всех остальных я оторвался по полной. И вижу, что не зря. Это не значит дочка, что мы с мамой тебя не любили. Нет, моя дорогая, мы тебя любили, извини, Фредерик, даже больше, чем сына. Когда мы уходили, то уже знали, по какому пути ты, Эля, пошла. Всё знали. Ты думаешь, нам с мамой было легко это принять? Нет. Ты не знаешь, сколько слёз пролила твоя мать. Но всё дело в том, что в отличие от простых подданных, не зависимо кто он смерд или высокородный дворянин, твоей матери пришлось принимать очень тяжёлые для неё решения. В этом заключается суть настоящего монарха. В моём мире говорят так — тяжела шапка Мономаха. То есть власть — это тяжкий груз, для того, кто этой властью облечён. Зачастую ему приходиться принимать решения очень тяжёлые и болезненные, но такие необходимые его стране и его народу. Если он — настоящий правитель, а не урод и не клоун с куском металла на тыковке виде короны. Ваша мама Эллия и Фредерик, настоящая королева, с большой буквы этого слова. Она стала ей с того момента, когда подняла боевое знамя Аквитании и повела армию в битву. С тех пор, она всегда принимала решения исходя в первую очередь из интересов Аквитании, а не из своих личных. Даже если эти решения были для неё очень болезненные. Вы себе даже не представляете, дорогие мои, как на вашу маму реагируют в моем, насквозь циничном мире, где власть монарха превращена в бутафорию. Это нужно видеть! Я просто наслаждаюсь этим.
Вы можете подумать, что Сердце Мира некий бездушный и холодный кусок камня, пусть красивого, но камня! И вы будете не правы. Я не знаю, кто создал Сердце Мира, но это были или был великий творец или творцы. Если брать по понятиям моего мира, то Сердце это самый совершенный компьютер всех времен и народов. Его ум, у нас называют искусственный разум. Но… искусственный разум, интеллект как бы он хорош не был — это машина, механизм, бездушный и холодный. Сердце Мира не такое. У него есть душа. И поэтому Сердце подвержено таким же эмоциям и чувствам, как и мы — люди, и другие существа. Именно первый раз сбой произошёл из-за чувств Сердца, когда оно пошло на поводу у эмоций, а не разума. И потом ему пришлось потратить более тысячи лет, чтобы исправить ситуацию. Только поэтому, когда Эля освободила Некроса, Сердце не стало уничтожать его, а предоставило это тебе, Святослав, и мне. Оно дало вам шанс испытать себя. Ты, Слав, не задумываясь, отдал свою жизнь в обмен на жизнь приговоренной любимой. Сердце это оценило. Потом Эля попросило его, и готова была пожертвовать всем, даже собой. Сердце это тоже оценило. В итоге, оно взяло не такую большую цену. Оно не стало брать с тебя Эля плату не рожденными детьми. А взяло другим… Да, дочь моя, ты не станешь королевой. Извини, но как королева — ты не годишься, слишком подвержена эмоциям, а вот как графиня де Конт — в самый раз. Сердце никогда ничего не делает просто так. Ваша же дочь, Святослав и Эля, будет наследной принцессой Аквитании, со всеми вытекающими от этого обстоятельствами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Дядька, но раз всё завершилось, зачем сердцу стражи? — спросил Святослав.
— Молодец! Хороший вопрос задал. Всё дело в том, что за тысячелетия Сердце привыкло к своим стражам. И помыслить о том, что у него стража не будет, даже не пытается, а учитывая очень большое внимание Сердца к династии Элинингов, которую оно контролировало на протяжении тысячелетий… Всё останется по прежнему. Без своего стража, оно будет чувствовать себя одиноко. Сердце ничего не хочет менять. Принцессы Аквитании продолжат оставаться самыми притягательными принцессами мира Зеона, а их мужчины, мужья, кронпринцы, будут контролировать потоки энергии. Так ему удобнее. Кстати, дочь, а ты ничего не хочешь сказать своему мужу. Про маму и папу, мы вообще молчим.
Эллия Александра переменилась в лице.
— Папа?!
— Что папа?
Эля повернулась к матери.
— Мамочка?
— Доченька, моя хорошая! — ответила ей королева. — Ну, раз это случилось, скажи ему! Чего ты боишься?
— Я не боюсь, мама. Просто хотела сделать сюрприз. А вы с папой откуда узнали?
Королева усмехнулась и покачала головой.
— Доченька, ты забыла кто твой отец?
— Страж…
— Молодец. Но только что, тебе папа сказал, что все дети нашей династии, есть продукт Сердца Мира, поэтому кронпринц в курсе всего. Давай, моя хорошая, как папа говорит, не тормози! Скажи Славу то, что он должен от тебя услышать.
Святослав был напряжен, как пружина.
— Эля? Что происходит?
— Ничего страшного, любимый… Дорогой мой, родители тебе хотят сказать, что скоро ты станешь папой. Вот и всё.
Святослав замер, потом соскочил со своего кресла и опустился на колени перед сидящей женой.
— Эля, это правда?
— Правда, Слав!
— То есть, я стану папой? Отцом?
— Да, Святослав, через семь месяцев ты станешь папой. Я беременна… у нас с тобой будет дочка.
Святослав прислонился к коленям своей жены и замер.
— Эля! — Прошептал он. — Спасибо тебе, любимая моя.
Лица всех присутствующих озарились счастливыми улыбками. И отцы, и их дети радовались за молодых родителей будущей королевы, веря в светлое завтра…
— Святослав, Эля, как назовёте свою дочь? — Спросил кронпринц. Молодая графиня де Конт посмотрела вопросительно на мужа. Святослав, улыбаясь, сказал ей:
— Любимая, я приму любое имя, которое ты назовешь. — Молодая женщина благодарно посмотрела на графа.
— Спасибо, милый! — Потом Эллия взглянула на принца. — Я хочу назвать будущую принцессу Аквитании в честь своего брата — Фредерика!
— Фредерика Александра?! Что же, так тому и быть. — Усмехнулся Лис…
Эллия Александра
— Ила, можешь идти, — мягко приказал Святослав, без стука входя в мою купальню.6c8ce3
Фрейлина, ставшая мне близкой подругой, быстро поклонилась и поспешила самоустраниться, оставляя меня наедине с мужем, пристально разглядывающим пену в довольно большой ванной, которую папа называл иномирным словом «бассейн».
— Чего это ты раскомандовался моей Иларией? — Недовольно прищурившись, пыталась не выдать волнительного трепета, возникающего всякий раз, стоит Славу появиться рядом. — Кто мне теперь спинку потрёт?
— Пф… — любимый одарил меня своим таким горячим взглядом, что, когда молодой граф де Конт быстро разделся и оказался рядом со мной, никакого желания шутить уже не было.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я хотела прильнуть к мужу, на что тот лишь хитро улыбнулся, резко разворачивая меня к себе спиной.
— Кто тебе ещё может потереть спинку, моя королева, кроме родного мужа?
Пальцы Слава прошлись от плеч до поясницы и обратно, как вдруг Святослав присел на одну из подводных ступенек, притягивая меня и опуская прямо на свое вздыбленное естество.