использовал кровь с того самого раза, как у него из носа накапало?
А вдруг там козявки? А что если заклинание стазиса на веществах выйдет из строя и кровь свернётся? Так, а он протёр лампу от пыли и грязи, перед тем как упаковать?
В голове пронеслись тысячи панических мыслей, потому что если герцог Ибенир мог прихлопнуть Степана только в теории, то король прямо здесь и прямо сейчас, даже не вставая с трона.
Да уж, хорошая мысля приходит опосля.
Вампир так струхнул, что совершенно не обратил внимание, как в бальном зале повисла мёртвая тишина.
— О, это весьма щедрый подарок. — удивлённо выдавил король спустя минуту. Дарить лампу с кровью вампира… Граф намеренно использовал столь дорогой ингредиент в простеньком артефакте, чтоб показать, что ради страны ему ничего не жаль?
Ривай тряхнул лампу, на глаз прикидывая, сколько же здесь крови. Поразительно, даже во всех вместе взятых артефактах в королевской сокровищнице использовано в три раза меньше. Кровь вампира — достаточно сильный реагент, одна капля способна поддерживать защитную систему дворца сто лет, а сколько же их тут…
— О, эм, Ваше Высочество, позвольте показать, как её выключить. — король снисходительно кивнул, и слуга передал лампу обратно графу. Вампир проделал простенькое движение, показал, как менять накопительный кристалл и увеличивать интенсивность подсветки.
— Восхитительно. Это вещь из твоего родного мира? — никто из аристократов прежде не видел ничего подобного. Пожалуй впервые безделица, сделанная переселенцем, произвела на них впечатление.
Обычно переселенцы из всех сил пытались изобрести что-то новое, таскали свои поделки и тыкали в лицо каждому аристократу, со словами, что это произведёт революцию.
Революции в Рипаннисе никто не хотел — всех устраивала нынешняя власть, поэтому буйных дураков-переселенцев отправляли в обезьянник или на шахты, чтоб те подумали о своём поведении, политике и революции.
Графу же сказочно повезло, потому как если б он прямо в бальном зале развернул рекламную кампанию и начал убеждать аристократов, что будущее за изобретениями из других миров, то попаданца б сдали в дурку. Ну или в морг, это как повезло бы.
— Да. — согласился Степан, — Там, конечно, их делают без крови, но я же вампир, верно? — и криво улыбнулся, поняв, какой бред сморозил.
— И почему же ты решил, что вещь из чужого мира станет хорошим подарком? — лакей передал лампу обратно в руки дракона и тот отдал её королеве. Женщина с любопытством включила лампу и наблюдала, как жидкость медленно перетекает туда-сюда.
— Сложно сказать. — вампир почесал шею. Подобного вопроса он не ожидал, странно, что король так пристал к нему. — Здесь нет и половины вещей, к которым я привык на своей родине, там цивилизация развита немного иначе. Ваша страна многим прекрасна, но и значимость государства, что взрастило меня, я отрицать не вправе. И подобно этому есть множество вещей, которые я бы хотел показать этому миру. Вещи для души или для удобства, для работы или красоты. То, что будет делать жизнь проще или хотя бы немного разбавит серость будней. Как эта лампа. — попаданец поджал губы, когда живот громко заурчал. Надо было всё же выпить немного крови перед выходом, простыми тарталетками да канапе желудок вампира не набьёшь. — Я не пытаюсь изменить существующий уклад, не собираюсь переворачивать привычный всем быт с ног на голову. Я просто хочу сделать жизнь лучше, и всё. — словно оправдываясь, проговорил Степан.
Король улыбнулся одними глазами, вот чего не хватало остальным переселенцам: простоты. Да, граф Вальдернеский был простым, как пять копеек. Простым и понятным.
Вампиром двигала не жажда денег, не стремление прославиться, а какая-то неестественно искренняя забота обо всех вокруг. Кифен Вальдернеский, каким бы мрачным и жестоким ни казался остальным, был открытым и беззлобным, человечным — за столько десятилетий Ривай научился видеть своих подчинённых насквозь.
— Смелые слова. — проговорила королева, отдав лампу слугам и приказав поставить в её покоях, — Будь у тебя власть, чтобы ты сделал первым делом? — граф задумался лишь на секунду, в голове вихрем проносились истории других попаданцев, с которыми он успел познакомиться.
— Организовал пункты помощи переселенцам, Ваше Высочество.
В зале снова зашушукались: мало того, что королевская семья снизошла до разговора с кровожадным монстром — вампирьим графом, так этот мерзавец ещё и смеет говорить столь возмутительные вещи. Пункты помощи! Единственное, что могло помочь таким бесполезным существам — это гильотина. Как говорится, горбатого могила исправит, а переселенца в другой мир отправит.
Граф Вальдернеский же выбил двойное комбо, оказавшись и вампиром, и переселенцем одновременно. Шанс, что его примут в высшее общество, сдох стремительно и безвозвратно, так и не появившись на свет.
— Потому как сам переселенец или же есть иная причина? — заговорил уже король. Степан замялся, неуверенный, что следует ответить. Вряд ли это тот случай, когда стоит говорить правду. — Смелее, мне хочется услышать твоё мнение, ты ведь граф, значит и у подобного предложения должна быть веская причина. Что-то более весомое, чем желание помочь землякам. — вампир осторожно кивнул и произнёс то, что сотни раз представлял, как будет говорить герцогу, доказывая право переселенцев на равное отношение к себе.
— Возможно это кажется экономически невыгодно сейчас, но в будущем принесёт большую пользу. Многие из переселенцев профессионалы своего дела, мастера, которым нужно лишь немного помочь. Конечно, я не отрицаю, что среди нас, переселенцев, встречаются люди не самых добрых помыслов, но, как говорится, в семье не без урода. Стоит подарить возможность тем, кто попал сюда, начать жизнь сначала: обучить законам, дать основу для выживания, научить грамоте и, было бы прекрасно, устроить всех по специальности. Мне довелось познакомиться с несколькими переселенцами и один из них превосходный повар и фехтовальщик, другой прежде работал учёным, ещё один был прекрасным врачом. Конечно, не все профессии найдут применение, но они могут переучиться. Однако же сейчас все эти специалисты, те, кто мог бы облегчить жизнь вашего народа, вынуждены прозябать в трущобах, грабить или мести улицы. Те, кто мог бы изобрести для вас компьютер и собрать машину, создать принтер и фотоаппарат, перевернуть систему производства и поставить станки, вместо рабочих… но эти люди не могут ни найти крышу над головой, ни прочитать две строчки.
— То есть ты утверждаешь, что переселенцы способны освоить грамоту, хотя у