«...беру на себя смелость изложить некоторые свои соображения касательно русского трагизма: мнение мое по этому поводу, может быть, на первый взгляд покажется несколько странным, но, вдумавшись, вряд ли кто не согласится с ним. Оно состоит в том, что два только народа могут по праву считаться хранителями и проявителями простого древнего трагизма – это русские и англичане, так, по крайней мере, говорит в нас наше народное чувство и понимание. Кому из русских мыслящих людей, если только он не изломан окончательно воспитанием, не покажется всякий французский трагический герой театральным и фразистым, а немецкий чересчур уж думчивым и рефлексивным: органических и активных страстей человеческих, на которых только и зиждется истинная трагедия, в них нет; но представляются они в героях Шекспира, Смолета, Байрона, Шелли (в его знаменитой трагедии „Ченчи“) и наконец в некоторых лицах Диккенса. Наш народ, смело можно сказать, носит в своей душе и в своем организме и в своей истории семена настоящего трагизма, далеко еще в нашей литературе не проявленного и не разработанного; все произведения Княжнина, Сумарокова, Озерова, Катенина, Кукольника и Полевого, несмотря на все их достоинства, по своему времени никак не могут быть названы настоящими трагедиями, и тем более трагедиями русскими. И только в позднейшее время г-н Островский и другие более даровитые писатели пытались выйти на путь русского трагизма. Настоящее мое произведение тоже попытка в этом роде... (Речь идет о пьесе „Самоуправцы“. – С.П.). Главной задачей своей я имел, взяв в основание страсть человека, выразить вместе и самое время».
22
Н. Я. Данилевский (1822-1885) был вскоре после окончания курса в Петербургском университете арестован за участие в кружке Петрашевского. Во время пребывания в Петропавловской крепости он написал по предложению следственной комиссии подробное изложение учения французского социалиста-утописта Фурье. Это небольшое сочинение, «не потерявшее ценности и до сегодняшнего дня», по мнению советских историков, подготовивших к печати документы по делу петрашевцев. В следственном деле Данилевского сохранилось его свидетельство о том, что он «решился посвятить себя изучению естественных наук, к которым с самого детства чувствовал непреодолимую склонность, которая с новою силою возбудилась во мне, когда я начал проходить в лицее немногие преподаваемые в нем естественные науки».
Впоследствии он стал крупнейшим специалистом-ихтиологом, много занимался вопросами сельского хозяйства, написал ряд трудов по естествознанию.
«Россия и Европа» – главное философское сочинение Данилевского – носит явный отпечаток увлечения ученого позитивистскими теориями второй половины XIX века. Его построения носят биологизаторский характер – законы общественного развития уподобляются законам роста живых организмов. Панслависты считали этот трактат одним из основополагающих сочинений своей теории.
Антизападническая позиция Данилевского, во многом согласного со славянофилами, вызвала резкое неприятие его идей в лагере революционных демократов. Высмеивая основной пафос «России и Европы», М.Е.Салтыков-Щедрин писал: «Мнения, что Запад разлагается, что та или другая раса обветшала и сделалась неспособною для пользования свободой, что западная наука поражена бесплодием, что общественные и политические формы Запада представляют бесконечную цепь лжей, в которой одна ложь исчезает, чтобы дать место другой, – вот мнения, наиболее любезные Митрофану».
23
Улицы, где находились дома родовитых фамилий.
24
Районы, населенные купечеством.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});