Можно не гадать, как и когда они умерли. Разрушенный город тому свидетелем.
— Они опасны?
— Для людей — да. Для нас — нет.
Бледные пятна света время от времени появлялись впереди и по сторонам их пути, словно из любопытства, а потом исчезали, уступали дорогу. Длинный широкий проспект, по которому бежали два коня, шёл почти через весь город. Он почти не завален обломками, и Серому показалось, что кто-то расчищал его уже после катаклизма. Но временами конь видел груды хрупких белых костей, которые лежали по сторонам от дороги.
— Плохое место. — вдруг сказала Элли. — Много мёртвого. И совсем ничего живого. Я здесь не могу почти ничего. Повезло, что здесь нет врагов.
— Я прикрою тебя, если что. — Серый негромко заржал.
— Спасибо.
Здания на вершине холма пострадали сильнее всего. Большинство из них превратилось в простые груды кирпичей. От центрального дворца или храма тоже осталось немного, но одно из крыльев выстояло. Его красивая белая колоннада напоминала архитектуру Древней Греции, но в окружающем запустении эта уцелевшая красота казалась выбеленными костями скелета.
— Мы почти пришли. — Элли остановилась.
Некогда здесь лежала широкая площадь, вымощенная камнем, множество шестиугольных каменных плит. Сейчас их залило лунным светом, и лишь длинная тень от храма окрашивала площадь черным вырезом.
— Чего мы ждём?
Единорог неуверенно переступила ногами.
— Я что-то слышала. Словно…
Она замолчала. И в наступившей тишине, чуткие уши коня услышали странный звук. Словно топот множества маленьких лапок. Он приближался.
Конь подошел ближе к единорожке.
— Держись поближе. Я прикрою, если что.
Элли ответила благодарным взглядом и нервно переступила с ноги на ногу.
— Может, войдём в храм?
— Нет.
Возможно, для людей это лучший вариант. Но не для лошадей. На открытом пространстве коню проще обороняться, и проще убежать. Элли прижалась к нему, и Серый ощутил приятное прикосновение её теплого бока. Так — о постороннем не думать.
Один за другим на площадь выскочили маленькие тени. Видимо, это были какие-то небольшие зверьки, мелкие и пушистые, отдалённо похожие на домашних кошек. Даже немного симпатичные. Серый ожидал чего-то более страшного, и немного растерялся. Зверьки не подходили близко. Они усаживались на землю на почтительном отдалении, и конь не сразу сообразил, что они замыкают гостей в круг. Вырываться или нет? Серый заколебался.
Луна вышла из облаков и засветила особенно ярко. Конь вгляделся, и по его шкуре пробежала дрожь. Были — правильное слово. Тела зверьков просвечивали на лунном свете, и сквозь них виднелись выщербленные шестиугольные плиты.
— Уходим. — решительно сказал Серый. — Скорее.
— Поздно. — прошипело множество бесплотных голосков. — Поздно… поздно… поздно…
Конь сделал несколько шагов, но остановился и прянул назад. Тонкая цепочка кошек-призраков расплескалась темнотой, которая стремительно разлилась вокруг них, отрезая коня и единорога и от города, и от развалин храма. Черные ручейки потекли по направлению к лошадям.
— Ах, так! — возмутилась Элли.
На острие её рога вспыхнула яркая звездочка. Темнота зашипела и начала таять. На мгновение показалось, что единорожка сможет развеять странное колдовство и проложить им дорогу, но затем Элли пошатнулась, и звезда погасла.
— Не могу. — печально прошептала единорог. — Сил… нет больше. Не могу.
— Что нам делать?
Серый молча порадовался, что хоть Тая осталась в лагере.
— Стоять. Я слышала о таком. Тех, кто светел духом, они не тронут.
— А я светел? — с опаской спросил конь. Об участи проваливших испытание не хотелось спрашивать.
Элли твердо посмотрела на него.
— Да. Твоя шерсть бела, как у единорога. Главное — не бойся.
Темнота набегала на них. Серый замер. Легко сказать — не бойся, когда под твоими ногами плещется черное озеро. Темные язычки охватили копыта коня, поднялись по бабки, затем обвили ноги, до пясти и выше, заструились вверх по бокам. Они ощущались холодными, словно лёд. Конь медленно выдохнул. Еще немного — и начнётся паника, и Серый чувствовал, что это для него плохо кончится.
— Страх убивает разум. — нараспев произнёс конь.
— Что?
— Страх — это малая смерть, несущая забвение. — продолжил Серый. — Я смотрю в лицо своему страху, я даю ему пройти сквозь меня.
Темнота замерла и остановилась.
— И когда он пройдёт, я оглянусь и посмотрю на тропу страха. Там не останется ничего. Там останусь только я.
С шелестом темные чешуйки осыпались с белой шерсти коня. Черное озеро отступило, и в его плеске послышался шёпот разочарования. Серый всхрапнул с облегчением. Посмотрел в сторону. Элли стояла молча, но темнота не могла даже подступиться к сверкающим копытцам единорожки. Светлее создания здесь, наверное, просто нет. Послышался еще один вздох сожаления, и всё закончилось. Зверьки разворачивались, и убегали прочь один за другим.
— Это заклятье? — спросила единорог. — Сильное.
— Не совсем. Это литания против страха. Я прочитал её в одной хорошей книге. Хотя… — конь задумался.
— Смотри. — сказала Элли.
В развалинах храма загорелся слабый свет. Они переглянулись.
— Идём?
— Конечно. Мы ведь сюда за этим пришли.
Они поднялись по искрошенным ступеням.
— Подожди.
Конь вопросительно посмотрел на рогатую спутницу, и… увидел Таю, которая неловко сидела на спине единорожки. Девушка медленно сползла на парапет.
— Ну знаете… — Серый недовольно заржал.
— Молчи. — девушка прижала палец к губам коня. — Я сама десять раз пожалела, что тебя не послушалась. Было ужас как страшно.
— Зато ты здесь. — прозвенел довольный голос единорожки.
— Я понял. — вздохнул конь. — Это заговор.
Продолжать Серый не стал. Спорить не время и не место.
Развалины храма залиты лунным светом. От крыши немного осталось, и в проломы падали бледные столпы света, оставляя неровные пятна на каменном полу. На уцелевших стенах проступали барельефы, посвященные давно забытым людям и событиям.
Копыта коня громко цокали по плитам, и это заставляло Серого нервничать. Коню казалось, что сейчас на этот звук вырвется… нечто, чтобы пожрать их троих. Но храм оказался пуст.
Алтарь… Единорог остановилась, словно в нерешительности. Но Серый и сам видел, как из дальнего крыла храма, скрытого рухнувшей стеной, распространяется белое свечение. Там что-то находилось, что-то важное, и даже конь это отчётливо ощущал. Неужели действительно они сейчас встретятся с великой кобылицей, в этом странном и страшном месте? Какая она будет?
Великий волк Корн походил на сталь — холодный, спокойный, бесстрастный и безжалостный. Великая выдра Дэки походила на речной поток — быстрая, легкая, игривая и опасная. Кем окажется великая кобылица Вэл? Серый понимал, что гадать бессмысленно.
На самом деле, конь боялся увидеть на лице богини одно.
Печать безумия.
— Это здесь. — торжественно произнесла Элли.
Вначале Серому показалось, что сама богиня лично их встречает в собственном храме, и конь испуганно замер. Но потом сообразил. Перед ними стояло лишь великолепная белоснежная статуя лошади. В отличие от остального храма, она осталось совершенно нетронутой, равно, как и мраморная чаша алтаря под ним. Фонтаны давным-давно высохли, но в чаше переливалось сверкающее зеркало воды.
— Давно здесь никого не приходило…
Серый прижал уши и напрягся. Из тени выступила высокая фигура. Белая мантия с узорами, окладистая седая борода.
— Я уж совсем отчаялся. — вздохнул старик. — Приветствую тебя, белогривая!
С этими словами он низко поклонился единорожке.
— Благодарю. — мелодично и дружелюбно ответила Элли. — Прими моё благословение.
Очаровательная кобылица словно выросла, приподнялась. Серый внимательно посмотрел на неё. Вероятно, именно такой она и была — настоящая, когда мир ещё не сломался. Когда смертные кланялись священной служительнице своей богини, а она принимала их почтение, как должное.