Внезапно дверь позади нее резко открылась, и судии вновь склонили головы. А потом прозвучал знакомый девушке до дрожи голос:
— Где она?!
Наташа, судорожно выдохнув, обернулась и увидела высокого светловолосого мужчину в сером балахоне без каких-либо опознавательных знаков. Балахоне святого инквизитора. Точеные черты лица судии напоминали безжизненную каменную маску, но льдистые голубые глаза полыхали гневом. И когда взгляд святого инквизитора остановился на ней, Наташа застыла.
— Здравствуй, моя хорошая, — тихо произнес мужчина. — Пришлось мне за тобой побегать.
В то же мгновение Наташа вспомнила все. И то, как инквизитор забирал ее, шестилетнюю, из карминского дворца. И подернутую ядовитой дымкой фимиама сумрачную комнату, в которой прошла вся ее жизнь. Жизнь чужих воспоминаний и видений. Жизнь, единственной целью которой являлось чтение книги судеб Сульхи. Книгу, которую способны удержать в руках лишь единицы. Такие, как она, — посвященные Голоса богини.
— Уйди, — умоляюще, одними губами прошептала Наташа.
— Только с тобой, — откликнулся тот. — Тебе необходимо вернуться.
— Нет!
Глаза святого инквизитора опасно сузились.
— Твое желание не имеет значения. Пойдем, Лия.
Он протянул к девушке руку, и Наташа поняла, что сопротивляться не может. Но это несправедливо! Она только-только начала жить по-настоящему! И опять вернуться в бесплотный мир видений? Но на что рассчитывать, на что надеяться, если даже родители когда-то продали ее…
Внезапно наваждение пропало, и Наташа резко отшатнулась.
— Кажется, вы забылись, — раздался колкий голос Анхайлига. — Она никуда не уйдет, пока я этого не захочу.
Инквизитор с раздражением обернулся к некроманту.
— Магистр Анхайлиг, — процедил он, — вы, видимо, не совсем понимаете, что эта девушка для всех нас значит. Посвященных, способных передавать слова богини, единицы, и…
— Мне плевать, — оборвав, отрезал тот.
— Что? — Святой инквизитор поперхнулся. — Плевать? На баланс?!
— В данном конкретном случае да, — холодно подтвердил Анхайлиг. — Наталья останется здесь. Со мной.
Судия побелел от гнева.
— Лия моя! — яростно выдохнул он. — И отдавать ее тебе я не намерен!
— Вот как? — Тьма в глазах Анхайлига стала почти осязаемой. — Тогда у тебя проблема, потому что я считаю точно так же.
После такого заявления аура инквизитора стала стремительно наливаться силой.
— Ты не посмеешь, — жестко произнес судия. — Я страж порядка и равновесия! Я…
— Ты покойник, — с абсолютным спокойствием оборвал некромант, и по лицу его зазмеился узор стремительно чернеющих капилляров.
Спустя мгновение на запястьях Анхайлига проступила кровь. Некромант слегка стряхнул руки, и несколько тягучих багровых капель сорвались вниз, исчезая в непроницаемой черной дымке у его ног.
Стоящий неподалеку архивампир тихо ругнулся, и в памяти Наташи разом вспыхнуло все, что она знала о жрецах Мораны.
Избранников Многоликой богини было очень мало. И не только потому, что та редко кого одаривала своим покровительством, нет, дело в другом. Никому не хотелось платить за силу собственной жизнью. Ведь при малейшей потере контроля Тьма проникала в кровь, постепенно выжигая магов изнутри.
Однако жрецов Мораны боялись и ненавидели не просто так. Черпая силы из источника самой Тьмы, они могли призвать смерть практически для любого существа. Лишь отмеченные личной печатью богини жизни Двайны могли избежать этой кары. И, глядя на Анхайлига, Наташа поняла: некромант только что в очередной раз перешел за грань. В его крови бушевала сила источника, а значит, если Анхайлиг захочет, никто отсюда живым не выберется. Но страшно ей почему-то не было. Наташа словно вновь превратилась в ту отстраненную девушку, которая рассматривала картинки в любимой книге.
А вот остальные «наблюдатели» спокойствием не отличались. Магистры застыли на своих местах, укрытые щитом архимага, но напряжение на их лицах свидетельствовало о том, что даже эта защита не слишком надежна. Вампиры же и вовсе, не стесняясь, отскочили к Артуру, стремясь оказаться как можно дальше от некроманта.
Пожалуй, только святой инквизитор сохранял относительное спокойствие. Судия резко взмахнул рукой, и с его пальцев сорвалось множество ярких золотистых искр. В то же мгновение Наташа застыла, не в силах шевельнуть хоть пальцем. Что там, вместе со способностью двигаться девушка лишилась даже магии!
Подчиняясь воле инквизитора, сильнейшее нейтрализующее заклятие ринулось к окутывающей некроманта тьме, выжигая, уничтожая его защитный полог. Но внезапно Анхайлиг сжал руку, и все искры моментально погасли, а в следующее мгновение на переговорную опустилась тишина. Абсолютная, мертвая. Исчезли магические шары, погружая все вокруг в темноту. В зале резко похолодало, воздух подернулся белесым туманом.
«Переход, — отстранение отметила какая-то часть Наташи. — Анхайлиг открыл переход, по которому Посланница забирает души».
Понял это и инквизитор. Зло рыкнув, он выхватил сияющий меч и ринулся вперед, к некроманту. Священный клинок взлетел, опустился… и, неожиданно вспыхнув, рассеялся, оставляя судию безоружным.
— Что?! — изумленно выдохнул мужчина. — Невозможно! Моя вера…
— Твоя вера не имеет значения, — произнес шелестящий, нечеловеческий голос, от которого у Наташи по спине мгновенно побежали мурашки. — Ничто не имеет значения на пороге в мир мертвых.
Белесый туман внезапно сгустился, скручиваясь в смутно узнаваемый женский силуэт, и рванулся к инквизитору. В одно мгновение его аура вспыхнула сотнями тончайших нитей и погасла.
А потом судия упал. Жизни в нем уже не было.
Призрачная фигура Многоликой еще какое-то время стояла над телом жертвы и лишь после тихих, неразборчивых слов Анхайлига дрогнула и исчезла.
Только после этого плотная пелена сизого тумана медленно, неохотно стала распадаться на клочки и постепенно таять в воздухе, пока зал наконец не обрел прежний вид. Вот только напряжение на лицах окружающих по-прежнему никуда не делось. Люди и вампиры смотрели на жреца Мораны с опасением и ненавистью. Анхайлиг холодно поджал губы, после чего перевел взгляд на Наташу, внутренне готовясь встретить те же чувства и в ней…
Но девушка внезапно рванулась к некроманту и, прижавшись к его груди, благодарно всхлипнула. И в этот момент Наташе было совершенно не важно, кто он такой, считает ли ее Анхайлиг вещью, собственностью или кем-либо еще. Главное — он избавил ее от участи куда более страшной, чем все остальное.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});