Мата оке Гадаста заметил ищущий взор молодого Гамелина. Судя по богатому плащу с серебряными лебедями, тот был человеком высокого достоинства. Тем, с которым не зазорно обменяться смертями.
Ищущие находят. Артагевд и Мата оке Гадаста сошлись на мечах посреди всеобщей кровавой свалки, и никто не посмел вмешаться в дело двух мужчин. Первый же удар Маты разбил в щепу легкий щит Артагев-да, и Гамелин, слегка побледнев, отпрянул назад, потрясенный всесокрушающей мощью варанского двуручного меча. Но Гамелины недаром провели шесть лет под началом Хозяйки Харманы – повелительницы легкости и коварства. Прежде чем неповоротливый меч Маты оке Гадасты обратился ослепительным кругом, навстречу варанцу устремился «крылатый нож». Рука Артагевда была еще недостаточно опытна, и серпообразное лезвие не разыскало щели между пластинами варанского нагрудника. «Крылатый нож» нелепо отскочил вверх и, разодрав подоородок Маты, канул в водовороте битвы. Мата окй Гадаста покачнулся, досадливо мотнув головой. Артагевд, посчитав, что Мата сбит с толку случайным ранением, подскочил к варанцу ближе, занося клинок для смертельного удара. И тогда меч расчетливого Маты вспорол Арта-гевду левый бок. У Маты почти не было замаха, и удар вышел слишком слабым, чтобы умертвить Артагевда на месте. Но его оказалось вполне достаточно, чтобы Гамелин выронил меч и обеими руками схватился за кровоточащую рану, заходясь в испуганном крике. Мата понял, что Артагевд совсем молод – еще моложе, чем ему показалось вначале. Мальчишку никогда не поддевали сталью как следует. Иначе не сунулся бы против сорокалетнего варанского убийцы, который еще при прошлом князе валил смегов, как перезревшие колосья.
Артагевд еще держался на ногах, и это означало, что поединок не окончен. Но Мата все медлил с последним ударом, не решаясь добить безоружного противника.
– Сдавайся, мальчик, – сказал он. Отчего-то на языке смегов – будто бы в Синем Алустрале его понимают лучше, чем варанский.
Артагевд молчал. За него ответил «крылатый нож» Киммерин, – Киммерин, которая все время, пока Гамелин и варанец искали встречи друг с другом, неотступно следовала по пятам за своим новым и, как она сегодня поняла, единственным избранником. Люди Алустрала не смеют отходить от кодекса честных поединков, и третьему не место в битве двоих. Но сегодня Киммерин перестала быть человеком Алустрала.
Мата оке Гадаста, изумленно вытаращив глаза, медленно оседал на землю. В его горле торчал «крылатый нож». Ему очень не повезло сегодня. Он не смог прикончить своего знатного противника, и он принял смерть от руки низкородной женщины.
15
И Дорчи, и варанцы были всецело поглощены битвой. Никто не заметил, как из гудящего пламени, которое только сейчас вошло в полную силу, появился человек в бордовом плаще с изумрудной каймой. Огонь блистал в его глазах, и отблески огня блуждали по его обнаженному клинку.
Несколько мгновений Шет простоял на границе пламени и суши, склонив голову набок и с легким прищуром глядя на людей, гибнущих среди смертоносной стали. Потом над плато Поющих Песков разнесся его громовой голос:
– Сиятельный князь с вами! И с вами Пенные Гребни Счастливой Волны!
Все, кто обернулся на голос Шета оке Лагина, могли видеть, как искры гаснут в его волосах, а языки огня послушными псами лижут его сапоги, не причиняя Сиятельному князю ни малейшего вреда.
Это видел Герфегест, и это видела Хармана.
– Возможно, это наша единственная возможность убить его! – крикнул Герфегест Хозяйке Гамелинов, уходя от удара варанской секиры, направленного ему точно в голову.
– Да! – согласно выдохнула Хармана, снося голову варанцу с секирой.
– Хозяева Гамелинов с вами! Черные Лебеди сейчас сильнее Пенных Гребней Счастливой Волны! – Это тоже сказала Хармана, и среди Лорчей не было никого, кто усомнился бы в ее словах.
Лорчи не убоялись Шета оке Лагина, ибо не знали его истинной цены. Ну а то, что он целым и невредимым прошел через огонь, – что здесь, в сущности, особенного? Мед Поэзии дарит и более диковинные видения.
Но варанцы были потрясены появлением своего князя, и в их сердцах возродилась надежда на победу. Варанцы взревели в две тысячи глоток и стали медленно теснить Лорчей.
16
Киммерин отступала, унося раненого Артагевда, который повис на ее плече. Артагевд был в сознании, и его меч служил определенным подспорьем Киммерин. Оба, впрочем, прекрасно понимали, что если бы не четверо Лорчей, прикрывавших их от наседающих варанцев, они уже были бы мертвы.
Неожиданно за спинами варанцев разгорелось слабое зеленоватое свечение. На плечи двух воинов, которые сейчас как раз наседали на Лорча с боевым молотом, легли тяжелые руки. Варанцы отлетели в стороны, как будто были двумя никчемными щенками, и перед Лорчем вырос воин в бордовом плаще.
Шет оке Лагин подставил ладонь под удар молота, и, когда вместо хруста раздробленных костей Лорч услышал тихий смешок, он понял, что мгновения его жизни сочтены. Это понимание не дало ему ничего доброго. Коготь Хуммера распорол щит Лорча сверху донизу, и отрубленная рука упала ему под ноги. Следующим ударом Шет прикончил Лорча.
– Ну что, поганая девка? – с издевкой осведомился Шет, глядя прямо в глаза Киммерин. – Это называется у вас в Алустрале верностью? Вместо того, чтобы убить Торвента или погибнуть, как поется в ваших песнях, ты предала своего провонявшего рыбой пастыря, ты предала меня, свела здесь знакомство с этим бледным кривоносым мальчишкой, – Шет кивнул в сторону Артагевда, – и служишь Гамелинам? Но! – Шет оке Лагин возвысил голос, лениво отмахнувшись от меча Киммерин, который разлетелся вдребезги при первой же встрече с Когтем Хуммера. – Главное, ты предала правила честного поединка и убила моего человека, благородного Мату оке Гадас-ту. Что ответишь на это?
– Рядом с тобой я непорочна как вечные льды Края Мира, – ответила Киммерин, не отводя глаз, хотя взгляд Шета, казалось, прожигал ее до самых глубин души.
– В таком случае, повстречайся с ними! – воскликнул Шет, пресыщенный общением.
Но Коготь Хуммера не повстречался с ее плотью. Потому что Артагевд, обескровленный и теряющий сознание Артагевд, рванулся вперед и подставил грудь под мертвящий выпад Шета. Так нашел свою смерть самый молодой Сильнейший из Дома Гамелинов.
Шет в остервенении вырвал Коготь Хуммера из его полыхнувшего голубоватым огнем тела и собирался уже прикончить Киммерин, когда почувствовал недоброе. Он немедленно отскочил вбок, одновременно с этим разворачиваясь влево. Краем глаза он успел увидеть, как Киммерин падает наземь рядом с Арта-гевдом, уязвленная взглядом звезднорожденного.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});