Но помощь могла не успеть.
Кошаки мчали быстрее ветра. Пафарийцы же сорвались за ними, крича и улюлюкая на все лады. Что было, то было - их вопли устрашали не менее рыка и оскаленных пастей зверей.
Корту и рыцарям уже приходилось нелегко - их кони бесились, чуя приближение кошаков, и мешали седокам целиться. Но один раз выстрелить, пусть не дружно, воины смогли - стрелы ушли во врага, и многие попали в цель - в пафарийцев. Только ни одна не отметилась попаданием в кошака - звери уворачивались от них с потрясающей ловкостью.
- Копья! Копья! - Корт отдал следующий приказ и первым выставил свое копьё - это должно было приостановить налет зверей.
Кошаки атаковали - и стальной ряд рыцарей, казавшийся непрошибаемой стеной, сломался почти моментально. Крик, рык, истеричное ржание коней, лязг железа - все превратилось в жуткую песню, угодную демонам.
Против такого врага никто из императорских воинов еще не сражался, и Корт, с воплем вонзая копье в бросившегося на него зверя, понял, почему пафарийцы не испугались его угроз и не отступили, а решились на бой. Когда у тебя в запасе секретное и мощное оружие и ты знаешь секретное оружие своего врага, то можно не бояться решающего сражения. Пафарийцы знали о маге, убивающем голыми руками, но они знали, что противник не в курсе их сговора с кошаками. А кошаки, как оказалось, явили себя очень мощным оружием. Корт же не мог сейчас пользоваться светом, чтоб отражать их атаки. Он был один - кошаков было около полусотни.
"Два, три броска - и я стану беспомощным ребенком. И толку с меня", - скрежетал зубами от таких мыслей Шип.
Полсотни свирепых, жестоких хищников. Они накинулись на рыцарей, словно те были отарой овец, а не грозными воинами. На одного нападало несколько. Валили лошадь, стаскивали всадника, терзали, грызли. Кровь, сорванные латы, ошметки одежды, куски мяса - все разлеталось в стороны. Покончив с одним, кошаки кидались на другого…
Корт помнил - именно так делал Или.
Или! Где Или?!
Шип схватился за мальки - метнул их в зверя, что прыгнул на его вороного. Убить кошака убил - попал ему в глаз, но и сам был вынужден покинуть седло - на жеребца насели сзади, опрокинули его на бок - конь дико заржал, попытался отбиться копытами, вырваться, но безрезультатно. Один из хищников уцепил его клыками за горло и дернул здоровый кусок мяса.
Корт спасся, вынув ноги из стремян и прыгнув в сторону.
Обретя устойчивость (секунда понадобилась - не более), Шип выхватил рубцы, видя, что стал объектом убийственного желания двух рыжих кошаков. Их окровавленные пасти будто ухмылялись, из глоток вместе с паром рвалось низкое рычание, а золотые глаза, не мигая, смотрели на человека и горели, не обещая ничего хорошего. Одного Корт ударил прямо в раззявленную пасть, в алый язык, но тут же получил от смертельно раненого зверя лапой по руке - острые когти-крючки сорвали стальной напульсник с запястья, вспороли плотный рукав кожаной куртки и разодрали предплечье. И главное - выбили меч из пальцев.
Воевать с кошаками и Шипу было не под силу.
- Или! - проорал Корт, посылая-таки шар из света во второго зверя. - Или!
* * *
- Корт! Корт! - закричали ему, и он узнал Майю.
В голосе ее (как странно) слышались ужас и отчаяние. Что-то очень нехорошее произошло, раз эта вояка так перепугалась.
Стрельнув светом в бок еще одного кошака и сшибив его на землю, Корт обернулся на крики и увидел Донна. Рыцарь, весь окровавленный, лежал на земле и из последних сил отбивался мечом от зверя, который рвал ему ногу. Майя пока ничем не могла помочь - она рубилась неподалеку с наседавшими пафарийцами.
- Корт! Помоги! Помоги ему! - отчаянно вопила девушка, ударяя мечом в обтянутый кожей щит врага.
Молодой человек не стал долго думать - швырнул хороший шар из света в кошака, что драл Донна. Зверь, дернувшись, рухнул на землю, рядом с тем, кого только что терзал.
Корт бросился к рыцарю, который уронил руки и голову, потеряв сознание. По дороге споткнулся о чье-то тело и на мгновение застыл - увидел светло-карие глаза своего оруженосца Люта. Парень лежал навзничь, с разодранным животом, мокрым и черным от крови и вылезших внутренностей, и на лице его (точнее на той половине, что осталась невредимой) было странное удивление. Будто после смерти Лют увидел то, чего меньше всего ожидал увидеть…
У Корта противно зазвенело в ушах.
Слабость. Подкрадывалась, подло, со спины, расслабляя позвоночник и плечи.
"Чудес не бывает, - вспомнил Шип слова Авроры. - Что ж ты сам до сих пор в них веришь?!"
Опасность! Тоже со спины!
Корт развернулся, так быстро, что и сам не усек этого стремительного движения, и ударил мечом. Сверху вниз, наискось, отработанно - страшный, разрубающий плоть и кость удар. Особенно страшный из-за того, что нанесен с разворота. Отлетела, упала на чье-то растерзанное тело чернокожая рука с саблей в кулаке, с боевым браслетом на запястье. А Корт повел меч назад, не теряя ни секунды. И теперь, ударив снизу вверх, тоже наискось, разрубил противнику подбородок и лицо, сбил кожаный шлем с его головы - разлетелись в стороны белые костяные пафарийские обереги. Не помогли они своему хозяину.
Шип продолжил драться, потому что на место убитого врага спешили заступить новые бойцы, не менее опасные. Они наседали, по-звериному скаля зубы и угрожая мечами и саблями - только успевай, уклоняйся, отбивай и рази ответно, вгоняя алый от крови клинок в руки и шеи, животы и грудь.
Еще один удар светом - в еще одного кошака. Корт решил тратить лишь на них свою необычную силу. "С людей хватит и меча". А еще - мальков. Он почти все растратил, и каждый из ножиков сослужил хорошую службу.
Корт успел бросить взгляд на Донна, к которому сам торопился, и чуть успокоился - возле рыцаря уже была Майя. Она с рычанием волокла парня из битвы, и какой-то воин в длинной кольчуге и круглом шлеме, прикрывал ее и раненого, весьма ловко орудуя своим коротким мечом.
Успокоение нарушилось сразу же - над Майей мелькнул боевой топор. Она не видела - тащила своего жениха, упираясь ногами в землю, в тела павших. Не видел и воин, который защищал ее и Донна - он был занят схваткой. Зато Корт увидел. И забыл о том, что решил беречь силы - швырнул в огромного, толстого пафарийца, пожелавшего растереть в кровавое пятно Майю, не менее огромный шар яростного алого света. Алого из-за гнева, который в этот миг переполнил Шипа. И свет, ударившись в пафарийца, опрокинул его, а сам - разлетелся на сотни кровавых искр, и огни эти осыпали тех, кто бился рядом. Бойцы завопили так, будто в них варом плеснули.
Корт тоже вскрикнул, упал на колени - кто-то быстрый, пользуясь тем, что он отвлекся на спасение товарищей, ударил его саблей в плечо. Старые добрые латы, в которых Шип воевал еще против Исидора, погасили удар, не дали вражьему клинку развалить молодого человека на две части, но от жестокой боли не спасли. Она молнией пронизала все тело Корта.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});