* * *
Первым иностранным дипломатом, с которым мне пришлось иметь дело в Риме, был немецкий авиационный атташе фон Валдау (позднее один из командиров германской авиации в период Сталинградской битвы). Хотя я еще не представился официально в Берлине, майор Валдау смотрел на меня как на авиационного атташе в его стране и считал себя [281] обязанным проявлять ко мне внимание. Возможно, отношение Валдау объяснялось и той изоляцией, в которой его держали итальянцы.
В те времена антинемецкие демонстрации в Италии были нередки. Хотя они организовывались фашистским правительством, народ, как только представлялась возможность, всячески выражал свою неприязнь ко всему немецкому.
Однажды, когда мы, возвращаясь в Рим из какой-то поездки, проезжали через небольшую деревню, нашу машину забросали камнями. К счастью, пострадал только кузов автомобиля.
Я сообщил карабинерам о налете и выразил удивление по поводу случившегося. Их начальник спокойно ответил: «Вас, вероятно, приняли за немецких туристов, всегда путешествующих в открытых автомобилях». Позже я узнал, что машину Валдау дважды забрасывали камнями. Нападения на немецкие машины учащались с каждым днем, и это вызывало серьезную озабоченность посольства Германии.
Привожу эти факты, чтобы дать читателю некоторое представление о настроениях, характерных для Италии 1933 года. Обе разновидности фашизма, тесно связавшие свою судьбу позднее, еще не доверяли друг другу.
Когда в Вене нацисты выступили против канцлера Дольфуса, обстановка в Италии накалилась, началась мобилизация армии. Мне представился случай наблюдать итальянские дивизии, в боевой готовности направлявшиеся к границе Австрии, чтобы воспрепятствовать немецкому вторжению в эту страну.
* * *
Обычно военные, авиационные и морские атташе в той стране, в которой они аккредитованы, объединяют свои усилия, образуя нечто вроде сообщества взаимной помощи для получения нужной информации.
Хотя никто не давал мне никаких особых поручений, я тоже вошел в эту игру, выглядевшую довольно наивно. Большинство атташе составляли свою информацию по материалам, предоставляемым самим итальянским министерством авиации, - брошюрам промышленных предприятий и некоторым данным прессы. Иначе говоря, наши «важные» сведения, отсылаемые секретной дипломатической почтой, в основном являлись не чем иным, как пропагандой в пользу итальянских авиационных конструкторов и правительства Муссолини. [282]
В дни отправки диппочты любопытно было наблюдать, как авиационные атташе посещали друг друга, пытаясь узнать, нет ли у коллеги свежих материалов, которыми можно дополнить свою информацию. Обычно во время этих визитов и бесед, ничего не значивших и весьма дипломатичных, говорили полунамеками, будто речь шла о весьма важных тайнах.
Так примерно выглядела тогда работа большинства атташе, хотя трое или четверо из них относились к своим обязанностям более серьезно.
* * *
Не требовалось большой наблюдательности, чтобы заметить одну из самых отличительных черт итальянского фашизма - фанфаронство. Все организуемые правительством мероприятия носили театрализованный характер. Фашистские руководители Италии обладали удивительной склонностью к созданию рекламных сценариев, к организации пышных парадов, пропагандистских кампаний, к фантастическим обещаниям. Непрерывно сообщалось о победах и достижениях, существовавших только в воображении фашистских пропагандистов.
Особый упор делался на демонстрации вооруженных сил. При этом прибегали к всевозможным трюкам, чтобы создать впечатление огромной военной мощи, навести страх на другие страны, надеясь добиться таким образом политического эффекта.
Мне представился случай ознакомиться с одним из таких трюков. Авиационное министерство Италии подсунуло некоторым атташе (по всей видимости, через агентов-двойников) сенсационную информацию с грифом «Совершенно секретно», проставленным на каждой странице. В ней давалось описание самолета «Савойя» с такими сверхъестественными характеристиками, которые означали настоящую революцию в авиационной технике тех времен. Тут же прилагались снимки самолета на земле и в воздухе.
Через несколько дней иностранная печать опубликовала под большими заголовками подробное описание самолета и его фотографии, с тревогой подчеркивая, что итальянцы приступили к серийному производству этих машин. Известие вызвало необычайное волнение, способствующее созданию атмосферы паники в ряде стран, что благоприятствовало фашистским планам. [283]
Спустя месяц мне случайно довелось узнать правду о знаменитом самолете. Поскольку Испания покупала самолеты «Савойя», их конструктор относился ко мне с вниманием, принятым в обращении с хорошим клиентом. Однажды при посещении завода (пользуясь предоставленной мне свободой осмотра) мы прошли в цех, где велись работы над нашумевшим самолетом. Я обстоятельно осмотрел единственный стоявший там экземпляр. Его «удивительные» характеристики существовали только на бумаге, а опубликованные снимки являлись фотомонтажом, ловко сфабрикованным с помощью макета.
* * *
Итальянские власти и большинство военных атташе держали в изоляции советского военного представителя. Хотя Испанская республика не имела дипломатических отношений с СССР и, следовательно, нам запрещалось поддерживать контакт с его посольством, я, возмущенный этой нелепой ситуацией, проявлял подчеркнутое внимание к советскому коллеге, часто приглашал его к себе домой и демонстративно посещал советское посольство. Это был первый советский человек, с которым мне довелось познакомиться. Держался он непринужденно и показался мне компетентным специалистом. Мы стали хорошими друзьями.
Советский, немецкий и японский атташе - единственные, кто придавал своей работе большее значение, чем дипломатическим балам и обедам.
Атташе Англии на каждом шагу демонстрировал свое презрение ко всему неанглийскому.
Североамериканский военный представитель испытывал благоговение перед аристократами и бывал счастлив, проигрывая им свои доллары. Он с удовольствием рассказывал мне, как накануне вечером играл в покер с какой-нибудь принцессой или маркизой. При этом он не говорил, конечно, во сколько обошлась ему столь высокопоставленная компания. Меня крайне удивляло восхищение американцев аристократами. Я думал, что «демократической» Америке это преклонение чуждо, но, видимо, ошибался. Дипломатов США приводила в восторг возможность пообедать с герцогом, даже если он был жуликом, дураком или самым скучным человеком на свете.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});