Читать интересную книгу "Угроза эволюции - Коркханн"

Но нашей дружбе пришёл конец. Видно, его чувства к ней не совсем остыли. Всегда в таких делах замешаны женщины.

— Значит, вы пошли против установлений Конгрегации? Не казнили сильную альсеиду, завели с ней ребёнка.

— Пошёл. Потому и все твои причуды понимаю. Наша необычная чувственность — оборотная сторона особой силы. Кому-то из ликторов тупо нужен постоянный секс как средство психологической разгрузки и баланса на кровавой службе. Это примитив. Иным, кто посложнее устроен, физических ощущений мало. Нам подавай яркие чувства. Вот и хлебаем порой полной ложкой.

— Это уж точно, — согласился я, думая о Виве. — И что было потом? Знаю, ваша дочь считает матерью обычную женщину. Кто она?

— Да, — Вартимус тяжело вздохнул. — Это самая печальная сторона моей истории. Наше с Виолой счастье не было долгим. Уж прости, что выражаюсь пафосным языком. Но так и есть.

Он снова помолчал. Добавил целительных волн, успокаивающих нас обоих, удерживающих в здравом рассудке. Продолжил:

— Всё было хорошо, Вива родилась, росла, крепла. Я укрывал её ото всех, не мог нарадоваться. Думал, всё здорово… Год невероятного счастья. Хотел, чтобы Виола родила мне ещё и сына. Но, как часто бывает, женщине понадобилось что-то другое. Захотелось новой силы и способностей. Пока я — ради них с дочерью — посвящал себя служебным достижениям, призванию ликтора, продвижению, она снюхалась — по-другому не скажешь — с альсеидами-инсектантками… — Глава отдышался после длинной фразы, пару раз кашлянул. — Запудрили ей мозги. В общем, если опустить подробности, Виола решилась на инсекцикл.

Я удручённо покачал головой.

— Без вашего ведома?

— Конечно. Неужели думаешь, я бы позволил? Есть пределы нарушений, на которые готов пойти. Любовь к безвредной для общества альсеиде — это одно. Но иметь отношения с инсектанткой? Виола вступила в симбиоз с н2-осой, усилилась до двадцати двух лир. Когда я узнал…

Вартимус замолчал. Мой мозг, хоть и пришибленно-сонный от анестезии, выдал подсказки из прошлого. На заявление, что доверяю Виве, Глава однажды сказал: "Или тебе умело загадила мозг хитрая девочка. Такой вариант не рассматривал? Осы, кстати, особенно любят хитрые игры, при которых всё выглядит таким искренним".

Не зря, стало быть, вспомнил тогда именно ос. И ещё. Те самые слухи, что крутились в Конгрегации: завалил когда-то инсектантку с двадцать два лир. Я быстро прикинул срок. Похоже, это случилось, после рождения дочери. Неужели?..

— Виве был всего год, — будто подтвердил мою мысль Глава. — На время инсекцикла Виола отдала её своей сестре. Замечательная девушка, не альсеида. Добрая. Много позже узнал, что и она была в меня влюблена.

Я мгновенно всё понял.

— Заменила мать?

— Да. И мне — мою любимую Виолу. Тем и была счастлива. Растила Виву — племянницу — как родную дочь. Мы были счастливы, насколько это возможно с учётом всего, с чем пришлось примириться. Ведь я…

— Вы казнили её сестру.

— Пришлось. Я пытался достучаться до Виолы. Но радикализация взяла верх… Это была опасная оса, и с ней следовало покончить… — от тяжёлых воспоминаний у Вартимуса снова началась одышка. — Всё, что слышал обо мне, правда… Я в одиночку сразился с сильной альсеидой… Потом болел пару месяцев… Но не от истощения, как всем говорил. А от тоски по собственной любви… Которую вынужден был убить.

Мы помолчали. По-мужски я его прекрасно понимал. Вспомнил, что чувствовал, когда думал, что придётся казнить Виву. Хорошего мало.

Глава ещё немного усилил псиэм-воздействие, его дыхание выровнялось, хотя голос стал тише.

— Я решил, что о дочери не должны знать. Уже понимал, что станет "чистой" альсеидой. Очень сильной. Обеспечил всем необходимым её новую мать. Посещал, когда мог, проводил время с маленькой Вивой, если было безопасно. Видел, что она уникальна, и опасался, что могут убить хайвнеты. Опекал семью. Мою тайну кроме Публия знал всего один ликтор.

— Карра, — вставил я.

— Именно. От него ничего было не скрыть. И когда выявилась истинная природа Вивы — был инцидент в школе — он всё замял под свою ответственность, — Вартимус помолчал, тяжело дыша. — Всегда буду ему благодарен. Даже ни слова мне не сказал — вот это масштаб личности. Другой бы стал шантажировать. Ведь к тому времени мы с твоим отцом были главными претендентами на высшие посты в Конгрегации. Но Тиберий не таков. Он-то и являлся, как говорили древние, духовным лидером нашей конторы. Для меня до сих пор загадка, почему он когда-то поддержал не Публия, а меня в продвижении на Главу.

Я понял — Вартимус не знает, что Карра жив. Хоть в чём-то я его опережаю. Одновременно вновь кольнуло любопытство — что же заставило отца отказаться от борьбы за пост Главы? В этом явно есть глубокий смысл. Но сейчас беспокоило другое.

— И вы приказывали мне казнить дочь? После нашей с ней первой встречи. Которую, сдаётся, вы же и подстроили.

— Виву надо было вводить в игру. Сначала я не хотел, всячески абстрагировался. Но кто-то очень влиятельный начал работать против меня. Через пару лет после того, как стал Главой, появились слухи, что у меня есть дочь-альсеида. Это могло стоить поста. Пришлось вышибать клин клином — выставить себя большой сволочью, чтобы оппоненты попросту заткнулись. Я сам и запустил слух, что казнил дочь. Наверняка до тебя это доходило, — Глава усмехнулся. — У-уу, страшилка! Пусть ненавидят и боятся.

Я подтвердил псиэм-сигналом. Всё так и было.

— Вышиб почву из-под ног противников — не стало предмета для спекуляций, — тихо и неспешно продолжил Вартимус. — И вновь обезопасил Виву. Она, конечно, ни о чём не знала.

Здесь закрались сомнения. Правда ли? Или отец с дочерью сообща разыграли всё как по нотам? Что делать с паранойей, когда она уже поселилась во мне? Сердце велит верить моей странной альсеиде, разум предостерегает. Где выход?

— Что же касается приказов относительно Вивы, — Вартимус усмехнулся. — Сиор, я прекрасно тебя изучил. Ты — молодая копия Публия. Он когда-то говорил мне, в минуты разыгравшейся гордыни, что семья Варрусов обладает большим потенциалом, чем семья Вартимусов. Обещал доказать. Наивно. Но это — должок чести. С ним самим уже не рассчитаться.

Глава помолчал.

— Чтобы ты знал, я искренне скорблю, что Публий не дожил до этих дней. Он — настоящий брат, которого у меня не было. Иметь брата — счастье. Если нет родного — огромная удача найти друга, который способен стать таковым. Но жизнь не знает сослагательного наклонения. И близкие часто ссорятся. Публий сам предложил состязание между семьями. И я его выиграл. Сын Варруса полюбил дочь Вартимуса — иного и быть не могло.

Хитрец тихо рассмеялся,