как о факте. Вчера из Екатеринбурга было получено несколько телеграмм, свидетельствующих, что в городе не произошло ничего удивительного»{669}.
На следующий день, 21 июня, слухи об убийстве Государя приобретают в «Нашем Слове» все более подробный характер: 239 «Слухи о Николае Романове. Несмотря на то что слухи об убийстве Николая Романова не получили до сих пор официального подтверждения, они продолжают циркулировать в Москве. Вчера, со слов лица, прибывшего из Екатеринбурга, передавалась следующая версия о случившемся: Когда Екатеринбургу стало угрожать движение чехословаков, по распоряжению местного совдепа отряд красногвардейцев отправился в бывший губернаторский дом, где жили Романовы, и предложил царской семье одеться и собраться в путь. Был подан специальный поезд в составе трех вагонов. Красноармейцы усадили Романовых в вагон, а сами разместились на площадках. По дороге будто бы Николай Романов вступил в пререкание с красноармейцами и протестовал, что его увозят в неизвестном направлении, то в результате этой перебранки красноармейцы якобы закололи Николая Романова. Тот же источник передает, что великие княжны и бывшая императрица остались живы и увезены в безопасное место. Что же касается бывшего наследника, то он тоже увезен, отдельно от остальных членов семьи. Все эти сведения, однако, не находят подтверждения в советских кругах»{670}.
Любопытно, что в этом сообщении «Нового Слова» почти дословно была приведена та самая ложь, которую после 17 июля 1918 года большевики будут распространять про убийство Царской Семьи.
Одновременно с ложными слухами об убийстве распространяются сведения о том, что Царская Семья перевезена из Екатеринбурга в другое место. 3 июля 1918 года, то есть за две недели до убийства, французская «Maten» со ссылкой на русские источники сообщает: «Семья Романовых переведена в Котельнич, маленький город Вятской губернии. Тем временем невозможно проверить, находится ли там же сам Царь. Имеются сообщения, что кайзер восстановит Царя на его престоле»{671}.
4 июля 1918 года «Новое Слово» публикует следующую маленькую заметку: «В церковных кругах Петрограда передают, что бывшая императрица Александра Федоровна желает принять монашество»{672}.
Эти ложные слухи должны были подготовить общественное мнение, а также и немцев к возможному «исчезновению» Царской Семьи, с такой целью, чтобы это «исчезновение» воспринималось либо как очередная «утка», либо как продолжение осуществления германского плана вывоза Царской Семьи из пределов России.
Для большей убедительности неоднократно публиковались советские «опровержения» подобных «слухов». 26 июня 1918 года «Известия ВЦИК» публикуют следующее опровержение, которое распространяется всеми ведущими газетами: «Екатеринбург, 24.06. Слух об убийстве бывшего царя Николая Романова есть очередная провокационная ложь. Тов. Председателя исполкома Затвоск. Секретарь Короболкин»{673}.
Скорее всего, Свердлову удалось ввести немцев в заблуждение и в этом вопросе. Вот что сообщал по этому поводу князь А. Н. Долгоруков: «Летом 1918 года в Киеве проживал член Государственного совета киевский губернский предводитель Федор Николаевич Безак. Мы оба с ним входили в одну и ту же монархическую группу. Я хорошо помню, 5 или 6 июля по новому стилю, Безак позвонил мне по телефону и сказал, что сейчас ему звонил граф Альвенслебен и сообщил ему, что сейчас он будет у Безака и передаст ему какое-то важное известие. Этот Альвенслебен — бывший дипломатический чиновник германского министерства иностранных дел. В эпоху гетманства он, будучи призван по мобилизации, состоял при главнокомандующем Эйхгорне, а затем — Кирбахе. Бабушка его была русская, как он сам говорил, кажется, графиня Киселева. Он был вхож в русские круги и считался монархистом и русофилом.
Я отправился к Безаку, куда вскоре приехал Альвенслебен. Разговор наш шел с ним в присутствии четырех лиц. Альвенслебен сообщил нам, что император Вильгельм желает во что бы то ни стало спасти Государя Императора Николая II и принимает к этому меры; что в целях спасения Государя он куда-то перевозится, но что в настоящий момент немцы потеряли его след. Альвенслебен предложил нам с Безаком прийти на помощь этому делу спасения Государя в следующей форме…», далее Альвенслебен предложил создать и послать на поиски Государя три группы офицеров в Котельнич, Москву и Екатеринбург. Офицеры должны были быть снабжены немецкими паспортами, которые Альвенслебен обязался предоставить, и деньгами, которые должны были собрать монархисты в Киеве. «Альвенслебен, — продолжает Долгоруков, — в разговоре с нами уверял нас, что нам следует вполне положиться на них, немцев, определенно давая нам понять, что император Вильгельм желает спасти Государя и что меры, которые он предлагает, необходимы именно в целях его спасти.
Во время этого разговора Альвенслебен предупредил нас, что между 16 и 20 июля (по новому стилю) распространится слух или известие об убийстве Государя; что слух этот или известие не должен будет нас беспокоить: как и слух, имевший место в июне, он будет ложный, но что он необходим в каких-то целях именно Его спасения. В то же время он просил нас держать разговор с ним в секрете, делая наружно вид, что мы верим известию о смерти Государя»{674}.
Этот разговор весьма примечателен. Он проходил 5–6 июля, то есть накануне или даже в самый день убийства в Москве германского посла графа Мирбаха. Убийство было крайне опасным для правительства Ленина, так как немцы немедленно потребовали ввести в Москву свой батальон для охраны посольства, что наделе могло означать свержение советской власти. 15 июля 1918 года, то есть за два дня до убийства Царской Семьи, Ленин обращается ко всем рабочим, крестьянам и солдатам Красной Армии. Это воззвание было одобрено и подписано также Свердловым. В нем большевики в самых решительных тонах отказывают немцам в праве введения в Москву германских солдат и угрожают началом тотальной войны с немцами. В этом обращении, между прочим, говорится: «Если война, вопреки всем нашим усилиям, станет фактом <…> мы почерпнем новые силы из беспощадного подавления как безумно авантюристических (лево-эсеровских), так и сознательно-классовых (помещичьих, капиталистических, кулацких) деятелей контрреволюции»{675}. Напомним, что до убийства Царской Семьи оставалось два дня.
Официально Мирбаха убил левый эсер Я. Блюмкин. Однако за этот крайне опасный для большевиков поступок он не только не был никак наказан, но впоследствии принят в большевистскую партию и направлялся на особо секретные партийные задания. Скорее всего, убийство Мирбаха было непосредственно связано с подготовкой убийства Царской Семьи. Скорее всего, требование Мирбаха о переводе Государя в Москву стало категоричным, и большевикам нужно было немедленно что-то делать. Скорее всего, ими для