— Вы тут дольше моего, вам и виднее, капитан! — добродушно сказал он Дрейку. И тут же — в знак дружеского расположения и союзнических отношений — преподнес предводителю англичан драгоценную саблю с золотым, усыпанным каменьями, эфесом и вызолоченными ножнами. В свое время это оружие было якобы изготовлено прославленными миланскими оружейниками для самого французского короля, Генриха Второго, старшего брата нынешнего монарха, Карла Девятого. Разумеется, не стоило, дабы не омрачать дружбы в самом ее начале, задавать бестактные вопросы о путях, какими попало монаршее оружие к пиратскому капитану. Дрейк и не поднимал вопроса об этом. Без того уже в первый день этой дружбы возник и первый конфликт.
Предстояло прежде уточнить долю каждого в добыче и в риске. Ведь тоннаж двухсотпятидесятитонного барка французов был почти вдвое выше, чем у испанского фрегата, на коем ныне держал флаг Дрейк. И людей у них было семьдесят человек, что вдвое превосходило численность англичан, бывших сейчас с Дрейком. Симаррунов французы вознамерились было считать за невольников, личных слуг Дрейка и его офицеров, никакого права на особую долю не имеющих. Пришлось им втолковать, что только один из симаррунов — Диего — является слугой Дрейка, но вклад, вносимый им во все дела экспедиции, давно обеспечил ему долю в добыче…
После трудных, трижды заходивших в тупик, переговоров Дрейк согласился на партнерство на таких условиях:
а) в операции будут участвовать по двадцать человек с каждой стороны;
б) симарруны не исключаются из подсчета числа участников, равно как и из числа дольщиков в добыче, полноправных и на общих основаниях;
в) вся добыча, какая будет захвачена сообща, делится пополам — после чего капитаны распределяют ее между своими людьми по установленным ими или принятым в их командах правилам;
г) в случае, если возникнет ситуация, таковыми правилами не предусмотренная, капитаны вольны решать по своему усмотрению, лично или в совете;
д) вопрос о решении не лично, а советом офицеров обеих сторон либо по договоренности меж капитанами, считается решенным в пользу второго или третьего подпунктов настоящего пункта в случае разногласий меж капитанами, каковые любой из капитанов захотел бы решить на совете либо путем договоренности…
Дрейк аж вспотел, пока досочиняли условия. Зато теперь уж можно было быть уверенным, что все могущие возникнуть при дележке добычи конфликты будут решены миром…
Корабли стали на якорь в месте, указанном Дрейком. И началась подготовка к операции: точили клинки, собирали дорожные заплечные мешки, что-то штопали, чинили и заменяли, готовили емкости под добычу, распределяли поклажу меж людьми. Капитаны лично обыскали своих людей: Тестю — французов, а Дрейк — англичан, чтобы никто тайком не нес с собою в поход спиртного и не повторилась, Боже упаси, история с Пайком.
Пайк, кстати, просился в поход, клялся и божился, что он бросил пить вообще, что он здоровенный и ломить за двоих будет, и вообще это несправедливо: не дать ему возможности доказать… Что именно доказать — у этого неграмотного детины слов не хватало, чтобы выразить, но ведь и без слов было ясно! И Дрейк его взял. Но при этом счел необходимым разъяснить команде:
— Я его не простил и никогда не прощу. Но знаете поговорку: «Конь — и тот два раза на одном и том же месте не спотыкается»? Пайк же теперь землю носом рыть будет, чтобы доказать мне и всем, что он только раз, случайно, оступился — а вообще-то на него положиться можно… А мужик он здоровый и на походе вправду двух человек заменит. Вполне.
10
Наконец, захваченный испанский фрегат, переименованный Дрейком в «Виктэри» («Победа»), пинасса «Медведь» и десятивесельный баркас с французского корабля, экипажи которых включали, в общей сложности, пятнадцать англичан, пять симаррунов и двадцать французов, направились к устью реки Святого Франциска, что в двадцати милях от Номбре-де-Дьоса. Там бросили якоря, высадились — и первым делом Дрейк послал симаррунов в разведку. Воротясь, пятеро следопытов доложили, что три каравана уже движутся по «Золотому тракту» к Атлантическому побережью — и везут столько сокровищ, сколько сорока пиратам и не унести на горбах! Одного серебра там двадцать пять тонн! Караваны куда больше обычных: в одном пятьдесят груженых мулов и в двух — по семьдесят.
…Дрейк не стал изощряться и сочинять новый план. Ведь только лишь пьяная выходка Пайка помешала удаче старого плана в прошлый раз! Что ж, попробуем еще разок.
И получилось все совершенно как и задумано было. Джентльмены удачи залегли на обочине, напали на первого и последнего мулов каравана — и остальные тут же легли на дорогу. Сорок пять солдат испанской охраны сопротивлялись недолго. Правда, среди потерь пиратов был капитан Тестю. Его ранили в живот мушкетной пулей. Ранение и в двадцатом веке очень серьезное, в шестнадцатом же, учитывая и уровень медицины, и калибр тогдашнего оружия, — безусловно смертельное…
Пираты взяли в заранее приготовленные мешки по стольку сокровищ, сколько каждый мог нести. Пришлось повыбрасывать и продовольственные запасы, кроме самого малого количества сухарей и копченого сала, и боеприпасы, кроме как по два выстрела на ствол, и куртки… Все спрятали на приметных деревьях, а сокровища, которые не могли унести на горбу, зарыли.
При этом не в одной большой яме, а в двух поменьше. Малые ямы легче замаскировать — объяснили симарруны, и Дрейк их поддержал: дескать, хозяин с головой ни за что не станет класть все яйца в одну корзину! Симарруны искусно заровняли землю, которой засыпали ямы, тщательно смешав старые листья и пыль, траву и красную здешнюю землю. Теперь надо было запомнить точно место захоронки, чтобы отыскать его. На запрятывание сокровищ ушло два часа.
И только закончили — как чуткие уши симаррунов услышали отдаленный топот копыт. Ясно было, что приближается испанский отряд. Люди Дрейка спрятались в чаще леса. Тут капитану Тестю стало хуже — и французы решили нести его бережно. Три матроса добровольно вызвались донести беднягу до берега. На всякий случай они обговорили со своими старшими чинами, кому в случае, если им не удастся вернуться живыми, — надлежит передать их доли добычи. Старшие чины поклялись на Библии, что исполнят в точности и целиком наказ товарищей. Затем троих освободили от их драгоценной ноши, распределив ее по мешкам товарищей, они, по французскому обычаю, перецеловались со всеми — и тронулись.
Капитан Дрейк воспользовался тем, что французы отвлеклись прощанием, и оставил у хранилища сокровищ засадный пост из троих добровольцев: Федора, еще одного матроса и одного симарруна. Не для охраны спрятанного, а для того, чтобы проследить путь сокровищ, если испанцы их как-то отыщут.