Читать интересную книгу История русской культуры. XIX век - Наталья Яковкина

Таким образом, прения о характере литературных произведений переросли границы чисто художественных дискуссий и обозначили противоборство мировоззрений, отразив в конечном счете определенные тенденции общественной мысли.

В то же время при всем различии позиций оба направления, исходя в целом из жизненных реалий, имели и общие устремления в сфере духовной, ибо многим художникам социально-реалистического плана свойственно было обращение к философским проблемам. Достаточно вспомнить «Стихи в прозе» такого социального писателя, как Тургенев, с размышлениями о смысле человеческого существования, тот же вопрос возникал и в одном из его наиболее популярных романов «Отцы и дети». Эти же проблемы являлись определяющими для всех значительных произведений Достоевского и романов Л. Толстого. Но разрешение этих вечных для мировой философии и литературы вопросов достигалось путем художественного осмысления динамичной современной жизни.

Нетерпеливое ожидание грядущих перемен, охватившее на рубеже первой и второй половины XIX века все слои населения России, неизбежно проникало в печать, в литературу. Это кипение политических и общественных страстей, захватившее и литераторов, повышало тонус их восприятия жизни, активно приобщало к общенациональным проблемам, вызывало обращение к публицистике многих беллетристов, что становится характерной особенностью литературного процесса второй половины XIX века.

Животрепещущим для русского общества являлся вопрос о дальнейшей судьбе России — как дальше развиваться стране, продолжать ли начатое дело реформ или повернуть вспять? Какими идти путями — решительной революционной ломки всего отжившего или медленного постепенного преобразования? Какие силы должны возглавить и совершить это? и т. д. и т. п.

Сопричастность литературы общественному движению выразилась и в многочисленных журнальных дискуссиях, и в спорах отдельных выдающихся мастеров слова. В переписке Герцена и Тургенева начала 60-х годов возник этот характерный для того времени вопрос о направлении дальнейшего развития России. Герцен, отстаивая идею «русского социализма», указывал на пороки буржуазного строя, так ясно уже обозначившиеся в Европе, и возлагал надежду на самобытность русского народа, его традиционную общность. Свою позицию он изложил в цикле статей «Концы и начала», которые в 1862–1863 годах появились на страницах «Колокола». Первоначально Тургенев собирался свои возражения также опубликовать в этом издании, однако сделать этого не смог из-за официального запрещения и вынужден был отвечать в частных письмах. В одном из них он указывал Герцену уже на появление в России «буржуазии в дубленом полушубке», на то, что сельская община не сможет избежать капиталистических отношений. «Тот „самум“, о котором ты говоришь, — писал Тургенев, — дует не на один Запад — он разливается и у нас».

Спорным было и представление о тех силах, которым приписывалась решающая роль в дальнейшей судьбе России. Если Герцен, подобно Бакунину, предполагал «революционные или реформистские начала в народе», то Тургенев считал основной действующей силой «образованный класс», то есть интеллигенцию, в письме Герцену он утверждал: «Роль образованного класса в России — быть передателем цивилизации народу с тем, чтобы он сам решал, что ему отвечать или принимать… Эх, старый друг: поверь: единственная точка опоры для живой революционной пропаганды — то меньшинство образованного класса в России, которое Бакунин называет гнилым и оторванным от почвы…».[468]

В сознании современников, таким образом, наряду с размышлениями о будущем пути страны естественно вставал вопрос — кто возглавит этот процесс, способны ли новые силы — представители пришедшей в общественную и культурную жизнь России разночинной интеллигенции — осуществить эту историческую миссию?

Тем более что они резко выделялись своей необычностью, поражая своими взглядами, обликом и поведением. Характеризуя эту новую силу, Н. Н. Серно-Соловьевич писал о том, что к началу 60-х годов в русской жизни появилось «большое количество личностей, страшных энергией и непримиримостью убеждений… О таких личностях мы не имели понятия лет пять назад. Но уже в последние два-три года между самою юною молодежью стали появляться характеры, перед силою которых самые крайние люди поколений, воспитанных в прошлое царствование, оказывались почти детьми».

Увлеченные передовыми идеями своего времени, молодые люди 60-х годов стремились и жизнь устроить на новых началах. Начали возникать общежития, «коммуны», где жильцы совместно вели хозяйство и проводили досуги за обсуждением злободневных вопросов или за чтением научной или художественной литературы. Так, большой известностью в Петербурге пользовалась коммуна Слепцова, публициста и общественного деятеля. Несколько молодых людей и девушек сняли большую квартиру на Знаменской улице, вели совместное хозяйство, сами делая всю домашнюю работу, совместно проводили свободное время. Коммуну посещали близкие к искусству люди: поэт-сатирик Минаев, композитор и музыкальный критик А. Н. Серов, актриса Челищева. Знаменская коммуна, как рассадник свободомыслия, была закрыта полицией в 1864 году. По Петербургу ходили рассказы о решительных поступках молодых женщин, не посчитавшихся с пересудами и стремившихся получить образование и начать трудовую жизнь.

Волнения и споры вокруг этих «новых людей» нашли непосредственное отражение в ряде литературных произведений. Одним из наиболее ранних и значительных произведений на эту тему стал философско-утопический роман Чернышевского «Что делать?». В авторском осмыслении в нем изображалась русская жизнь в прошлом, настоящем и будущем. При этом в общественной сфере противопоставляются две категории людей — «пошлые люди», ведущие паразитическое существование, и «новые люди», занимающиеся полезным трудом. Если первые видят смысл своего существования, свою «выгоду» в удовлетворении эгоистических желаний, то вторые — в «разумном эгоизме», то есть в общественной значимости своего труда.

Образы «новых людей», созданные в романе, воспроизводили не только и не столько современных автору единомышленников, уже появившихся в русском обществе, но и будущее их поколение. Так, в Рахметове с его аскетизмом, фанатичной преданностью делу революции скорее угадывается не шестидесятник, а герой «Народной воли» конца 70-х годов. Новые люди — демократы-разночинцы — противостоят в романе миру стяжателей. Лопухов, Кирсанов, Вера Павловна не только наделены высокими нравственными достоинствами, но волей и энергией, поэтому жизнь свою они могут строить согласно своим принципам. Независимые в своих суждениях, трудолюбивые, они стремятся не только к личному счастью, но и к общему благополучию и к тому, чтобы «помогать этому скорее прийти».

«Новые люди» создают и новые отношения в своем окружении. Идеалы свободы и правды, которые они исповедуют, определяют их жизненное поведение — высокую дружбу, самоотверженность, уважение к человеку. Совершенно иным предстает понимание любви, брака. Так, чувство Лопухова к Вере Павловне и его дружба с Кирсановым так глубоки и благородны, что он смог отойти в сторону, чтобы не мешать счастью друга и любимой женщины, сохранив при этом с ними самые лучшие отношения. Уважение к чувствам человека определяет и представление о браке как равноправном союзе, основанном на нравственной близости людей. Эти семейные отношения противопоставляются браку, базирующемуся на расчете, где жена большей частью считается собственностью мужа. «О, грязь! О, грязь! „Обладать“ — кто смеет обладать человеком? Обладают халатом, туфлями…» — восклицал писатель.

Один из наиболее значительных для того времени — женский вопрос — также решался в романе с принципиально новых позиций. Наряду с представителями новой плеяды разночинной интеллигенции возник и новый образ передовой русской женщины, которая должна занять равное с мужчиной положение в общественной жизни, достичь полной самостоятельности. Счастье ее не только в любви, в семейной жизни, но и в полезной трудовой и общественной деятельности.

Роман Чернышевского исполнен размышлений автора о прошлом, настоящем и будущем России. Причем и в настоящем и в будущем страны огромную роль должны были сыграть именно «новые люди». На них возлагались надежды по преобразованию русской жизни. О средствах и путях этих преобразовании по вполне понятным причинам в романе не говорится. Можно предполагать, что имелось в виду и революционное воздействие. Но создание общества социального равенства могло произойти лишь при условии перевоспитания, морального совершенствования людей. Идеализированные образы «новых людей», вполне соответствующие художественной форме романа-утопии, в то же время обозначали и нравственный идеал, к которому должны были стремиться лучшие люди нации, чтобы вести за собой других.