Читать интересную книгу Исповедь книгочея, который учил букве, а укреплял дух - Вадим Рабинович

"КАК СВЯТОЙ ФРАНЦИСК объяснял брату Льву, что такое совершенная радость.

Однажды в зимнюю пору святой Франциск, идя с братом Львом из Перуджии к святой Марии Ангельской и сильно страдая от жестокой стужи, окликнул брата Льва, шедшего немного впереди, и сказал так: - Брат Лев, дай бог, брат Лев, чтобы меньшие братья, в какой бы стране ни находились, подавали великий пример святости и доброе назидание; однако запиши и отметь хорошенько, что не в этом совершенная радость. - Идя дальше, святой Франциск окликнул его вторично: - Брат Лев, пусть бы меньший брат возвращал зрение слепым, исцелял расслабленных, изгонял бесов, возвращал слух глухим, силу ходить - хромым, дар речи - немым, и даже большее сумел бы делать - воскрешать умершего четыре дня тому назад; запиши, что не в этом совершенная радость. - И, пройдя еще немного, святой Франциск громко вскричал: - Брат Лев, если бы меньший брат познал все языки и все науки, и все писания, так что мог бы пророчествовать и раскрывать не только грядущее, но даже тайны совести и души, запиши, что не в этом совершенная радость. - Пройдя еще несколько дальше, святой Франциск еще раз восклицает громко: - Брат Лев, Овечка Божия, пусть меньший брат говорит языком ангелов и познает движения звезд и свойства растений; и пусть ему откроются все сокровища земные, пусть узнает он свойства птиц и рыб, и всех животных, и людей, и деревьев, и камней, и корней, и вод; запиши, что не в этом совершенная радость. - И, пройдя еще немного, святой Франциск восклицает громко: - Брат Лев, пусть научился бы меньший брат так хорошо проповедовать, что обратил бы в веру Христову всех неверных; запиши, что не в этом совершенная радость. - И, когда он говорил таким образом на протяжении двух миль, брат Лев с великим изумлением спросил его и сказал: - Отец, я прошу тебя, во имя Божие, скажи мне, в чем же совершенная радость..."

Здесь на время прервем эту замечательную беседу.

Все антитезы уже обозначены. Каждая - вещна, зрима и потому поучительна. Для иного этого хватило бы - даже каждой в отдельности - на всю жизнь в качестве руководства к действию - благородному, богоугодному. Но максималисту Франциску этого мало. Это почти ничто, ибо собственное тело пребывает во здравии и целости, а стало быть, дух не познан, покуда живо и здорово тело. Не постигнут смысл. Но каждое из перечисленных деяний - деяние живое. Можно было бы, правда, и не говорить столь длинно о радостях несовершенных. Но лишь с нашей точки зрения, с точки зрения нашего, экономного, быка-за-рога-берущего мышления. В "Цветочках" этого нельзя. Эти антитезы - не только примеры противоположного, не только узор орнамента, не только способ доказать. Они - бытие тезы, без чего совершенная радость немыслима. Они сверхсовершенствуют, сверхобожествляют и без того совершенную, божественную радость. Вместе с тем, это и путь, по которому должно идти, дабы достичь радости совершенной; подготовительная, так сказать, работа. И тогда... вознаграждение за труды, но труды бескорыстные.

В путь за радостью совершенной!..

"И святой Франциск отвечал ему: - Когда мы придем к святой Марии Ангельской вот так, промоченные дождем и прохваченные стужей, и запачканные грязью, и измученные голодом, и постучимся в ворота обители, а придет рассерженный привратник и скажет: - Кто вы такие? А мы скажем: мы двое из ваших братьев; а тот скажет: вы говорите неправду, вы двое бродяг, вы шляетесь по свету и морочите людей, отнимая милостыню у бедных, убирайтесь вы прочь; и не отворит нам, а заставит нас стоять за воротами под снегом и на дожде, терпя холод и голод, до самой ночи; тогда-то, если мы терпеливо, не возмущаясь и не ропща на него, перенесем эти оскорбления, всю эту ярость и угрозы, и помыслим смиренно и с любовию, что этот привратник на самом-то деле знает нас, а что Бог понуждает его говорить против нас, запиши, брат Лев, что тут и есть совершенная радость. И если мы будем продолжать стучаться, и он, разгневанный, выйдет и прогонит нас с ругательствами и пощечинами, словно надоедливых бродяг, говоря: Убирайтесь прочь, гнусные воришки, ступайте в ночлежный дом, потому что здесь для вас нет ни трапезы, ни гостиницы; если мы это перенесем терпеливо и с весельем и добрым чувством любви, запиши, брат Лев, что в этом-то и будет совершенная радость. И если все же мы, принуждаемые голодом и холодом и близостью ночи, будем стучаться и, обливаясь слезами, будем умолять именем Бога отворить нам и впустить нас, а привратник, еще более возмущенный, скажет: Этакие надоедливые бродяги, я им воздам по заслугам; и выйдет за ворота с узловатой палкой и схватит нас за шлык и швырнет нас на землю в снег, и обобьет о нас палку; если мы все это перенесем с терпением и радостью, помышляя о муках благословенного Христа, каковые и мы должны переносить ради него; о, брат Лев, запиши, что в этом будет совершенная радость. А теперь, брат Лев, выслушай заключение. Превыше всех милостей и даров духа святого, которые Христос уделил друзьям своим, одно - побуждает себя самого и добровольно, из любви ко Христу, переносить муки, обиды, поношения и лишения; ведь из всех других даров божьих мы не одним не можем похваляться, ибо они не наши, но божии; как говорит апостол: - Что у тебя есть, чего бы ты не получил от Бога? А если ты все это получил от Бога, то почему же ты похваляешься этим, как будто сам сотворил это? Но крестом мук своих и скорбей мы можем похваляться, потому что они наши, и о том апостол говорит: Одним только хочу я похвалиться крестом Господа нашего Иисуса Христа, ему же честь и хвала во веки веков. Аминь".

Совершенная радость есть Христовы муки - человеческие муки. Это единственное, что не вполне от бога. Испытав эти муки, индивид становится личностью и только так испытывает совершенную радость. Значит, теза личностна, уникальна, конкретна. Под стать ей и ритуал, мистерийная театральность, зрительность, ее окружающие. Мистический поэт Франциск певец радости совершенной, но представимой, однако, в виде единичной вещи в единичной - единственной - ситуации.

Это и есть урок научения сделать сие - обговорить "совершенную радость" в ее жизненной сказанности - явленности в поступке. Устроение этой вещи как способ достичь этого устроения в первом приближении как будто уже дано. Но всмотримся пристальней и вслушаемся чутче.

Все, что не есть еще совершенная радость, дано как положительное умение выявить собственно человеческие возможности. Причем полнота всех этих умений - всегда меньше божественного всеумения.

"Подавать великий пример святости и доброе назидание"; лечить ото всех болестей и даже воскрешать умерших; познать все языки, все науки, все писания и даже пророчествовать; говорить языком ангелов и познавать движения звезд и свойства всего на свете - всех вещей трех царств; обращать "в веру Христову всех неверных..." - все эти умения, конечно же, хороши; но не они составляют совершенную радость. Они, конечно, радость, но не совершенная. Ибо все эти умения, хоть с виду и твои умения, но на самом-то деле получены от бога, и потому похваляться ими не гоже: не твоя (во всяком случае, не только твоя) в том заслуга. Все это вещи, причастные гордыне, и к тому же еще ложной гордыне, потому что в конечном счете не составляют, собственно, твоей заслуги. Обратите внимание здесь вот еще на что. Все пять примеров радости не вполне совершенной, которые приводит Франциск брату Льву, относятся скорее к сфере знания, данного в слове, а не к сиюминутно осуществляющейся жизни - зримой, подробной, душевнозначимой; жизненной жизни в ее внесловесной - внеученой - убедительности. Знание в слове, а жизнь сама по себе - в бессловесных поступках-действиях. Именно в такой вот жизни и живет совершенная радость. Но только тогда живет, когда тот, кому будет эта совершенная радость дарована (точнее было бы сказать так: не дарована, а лично добыта тем, кто так вот живет), всецело отрешится от самого себя ценою величайшей униженности (потому-то и возвышенности). И тут уже и в самом деле лично волевой, свободно волевой поступок (ударение на волю!), ибо только добровольные мучения доподлинно наши. И ничьи больше, и потому только ими и можно похваляться.

Но вполне ли они наши? Ведь вот что говорит апостол: "Одним только хочу я похваляться - крестом Господа нашего Иисуса Христа". Так наши они или не наши, эти всяческие муки и скорби? Они - Христовы, и потому наши, человеческие, ибо за всех нас приняты Христовы муки. Подражание как творчество. Умение жить, хотя и по образцу, есть все-таки личное умение жить. Но не умение, а про-живание.

Слово еще раз воплотилось, ставши жизнью выявленной, проявленной, проясненной (ведь образец не перед тобой - в тебе), лишенной всех радостей внешних и потому несовершенных, зато обретшей в наиполнейшей своей униженности всю полноту радости совершенной. И тогда момент такой вот жизни оказывается равным всей жизни - жизни в целом и целиком. Миг жизни - вся жизнь - другая жизнь. Вечность...