Слишком полное радости и жизни. Это были черные дни. Я хотела луну. Я хотела ночь. Я хотела темноты.
Но я слишком устала, чтобы кричать на нее. Вместо этого я просто отвернулась от солнца.
— Чтобы ты знала, я ревновала тебя, — сказала Оливия, присаживаясь на край кровати. — Я все еще немного ревную. Я всегда ревную. Я и не перестану ревновать. Наверное, это связано с тем, что у меня разведенные родители. Ты всегда борешься за внимание, а они всегда отдают его тебе, потому что чувствуют себя виноватыми. Но с тобой это был другой тип ревности.
Уходи, Оливия, — подумала я, но промолчала.
И она продолжила.
— Когда я впервые услышала, что Лиам женится, я отчасти надеялась, что она, то есть ты, будешь похожа на Коралину, прежнюю Коралину, готовую позволить мне быть в центре внимания и прийти ко мне за советом. Я думаю, что хотела стать Эвелин. Я хотела быть сердцем семьи. Но ты не была похожа ни на Коралину, ни даже на Эвелин. Ты была боссом мафии. Ты, женщина, управляла итальянской мафией. Когда Нил впервые сказал мне об этом, я подумала, что он шутит. Это должно было быть невозможно. Ни один мужчина, настоящий гангстер ни за что не преклонился бы перед женщиной, и все же ты добилась этого. И мужчины кланялись так низко, что чуть не целовали твои белые туфли. Ты знаешь, что это есть в Твиттере?
Пожалуйста, уходи, Оливия, — снова подумала я про себя, и снова мне не удалось произнести это вслух. Поэтому она продолжила… снова.
— #Мелоди Каллахан, — прошептала она. — Ты в тренде. Ты всегда в тренде, но даже не подозреваешь об этом.
— Каждый раз, когда мы выходим на публику, тебя хвалят в «Полиции моды» или в каком-нибудь другом журнале. Но тебе все равно, потому что ты гребаный Босс. Так что, конечно, я ревновала. Потрясающе красивая, всегда модная, смертельно пугающая Мелоди Каллахан. Как, черт возьми, кто-то из нас может сравниться с тобой?
Почему ты не можешь уйти?
— Мне должно быть все равно, верно? — Она вздохнула. — Но мне действительно не все равно. Ты — все, чем я хотела быть, и даже больше. Объект желания каждого мужчины, если не всего человечества. Я родилась красивой, и это не самолюбие. Я родилась красивой, и парни всегда любили меня за это. Но был один парень, которому это слишком нравилось. Я была первокурсницей в колледже. На самом деле я берегла себя для единственного, и я знала, что он не был им. Поэтому вместо того, чтобы обращать внимание в школе на эти дурацкие листовки и плакаты с надписью «Нет — значит нет», он…
Она всхлипывала, а я просто хотела спать.
— Он затащил меня в свою комнату в общежитии, и никто ничего не сделал, потому что я была симпатичной девушкой, которая, скорее всего, действительно ходила вокруг да около. Там были его друзья, и они все… — Она замолчала, уставившись на свою татуировку, проводя по ней пальцем столько раз, что я перестала считать. — Когда они закончили, они смеялись над тем фактом, что я была самой распущенной девственницей, которая у них когда-либо была. Когда я вернулась домой, я никогда еще не плакала и не терла себя так усердно. На следующий день я забросила все свои занятия и закончила колледж на дому.
Я не была уверена, чего она хотела от меня, но я наслаждалась тишиной, пока она погружалась в свои мысли. К сожалению, тишина опять прервалась.
— Я сделала эту татуировку за месяц до того, как встретила Нила. Узел Дара, я хотела снова стать сильной, и тату помогло мне в этом. Я думаю, именно поэтому я встретила Нила, я больше не была сломлена.
Если ты в этой семье, ты сломлена, не обманывай себя.
— Он заставил меня снова почувствовать себя в безопасности, счастливой. Но все еще есть какая-то часть меня, которую я не могу исправить. Я ненавижу людей. Я ненавижу мужчин… Всех мужчин за пределами этой семьи.
Точно сломана!
— И я в некотором смысле ненавижу женщин, потому что я ненавижу себя. Поэтому, когда я увидела, что ты ходишь, как по воде, я возненавидела тебя больше всего. Нил пытался вбить в меня немного здравого смысла. Он сказал, что ты королева, а я принцесса. После этого я была в состоянии справиться с этим, пока Эвелин не сказала мне, что ты беременна. — Она горько рассмеялась.
Ты сумасшедшая, Оливия. Оставь меня в покое.
— Я хотела ребенка. Мы с Нилом пытались множество раз, и вот ты, женщина, пропитанная кровью и грехом, собиралась родить ребенка. Поэтому я прокляла Бога. Я сказала Ему, что Он эгоистичный, фанатичный мудак. Где же справедливость? После всего того дерьма, через которое я прошла, я заслуживаю ребенка. Ты убиваешь, ты крадешь, ты лжешь, и все же Он дал тебе ребенка. Но сейчас я так сильно сожалею об этом, Мелоди, — прошептала она последнюю фразу.
— Я никогда не хотела причинить тебе боль, и я клянусь, что с этого дня и впредь я всегда буду любить тебя так, как должна была любить с самого начала. — Если бы она вообще знала меня, то понимала, что я не хотела и не просила ее любви. Она хотела заставить себя чувствовать себя лучше, а не меня.
Я устала ее слушать. Так что я просто уснула.
ЛИАМ
— Как тебя зовут, дорогая? — спросил мой отец девушку-наркоманку, стоящую перед нами, пока я пил свой бренди.
— Так, как ты захочешь. — Она подмигнула, и меня чуть не вырвало.
Мой отец только ухмыльнулся.
— Я думаю, что Джулия Робертс — единственная, кто может сыграть эту роль.
— Рыжие — твоя слабость? — Она надулась, что тоже было отвратительно, и накрутила на палец свои каштановые волосы.
— Моя жена — мое все, — ответил он, садясь перед ней. — И твоя жизнь должна быть твоей. Видишь ли, единственное, что заставляет нас оставить тебя в живых — это мысль о том, что ты, возможно, что-то знаешь. Если это не так, что ж…
Он просто остановился, и шлюху начало трясти.