Читать интересную книгу Прокурор - Анатолий Безуглов

Самсонов закончил, уверенный, что сумел отвести основные обвинения прокурора.

Но тут попросил слова Журавлев.

- У меня дополнение, - поднялся он, - к выступлению Захара Петровича...

Глеб Артемьевич вскинул на секретаря парткома завода удивленные глаза. А тот продолжал:

- В ходе проверки на нашем предприятии всплыл вопрос о приписках. Так вот, Егор Исаевич, - обратился Журавлев непосредственно к первому секретарю горкома, - болезнь начальника планового отдела, как выяснилось, дипломатическая. Я был у этого начальника дома. К своему стыду, как руководителя заводской парторганизации, узнал: приписки действительно имели место. В частности, мы рапортовали о выполнении годового плана в прошлом году тридцатого декабря. Фактически же задание было выполнено лишь девятнадцатого января этого года...

- Ерунда! - вскочил Самсонов.

Между ним и Журавлевым возникла перепалка.

В кабинете поднялся шум, и Железнову пришлось несколько раз постучать ручкой по графину.

Захар Петрович обратил внимание, что Бархатов все время что-то записывает.

"Хочет выступить, что ли? - подумал Измайлов. - Интересно, как он будет защищать Самсонова?"

Но когда Железнов обратился к начальнику главка с вопросом, хочет ли он высказаться по обсуждаемому вопросу, Бархатов коротко ответил:

- Не уполномочен. - И, сочтя, видимо, что надо добавить еще кое-что о причине своего присутствия на бюро, сказал: - Я проинформирую руководство министерства о поднятых здесь проблемах.

- Тогда подведем итоги, - сказал наконец Егор Исаевич. - Я думаю, все началось с того, что Глеб Артемьевич ввел нас в заблуждение, когда принимался проект реконструкции завода. Мы не специалисты. Но вызывает удивление тот факт, что этот проект поддержали, казалось бы, компетентные люди. - При этих словах все почему-то посмотрели в сторону Бархатова. - В этом, по-моему, тоже надо разобраться... Теперь о главном. К сожалению, мы привыкли измерять успехи и недостатки рублями, а моральные потери в последнее время замечать почти перестали. Конечно, материальные убытки заметнее. Подсчитали - видно как на ладони. А вот эрозию души разглядеть труднее. Некоторые товарищи научились искусно прикрывать ее демагогией, красивыми фразами о государственных интересах, требованиями времени, заботой о народе. На самом же деле эта эрозия нравственности самым непосредственным образом задевает и материальную сторону. В этом лишний раз убеждаешься на примере машиностроительного завода! Экономика должна быть экономной - истина, которую обязан усвоить и претворять в жизнь каждый руководитель. Но о какой, с позволения сказать, экономии тут можно говорить? Завод систематически привлекает рабочих к сверхурочным работам, что влетает государству в копеечку! Особенно возмутителен тот факт, что в цехах вхолостую работают станки! Зря расходуется электроэнергия, тысячи киловатт-часов! И это вместо того, чтобы беречь! Бесхозяйственность? Нет, хуже, серьезнее! Куда серьезнее, чем думают иные. Мы говорили об этом много, видимо, даже слишком. Пора уже спросить с виновных. Спросить строго и по партийной линии, и по государственной...

Первый секретарь пристально посмотрел на Самсонова. Тот, не выдержав взгляда, опустил глаза. Наступила тишина. После небольшой паузы Железнов продолжил:

- И вам, товарищ Самсонов, придется держать ответ перед партией и народом. И не только вам! Каждому, кто нарушит закон! Каждому, кто формально, бездушно относится к своим служебным обязанностям! Каждому, независимо от того, какой пост занимает. Более того, с руководителей спрос должен быть особый! Повышенный!

Если бы у меня спросили, что я считаю сегодня самым большим злом, я бы сказал: безответственность, равнодушие, терпимость к недостаткам.

Убежден: в том, что у нас кое-где вольготно живется лодырям, пьяницам, хапугам, виноваты в первую очередь руководители этих предприятий. Да, это по вашей, товарищ Самсонов, вине рабочие дни превратились в выходные, а выходные - в рабочие. Это по вашей вине пьяницы чувствуют себя безнаказанно. Это по вашей вине они, получив большие деньги в воскресенье, тут же отправляются их пропивать, а в понедельник или вовсе не выходят на завод, или думают, где и чем опохмелиться. Широко бытует мнение: "Велика ли беда - выпивает человек, так ведь на свои пьет!" А беда между тем поистине велика, огромна. Да и на свои ли только пьет пьяница? Ведь он семью, детей своих обворовывает. Да и нас всех, общество, если каждый день недодает продукцию. А сколько денег идет на бюллетени, на лечение пьяниц... Доколе же терпеть все это? А вы, товарищ Самсонов, не только терпите пьяниц, но и рекомендуете их портреты помещать на страницах областной газеты как передовиков. Уже за один этот факт мы должны с вас спросить. И спросим!

В процессе сегодняшнего обсуждения был затронут вопрос о пропаганде закона. Создается впечатление, что к ней на заводе относятся формально. Хорошо, что выступившие здесь товарищи обратили на это внимание. Возможно, было бы целесообразным открыть на самом крупном предприятии города филиал народного университета правовых знаний. И не откладывать в долгий ящик, а нынешней же осенью...

Предложение Железнова поддержали все. В том числе и Самсонов.

- Теперь о статье в газете "Вперед", - говорил Егор Исаевич. Выступить действительно было надо. И давно. Но не так. Звонить во все колокола! И не брать под защиту товарища Самсонова, которому закон якобы мешает широко шагать. Простите меня за резкость, но к закону директор машиностроительного завода относится наплевательски, по принципу: что хочу, то и ворочу! В материалах проверки и выступлении прокурора фактов приведено более чем достаточно. Повторять не стану. Но скажу, что подобное отношение к закону и законности ни со стороны директора, ни со стороны его подчиненных больше нетерпимо. Закон есть закон. И соблюдать его должны мы все. Да, все без исключения!..

Железнов сделал паузу, оглядел всех присутствующих внимательным взглядом и перешел к заключительной части своего выступления:

- Я считаю, что мы можем принять решение по вопросу о соблюдении трудового законодательства на машиностроительном заводе. Тут все ясно. Исправлять положение надо самым решительным образом. Но нарушения, которые имеют место там, наблюдаются, увы, и на других предприятиях. Возможно, не в таких масштабах, но есть. Думаю, об этом стоит поговорить на сессии горсовета. И подготовиться к ней со всей серьезностью. Привлечь для этого кроме работников прокуратуры также народный контроль и постоянную комиссию по социалистической законности и охране общественного порядка горсовета. Так, товарищи? - Члены бюро горкома выразили одобрение предложению Железнова, а он заключил: - Что же касается персональной ответственности за нарушения, выявленные на машиностроительном заводе, то этот вопрос, по-моему, придется оставить открытым. Пока прокуратура не разберется с приписками. Причем разберется основательно и объективно, без всяких скидок на заслуги и ранги товарища Самсонова. И не только Самсонова... - Железнов перевел взгляд на Бархатова. - Нам стало известно, что вы, товарищ Бархатов, в свой последний приезд в Зорянск не захотели разобраться с положением дел на заводе, не вникли, не помогли... Более того, даже пытались взять под защиту. Почему? Не потому ли, что директор так много внимания уделил вашему досугу? Конечно, мы спросим с товарища Самсонова и за это. Но и на ваше поведение мы не имеем права закрывать глаза. Вот почему наш долг проинформировать руководство и партком министерства о вашей роли, товарищ Бархатов, во всей этой неприглядной истории... Хочу еще заметить: если приписки действительно имели место, то виновные не могут оставаться не только на руководящей работе, но и в рядах партии... Товарищ Измайлов, - обратился к прокурору первый секретарь, - месяца вам будет достаточно?

- Вполне, - ответил Захар Петрович.

- Хорошо, - кивнул Железнов. - Действуйте. Надо будет - возбуждайте уголовное дело по фактам приписок. И палки в колеса вам ставить мы не позволим никому...

* * *

По личной просьбе Зарембы телережиссер запечатлел производственное совещание у директора фабрики. Баринову на деле отстранили от участия в съемках. План съемок, который она, что говорится, вынашивала и лелеяла, столько времени сидя в Южноморске, Олег Стариков игнорировал. Ей было обидно. А главное, не с кем даже поделиться, поплакаться, что ли.

"Неужели так будет всегда?" - думала она, безучастно присутствуя в кабинете Фадея Борисовича, когда Олег лихо отснимал сцену за сценой.

Она маялась, но со съемок уйти не решилась.

Маялся и еще один человек - Евгений Иванович Анегин. После ночного загула на хуторе. В комнате было душно и жарко от осветительных приборов и набившихся людей. Даже кондиционер не справлялся.

Когда наконец Стариков торжественно произнес: "Стоп! Объект закончили!", начальник СЭЦа едва ли не первым бросился к дверям. Но его окликнул Боржанский и знаком показал зайти к нему.