После этого начались долгие переговоры, которые закончились в кабинете у президента.
— Александр Владимирович, мы бы очень хотели услышать конечную цену вашего продукта, не предполагающую вашего долевого участия в дальнейшей работе «Роскосмоса» и создания с ним общих предприятий. Надеюсь, перед нашей встречей вы подумали над этим вопросом.
— Господин президент, мы готовы. Наша цена за мегаваттный мотор на базе квантовых двойников составляет одну тысячу гектар пашни в европейской части России, южнее Москвы, либо три тысячи гектар неугодий в этой же зоне. Дополнительное условие. Годовой заказ на моторы должен быть оплачен одним массивом земли.
— Александр Владимирович, может вы не в курсе, но «Роскосмос» землей не занимается. Может вы, все-таки озвучите вашу цену в более привычных единицах?
— Господин президент, нами подготовлены и проработаны два предложения. Одно из них не предполагает нашего долевого участия. Оно подготовлено в ответ на вашу личную просьбу рассмотреть этот вопрос, иначе бы второго предложения просто бы не существовало. С нашей точки зрения, оба предложения должны быть более чем привлекательны нашим будущим партнерам. К сожалению, никаких других предложений на сегодняшний день мы не имеем. Мы бы попросили руководство «Роскосмоса» со всей серьезностью проработать их, поскольку других предложений от нас в ближайшее время не последует, и мы не готовы обсуждать что-либо выходящее за рамки этих двух конструкций.
— Ну что ж. Ваша позиция нам понятна. Я думаю, нам нужно сделать перерыв. Дадим руководству «Роскосмоса» время обдумать и обсудить ваши предложения, а потом встретимся еще раз.
После того как в кабинете остался только премьер-министр, президент спросил его:
— А вы что думаете по поводу предложений нашего экстрасенса?
— С моей точки зрения оба предложения действительно достойны рассмотрения и чрезмерными мне не кажутся. Двадцатипяти процентное долевое участие за моторы и подготовку пилотов, способных управлять ими с достаточной точностью, это адекватное требование. Второе предложение с точки зрения цены также вполне адекватное. Тысяча гектаров пашни это от тридцати до ста миллионов рублей. За такой мотор это не дорого. А вот какое из них принять, тут нужно хорошо посоветоваться. В каждом из вариантов есть свои плюсы и минусы.
— И какие минусы вы видите во втором варианте?
— Минус как раз в том, что он не будет принимать в этом участие. А сможем ли мы без него подготовить операторов способных вывести корабль в космос вопрос открытый. Если вы заметили, Александр Владимирович несколько раз отмечал в ходе дискуссии, что сам пока не знает, какие сложности могут встретиться на этом пути. Я просто очень опасаюсь ситуации, когда заплатив за моторы и операторов, мы будем вынуждены вновь обратиться к нему с целью их дальнейшей подготовки. И снова вернемся к вопросу о его долевом участии. И я не уверен, что его новые требования будут столь приемлемы как нынешние. Ведь, по сути, деньги ему не нужны.
— Почему вы так думаете? На икре заработает?
— И на икре тоже. Но у него есть более выгодные темы. По долгу службы знаком с некоторыми его бизнес-планами. Например, вы знаете, что литр крови донора стоит на международном рынке минимум сто долларов, а продать по такой цене можно до десяти тысяч тонн, а то и больше? Это миллиард долларов. У него на ближайший год уже подписано контрактов на полторы тысячи тонн. Его на пресс-конференции спросили, возможно ли методом молекулярной репликации изготовить фальшивые купюры. Александр Владимирович ответил, мол, нет смысла, есть более выгодные сферы применения данного изобретения. Поэтому, с моей точки зрения, его движет желание поучаствовать в чем-то эпохальном, причем не просто поучаствовать, но и влиять на принимаемые решения. Вы же в курсе, что он отказал прибалтийским клиникам участвовать программе по трансплантации органов, невзирая на многочисленные просьбы наших медиков и министра здравоохранения? Пришлось мне лично с ним беседовать на эту тему. С трудом согласился на участие в программе двух латвийских лечебных учреждений и то лишь после того, как узнал, что и вы поддерживаете эту просьбу. О литовском и эстонском участи даже говорить не захотел.
— Да, я в курсе этой истории и это одна из причин, по которым я бы не хотел в будущем дискутировать с господином Зарубайко, с кем и в каком формате строить сотрудничество в космосе. С другой стороны, вы правы, скорее всего, от этого никуда не деться. Слишком просто он согласился и назвал цену лишь за моторы. Дескать, какие трудности возникнут с подготовкой пилотов, он не знает и их совершенствование это целиком забота «Роскосмоса». Хорошо, давайте мы сегодня еще раз все обдумаем, чтоб все в голове устаканилось, а завтра в десять ноль-ноль встретимся, еще раз все обсудим и примем решение. Руководство «Роскосмоса» я оповещу.
* * *
Это случилось в конце февраля. Он почувствовал, что в ауре людей вращающихся вокруг него появился новый элемент. Явно враждебный к нему, но не несущий непосредственной угрозы. Так его Саша чувствовал. При этом источник этого ощущения явно старался не попасться на глаза и ему это удавалось. Даже Хор, дающий о себе знать только разрядами острой боли, в случае ошибки при исполнении конструкта, вдруг встрепенулся, вылез на поверхность и соизволил пообщаться с учеником.
— Сеш, ты свою репу еще долго чесать будешь? Второй день уже возле тебя крутится тип, который уверен, что его задание связано с будущим покушением на твою особу, а ты его не только еще не допросил, но даже не идентифицировал. И не надейся на мою помощь. Меня не трогай еще хотя бы месяц. Я заканчиваю конструкт телепортирующий предметы и вещества несовместимые с белковой формой жизни в организмы противников. Это будет новое слово в области атакующих конструктов. Затем еще годик на улучшение защиты и я могу возвращаться. Так что привыкай к самостоятельной жизни.
— Так я его никак засечь не могу, он всегда там, где много людей и никогда на меня не смотрит. Ни разу мне не удавалось поймать его прямой взгляд. Что посоветуешь?
— …
Поняв, что помощи не дождешься, Саша решил обратиться к людям, которым он платил деньги за свою безопасность.
— Алексей Степанович, вы ведь оперативную съемку постоянно ведете? Скиньте на флешку вчерашние и сегодняшние записи и принесите мне. Вместе посмотрим. Какое-то у меня чувство появилось, недоброго взгляда в спину. А оно меня, обычно, не обманывает.
— Будет сделано. Александр Владимирович, вам о вчерашней статье в газете «Коммерсантъ» не рассказывали?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});