– У нас с напарником кое-что есть, – сказал Моллер. – Два ручных трассера, два пистолета, два ручных парализатора ближнего радиуса действия и солидный запас боеприпасов. Кроме того, я на всякий случай прихватил станковый трассер.
– Похвальная предусмотрительность, – одобрительно наклонил голову Морин. – У нас на корабле тоже найдется кое-что. Достаточно, чтобы вооружить человек десять-двенадцать. Сколько человек на корабле? – снова обратился Морин к Горато.
– Экипаж «Старателя-22», включая капитана, двадцать семь человек, – четко доложил старпом. – Плюс два агента Службы безопасности и один арестант.
– Есть те, кто проходил воинскую службу?
– Да, нескольких я знаю.
– Отлично. Значит, с оружием обращаться умеют.
Закончив разговор с командным отсеком, к столу вернулся капитан Гольцов.
– Мои наблюдатели тоже сумели обнаружить объект, о котором вы говорили, – сказал он, обращаясь к Морину. – Они не стали поднимать тревогу, потому что это всего лишь пассажирский лайнер «Симмонс».
– По вашему мнению, боевики Ше Рохаса не могут использовать «Симмонс» для высадки десанта на «Старатель»? – спросил Морин.
– «Симмонс» не несет никакого вооружения. – Губы Гольцова раздвинулись в холодной, исключительно неприятной улыбке. – С ним-то, я надеюсь, вы сумеете разобраться?
Чтобы снова не сорваться на крик, Морин набрал полную грудь воздуха и на несколько секунд задержал дыхание.
– Так. – Морин посмотрел на Моллера, словно надеясь найти поддержку у федерального агента, затем, демонстративно игнорируя присутствие за столом капитана «Старателя», обратился к его первому помощнику: – Покажите нам общий план корабля.
Не глядя на капитана, Горато взял со стола дистанционный пульт управления и нажал на нем несколько кнопок.
Включилась подсветка снизу, и на матово-белой поверхности стола, превратившейся в экран, появилось изображение всех трех секций «Старателя» в продольном разрезе.
– Какие места, на ваш взгляд, будут наиболее уязвимы в случае, если террористы предпримут попытку захвата «Старателя»? – вопрос Морина также был обращен к старпому.
– Я бы сразу исключил возможность атаки со стороны грузовых трюмов. – Горато взял в руку световое перо и широкими кругами обвел три грузовых трюма во второй секции корабля и по два в первой и третьей. – Они под завязку загружены сорокакилограммовыми слитками ниобия. Если террористами будет предпринята попытка пробить обшивку корабля извне, – а другой возможности проникнуть в трюмы у них нет, – то груз завалит оставленные для автопогрузчиков проходы. Для того чтобы разобрать такой завал, потребуется немало времени.
– Скорее всего удар будет нанесен где-то в районе машинного отделения. – Кромов ткнул пальцем в схему, после чего на экране осталось масляное пятно.
– Почему ты так думаешь? – спросил у него Морин.
– Если проход через трюмы закрыт, то машинное отделение остается единственным местом, которое можно разворотить, не опасаясь, что при этом пострадает Ше Рохас, – ответил Кромов. – Но это, конечно, в том случае, если террористам не известно доподлинно, где содержится их главарь.
– Мы решили перевести Ше Рохаса в командный отсек, – сказал, посмотрев на Гольцова, Морин.
– Вы решили? – удивленно поднял брови капитан. – К вашему сведению, только я имею право отдавать приказы на «Старателе».
– Нас уже предупредили, – коротко кивнул Морин. – Поэтому я и ставлю вас в известность о принятом нами решении.
Гольцов бросил на своего первого помощника быстрый взгляд, не сулящий тому ничего хорошего.
– Командный отсек – неподходящее место для содержания арестованных, – сухо произнес он, обращаясь к Морину.
– Можно подумать, что сам по себе грузовой транспорт является самым подходящим местом для ведения затяжных боевых действий, – саркастически усмехнулся Морин. – Вы, надеюсь, не станете спорить, капитан, с тем, что командный отсек является самым важным местом на корабле?
– Конечно, – не спеша ответил Гольцов. Он не понимал, к чему патрульный задал этот вопрос, и это внушало ему опасение.
– Поэтому мы будем защищать его до конца, – продолжил свою мысль Морин. – Террористы не взорвут корабль до тех пор, пока не отыщут своего главаря, живым или мертвым. Именно поэтому Ше Рохас должен находиться в командном отсеке, а не в каком-либо другом месте. Вам это ясно, капитан Гольцов? Или же мне следует привести еще какие-то доводы? По-моему, чтобы спасти свои жизни, мы должны поступать в первую очередь разумно, а уже потом, если останется время, сверять наши действия с Уставом Космофлота.
И без того бледное, как мелованная бумага, лицо капитана «Старателя» сделалось похожим на посмертную гипсовую маску. И все же он смог себя сдержать – у него хватило здравомыслия для того, чтобы согласиться с доводами Морина.
– Господин Горато, – обратился к своему помощнику капитан Гольцов. – Пойдите в командный отсек и подготовьте все для приема арестанта.
Старпом вскочил на ноги, собираясь выполнить приказ капитана.
– Останьтесь, Горато, – приказал ему Морин. – Нам могут понадобиться ваши знания конструктивных особенностей корабля.
Старпом растерянно посмотрел на Гольцова, затем перевел взгляд на Морина и смущенно развел руками.
– Капитан, – обратился к Гольцову Морин. – Никаких особых приготовлений к переводу Ше Рохаса в командный отсек проводить не нужно. Достаточно, если вы прикажете кому-нибудь из техников доставить туда одну индивидуальную спасательную капсулу и один пистолет для плазменной сварки.
– Ты думаешь, мы обойдемся одним комплектом? – многозначительно посмотрел на Морина Моллер.
– Надеюсь. – Обозначив на лице улыбку, Морин взглянул на часы.
Подлетное время «Симмонса», за которым вел наблюдение Тротт, составляло к настоящему моменту всего лишь двадцать четыре минуты. А сделать за это время нужно было успеть много.
Морин посмотрел на экран радара. Розовая точка, обозначающая «Симмонс», прыгала, словно блоха, уверенно и быстро подбираясь к «Старателю», который был изображен на экране в виде большого неровного пятна.
В дальнем углу отсека стояла индивидуальная спасательная капсула с заваренным замком, внутри которой находился Ше Рохас. Глядя на то, как самый знаменитый террорист Галактической Лиги занимал место в своей новой арестантской камере, Морин подивился, каким щуплым и тщедушным он был. Таких, как он, можно было, если постараться, затолкнуть пару в спасательную капсулу, рассчитанную на одного. На вид Ше Рохасу было лет сорок. У него были длинные, слегка вьющиеся рыжие волосы, стянутые на затылке резинкой. На большом, нависающем над глазами лбу виднелись глубокие залысины – родовой признак, а вовсе не следствие начавшегося выпадения волос. Когда ему предложили занять место в капсуле, Ше Рохас не стал возражать. Он вообще не произнес ни единого слова, только с интересом и, как показалось Морину, немного насмешливо посмотрел на присутствующих в командном отсеке. Должно быть, для него происходящее являлось добрым знаком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});