Наконец, надо было согласовать вопрос с доминионами, где общественное мнение не изменилось в такой же степени, как в Англии, поскольку доминионы не испытали того, что испытали мы. Все это заставляет меня думать, что при нынешнем положении дел мы будем вынуждены просто ждать страшных атак врага, к которым мы не в состоянии подготовиться одновременно везде без того, чтобы пагубно не распылять наши силы.
Я продвигаю два или три проекта, но все они, я боюсь, рухнут под колоссальным натиском негативных доводов и сил. Извините меня, если Вам покажется, что я высказал свою озабоченность в такой раздраженной манере. Одно абсолютно несомненно: победы никогда не обеспечишь, идя по линии наименьшего сопротивления.
Однако сейчас вся эта нарвикская история пока откладывается вследствие угрозы Бельгии и Голландии. Если она осуществится, положение придется рассматривать в свете совершенно новых событий… Если в Бельгии и Голландии разыграется крупное сражение, это, возможно, окажет решающее влияние на Норвегию и Швецию. Даже если битва закончится только вничью, они смогут почувствовать себя гораздо более свободными, а для нас диверсия может стать даже еще более необходимой.
* * *
Были и другие причины для беспокойства. Перевод нашей промышленности на военные рельсы не осуществлялся необходимыми темпами. Выступая 27 января с речью в Манчестере, я подчеркнул важное значение увеличения числа рабочих и вовлечения в промышленность большого числа женщин, чтобы заменить мужчин, призванных на военную службу, и сделать нас более сильными.
Однако делалось очень немногое, и, по-видимому, отсутствовало сознание чрезвычайной важности положения. Среди лейбористов и тех, кто руководил производством, а также среди руководителей военных операций господствовало настроение апатии.
10 января опасения по поводу Западного фронта получили подтверждение. Майору из штаба германской 7-й авиационной дивизии приказали доставить некоторые документы в штаб-квартиру в Кельне. Желая выгадать время для личных целей, он решил лететь через лежащую на пути бельгийскую территорию. Самолет сделал вынужденную посадку, и бельгийская полиция арестовала его, забрав документы, которые он отчаянно пытался уничтожить. Эти документы содержали полный и конкретный план вторжения в Бельгию, Голландию и Францию, которое Гитлер решил предпринять. Французскому и английскому правительствам передали копии этих документов, а немецкого майора отпустили, предоставив ему объясняться со своими начальниками. Меня информировали обо всем этом тотчас же, и мне казалось невероятным, чтобы бельгийцы не разработали плана, предлагающего нам ввести наши войска в Бельгию. Но они ничего не предприняли. Во всех трех странах, которых это затрагивало, высказывалось предположение, что это, вероятно, ловушка. Но такое казалось неправдоподобным. Немцам не было никакого смысла пытаться заставить бельгийцев поверить, что они собираются напасть на них в недалеком будущем. Это могло бы побудить бельгийцев сделать то, чего немцы меньше всего желали, – разработать вместе с французами и англичанами план, предусматривающий, что в одну прекрасную ночь французские и английские войска быстро и тайно вступят на территорию Бельгии. Я верил в предстоящее нападение. Но бельгийский король не раздумывал над этим. Он и его военачальники просто выжидали, надеясь, что все обойдется.
Несмотря на документы, найденные у немецкого майора, ни союзники, ни государства, которым угрожала опасность, не предприняли никаких новых действий. Гитлер же, как мы теперь знаем, вызвал Геринга и, узнав, что захваченные документы действительно представляли собой полные планы вторжения, излив свой гнев, приказал подготовить новые варианты.
Таким образом, в начале 1940 года стало ясно, что Гитлер имел детальный план вторжения во Францию с захватом Бельгии и Голландии. Если бы вторжение началось, немедленно вступил бы в действие разработанный генералом Гамеленом план «Д», который предусматривал движение 7-й французской армии и британской армии. План «Д» был детально разработан и в любой момент мог быть приведен в исполнение. Этот курс действий, против которого в начале войны возражали начальники штабов британских вооруженных сил, был официально и определенно подтвержден в Париже 17 ноября 1939 года. Основываясь на этом плане, союзники ожидали предстоящего удара, а Гитлер – наступления подходящего времени для военного похода, погода для которого могла быть весьма благоприятной начиная с апреля.
Зимой и весной британские экспедиционные войска приводили себя в порядок и укрепляли свои позиции, готовясь к войне наступательной или оборонительной. Все, от высших до нижних чинов, напряженно трудились, и тот факт, что впоследствии они оказались на высоте, в значительной степени объяснялся тем, что они полностью использовали возможности, представившиеся им зимой. К концу «сумерек войны» состояние английской армии значительно улучшилось. Кроме того, она возросла и численно. В марте 1940 года прибыли 42-я и 44-я дивизии, которые во второй половине апреля были отправлены на фронт. В том же месяце прибыли 12, 23 и 46-я дивизии. Они были посланы во Францию, чтобы закончить военную подготовку и обеспечить дополнительную рабочую силу для всяких текущих работ. У них не хватало даже оружия и снаряжения, какое бывает в каждой части, и у них не было артиллерии. Тем не менее эти дивизии неминуемо были вовлечены в бой, когда начались сражения, и хорошо проявили себя.
Ужасным пробелом в нашей довоенной подготовке было отсутствие у английских экспедиционных войск бронетанковых дивизий, Великобритания, родина танков всех видов, в период между двумя войнами слишком мало внимания обращала на производство этого рода оружия, которое скоро стало господствующим на поле боя. Спустя восемь месяцев после объявления войны наша небольшая, но хорошая армия, когда настал час испытания, имела только 1-ю армейскую танковую бригаду, насчитывавшую семнадцать легких танков и сто «пехотных» танков. Только двадцать три из этих танков имели на вооружении 42-миллимитровые пушки, остальные танки имели только пулеметы. Было также семь территориальных танковых полков, имевших транспортеры и легкие танки. Эти полки были сведены в две легкие танковые бригады. Если не считать недостатка в танках, боеспособность британских экспедиционных войск заметно возросла.
* * *
События на французском фронте были менее удовлетворительными. Если вы имеете большую национальную армию, состоящую из призывников, настроение народа отражается на этой армии, в особенности если она дислоцирована на родине и имеет тесный контакт с населением. Отнюдь нельзя сказать, что в 1939–1940 годы Франция смотрела на войну с воодушевлением или хотя бы с большой надеждой. Беспокойная внутренняя политика последнего десятилетия породила разобщенность и недовольство. Реагируя на рост коммунизма, значительные элементы во Франции повернули к фашизму. Эти люди охотно слушали искусную пропаганду Геббельса и передавали ее дальше в виде сплетен и слухов. Точно так же и в армии сказывалось разлагающее влияние коммунизма и фашизма, а долгие зимние месяцы ожидания предоставили время и возможности для действия яда.