...
Я знал, что мне нужно было поблагодарить женщину, сказать спасибо и все такое.
Только сил на это не было...
Часть восемнадцатая.
«Сила действия равна силе противодействия, или Экстрим по пионерски»
Ангел...
Он выбил мое имя на руке.
Такое немыслимое состояние полного охренения мозга я испытывал всего-то несколько раз за свою жизнь.
Хотя… Последние полтора месяц, начиная с того дня, когда я понял, что Ян начал меня избегать, и заканчивая сегодняшним, пусть по разным причинам, но мои нервы были натянуты практически каждый день.
И вот теперь заполучил еще и это, такое... мать его, почти шокирующее знание, оно и накрутило мои нервы, не успевающие приходить в себя раз за разом, до предела.
Дикое, неимоверное напряжение, накопившееся за поездку, во время которой я практически не понимал, где я и что со мной, дало себе выход очень примечательным, сука, образом.
Во-первых, я, блять, чуть не проехал свою остановку, в последнюю минуту все-таки вылетев из трамвая сквозь почти закрывшуюся дверь.
А во-вторых, меня тут же, возле остановки вывернуло наизнанку. Накатила такая слабость, что я приземлился коленями на грязный асфальт.
Хорошо, что рядом почти никого не было. Время-то до фига, да и пассажиры успели уже разойтись, пока до меня доходило, что нужно выйти из трамвая.
Только проходившая мимо тетка пробурчала что-то типа: «Развелось наркоманов... деваться от вас некуда...»
Я нашел в себе силы невесело улыбнуться, удивляясь в который раз, какими же тупыми и недальновидными могут быть взрослые. Отплевываясь, зашарил по карманам в поисках завалявшегося платка, который маман запихивает еще со времен детского садика, видимо, все еще не веря, что ее мальчик вырос.
Нашел, вытерся и выкинул его. На ноги я поднялся только схватившись за железную стойку остановки и понял, что действительно выгляжу сейчас как недобитый укурок.
Добрался до скамейки, плюхнулся на нее, и еле прикурил от зажигалки, которая, зараза такая, не хотела поддаваться трясущимся пальцам.
С силой затягивался и постепенно приходил в себя от пробирающей до костей прохлады. Заодно пытаясь отключиться от скрутивших меня эмоций и успокоить нервы.
Мне редко хочется нажраться до потери пульса. Сейчас был один из таких случаев. Казалось, что сейчас я бы без напряга вылакал полбутылки водяры. Только вот не думаю, что опьянел бы при этом.
Хотя, кто знает...
До дома добрался минут через двадцать.
Мама вышла мне навстречу в коридор со сложенными руками, она явно собралась начать читать мораль про позднее время и определенно недоделанные уроки, но успела произнести только:
- Ангел...
Она увидела мою бледную рожу, да и мой взгляд, скорее всего, затравленный донельзя, осеклась, и продолжила уже совсем в другом тоне, подходя ко мне:
- Солнышко, что случилось? Ты выглядишь пугающе.
- Нет... уже все о’кей, мам. Я просто устал.
- Что все-таки произошло, сын? Ты себя плохо чувствуешь? – очень спокойно спросила она. И я нашел в себе силы ответить, сползая на тумбочку, стягивая кроссовки.
- Свят подрался с парнем. Но ему показалось мало, рвался еще, Ян меня и позвал. Боялся, что сам не справится... Это он звонил. Я помог остановить.
- Понятно все. Переволновался, да? Ты молодец, родной... – мамуля обхватила мою склоненную голову ладонями, чмокнула куда-то в затылок. – Отдыхай. И поешь, если есть силы. Все на столе.
- Спасибо, я понял.
- Ты их лучший друг, знаешь об этом?
Я невольно улыбнулся. Кивнул, не поднимая головы.
- Надеюсь...
Ох, мамуля... Друг. Я не просто друг. Я их любимый человек.
Она уже отходила, когда я решился:
- Мам... Папа еще в гараже?
- Ну что ты, он спит уже. Разболелась голова, выпил таблетки и уснул. Ты что-то хотел?
- Да... Это... у него водка есть?
***
В спальне я сел на постель, бросил рядом с собой мобильник, и опустил голову, опершись локтями о колени и держа в руках пузатый стакан с колышущимся на дне коньяком. Несколько глотков я успел сделать еще в гостиной, где мамуля мне его налила вместо водки, сказав, что благородный напиток поможет быстрее придти в себя.
И сейчас, ощущая жар в пустом желудке, я понимал, что татуировка действительно оказалась той последней убойной каплей, переполнившей чашу переживаний, которые теснили мне грудь все последнее время. Игнор Мозаика, его избиение. Рассказ Кира о возможном заражении Яна. Наше со Святом обоюдное признание в любви. Утренние разборки с собравшимся свалить из дома Яном. Примирение близнецов. Потом мое почти убивающее желание быть с Яном, и его долгожданная реализация. Бегство от Свята, переживания по этому поводу. Разговор с ним, а теперь еще и разгадка этого офигительного фитиша на руке моего зверя.
И все это навалилось на меня за очень короткий промежуток времени. Я уже не говорю про поиски Белки, мать ее, и постоянную тревога за Яна.
Я не пишу о ней, но она всегда со мной. Мы, не сговариваясь, даже не говорим со Святом на эту тему при Мозаике.
Хотя, скорее всего, это напряжение копилось вообще с самого начала наших отношений.
Но все равно не понимал, почему таксильно на меня повлияла эта тату.
Вернее ее значение...
Не понимал, почему эта выходка Свята так безжалостно давила на мозг.
Колбасило нереально, я даже разобраться не мог, хочу ли я сейчас быть один, или мне смертельно не хватает Яна, чтобы поговорить о том, что никак не хотело проясняться в моей голове.
Ведь пока только с ним я мог поговорить об этой выходке Свята...