Читать интересную книгу "Морской царь - Евгений Иванович Таганов"

на Яике? Тем более, что они наверняка уже знают о всех наших победах.

Воеводы молча слушали.

— Ну и уничтожат они обманом нашу хоругвь со мной во главе, и что? На весь подлунный мир станет известно, что к ним пришли доверчивые чужеземцы, чтобы разобраться, что есть истина, а что нет, а они их просто перебили? Будь в Дамаске дикие кочевники — никакого с них спросу, но магометанской вере уже сто лет, там выросло пять поколений воинов, убеждённых в своей высшей небесной миссии и эмиров, наладивших великолепное управление своих бескрайних владений.

Понятно, с каким нетерпением воеводы после такого объяснения ожидали нового приезда переговорщиков. И этот приезд никого не разочаровал. Если в первый приезд переговорщиков было лишь двое, во второй — пятеро, то в третий раз прибыла большая фелука, с которой на берег сошло целых восемь разодетых переговорщиков — похоже, посмотреть на дерзких северян пожаловали главные городские вельможи. Они начали с того, что пригласили Дарника с ближними воеводами перебраться в Гурган, где им уже отведено лучшее посольское подворье, мол, там будет гораздо удобней, чем в палатках на сыром песке. Князь вежливо поблагодарил за такое щедрое приглашение, но сослался на то, что не может оставить своих воинов без должного надзора и попросил выделить место, куда бы он мог переехать со своими биремами и тысячью воинов. Эта его просьба сильно смутила переговорщиков. Они оторопели ещё больше, когда Дарник подал им уже готовый договор на ромейском языке о выделении под Яицкое торговое подворье того места, которое сейчас занимает их стан:

— Здесь мы не будем никому мешать, а приезжать в Гурган обязуемся уже без оружия. Если же вас смущает, что нас здесь слишком много, то завтра я собираюсь отправить две биремы на север.

— С какой целью будут отправлены эти биремы? — последовал осторожный вопрос.

— Они привезут подарки для великого халифа и повозки для путешествия в Дамаск.

Воеводы навострили уши — будет ли возражение? Возражения не было. Более того, в следующий раз переговорщики привезли разрешение на возведение на косе Яицкого подворья. Потом и вовсе сообщили, что да, в Дамаск отправлен запрос насчёт словенского «похода за верой».

Одновременно князь обстоятельно переговорил и с Рушаном, объяснял ему, что путь в Дарполь вдоль восточного берега будет втрое короче, чем путь вдоль западного берега, то есть за весну, лето, осень на Яик из Гургана можно обернуться не один, а три раза. А меха из Макрии получше, чем из Булгарии, янтаря и речного жемчуга, правда, нет, зато есть самоцветы с Рипейских гор. И пошлины хазарам за торговлю платить не понадобится.

— Да что там! Ты же сам видел в Дарполе Кятское подворье. Можешь сам опередить всех других купцов и открыть у нас Гургантское подворье.

— Западное побережье более освоенное, там всегда можно найти и еду, и питьё, -возражал Рушан. — На востоке одна выжженная пустыня.

— Ты же видел Секрет-Вежу и Макарс, там купцам будет и еда и питьё.

— До Макарса отсюда на биреме шесть-восемь дней пути, на фелуке будет все двадцать.

— Так в чём же дело? Подговори других купцов, я дам две биремы и построим вместе ещё одно или два опорных селища до Макарса.

— А кому они будут принадлежать?

— Конечно Гургану. Но без пошлин для моих купцов. Если гурганские купцы не начнут плавать в Дарполь, то самому мне эти опорные селища вовсе не нужны.

И Рушан загорелся. Провёл переговоры с нужными людьми в Гургане. И когда «Калчу» с «Милидой» отплыли в Макарс, у них на борту был с десяток бывалых купеческих работников, дабы оценить возможности восточного пути по Хазарскому морю — ведь до этого в Хемод купцы добирались кружным западным путём.

В Заливе, так теперь называлось их городище, развернулось привычное большое строительство. К удивлению дарпольцев гурганские визири его только поощряли. Загадка вскоре разрешилась просто, Рушан сообщил, что эмир больше всего боится, как бы предприимчивые гости в один прекрасный день не сели на свои биремы и не уплыли к себе на север, поставив его в глупое и чреватое наказанием положение перед Дамаском.

Оставшиеся три биремы беспрепятственно шныряли по западной части залива, добывая на безлюдных, большей частью болотистых берегах лес и гальку, нашли даже каменоломню, откуда принялись перевозить к себе большие известковые глыбы. Из подходящего леса соорудили для «Хазарии» новую мачту и возводили привычные для себя бревенчатые избы. Рядом со станом расчистили ристалище, где стали устраивать боевые игрища на радость рыбакам и знатным гурганцам, которые вместе с рыбаками подплывали близко к берегу, чтобы полюбоваться на военные забавы северян.

Рушан окончательно перешёл на княжескую службу, его стараниями было нанято пять лодок, на которых дарпольцы уже сами ездили в Гурган людей посмотреть и себя показать. Понемногу, чтобы держать высокие цены, продавал на городском торжище дарпольские меха и сукно, а взамен то, что требовалось для долговременного проживания, включая мелкий скот и с десяток лошадей. На выделенные князем две тысячи дирхемов было куплено сорок рабынь, в основном тех же словенок. На шестьсот здоровых мужчин это было совсем ничего, поэтому приходилось вводить особые законы.

— Повального скотства не будет! — грозно объявил Рыбья Кровь, как только в Залив были привезены первых десять рабынь. — И весёлых юрт тоже. По нашему городищу будут судить обо всём Дарполе, поэтому держите себя в руках, как бы тяжело это не было. Бросайте жребий и становитесь недельным мужем для своей наложницы. Потом передаёте её другому недельному мужу. Так конечно не очень разгуляешься, зато хоть чуть-чуть вспомните нормальную семейную жизнь. За насилие над наложницами будет виселица.

Настороженность постепенно уходила и у гостей и у гурганцев. Особый перелом произошёл, когда Дарник отправил эмиру послание с просьбой прислать учителей арабского языка, мол, как иначе читать ваши священные книги. Учителя тотчас и прибыли: двое учить с хазарского, двое с ромейского и пятый со словенского. А князю пришло приглашение посетить дворец эмира. Воеводы обеспокоились:

— А что если они тебя захватят в плен, а то и казнят?!

— Справите по мне хорошую тризну, делов-то! — беспечно ухмылялся Дарник.

— Если казнят, то да, справим. А если захватят как заложника, что делать?

— Сразу нападать! Быть заложником ещё большее бесчестие, чем быть убитым. Начнут меня у вас на глазах рвать — не останавливайтесь, а рвите их сами.

— А если выкуп за