Читать интересную книгу Задача трех тел - Цысинь Лю

— Эти штуки так раздражают. — Правитель то и дело проводил ладонью по лицу. Он и советник по науке стояли на широких ступенях Дома Правительства. — Лицо зудит.

— Правитель, это обман чувств. Все струны в сумме имеют массу протона, то есть они не могут нанести никакого вреда, не могут вообще оказать какое-либо воздействие на макромир. Их все равно что не существует.

Но падающих с неба нитей становилось все больше. Весь приземный слой воздуха светился крохотными огоньками. Солнце и звезды обзавелись серебристыми гало. Струны цеплялись за одежду тех, кто находился на улице; за пешеходами тянулись светящиеся шлейфы. Люди возвращались в жилища, занося с собой и нити; в свете ламп виднелись тончайшие сияющие полоски. Когда люди двигались, полоски тоже двигались, увлекаемые потоками воздуха. Это раздражало, несмотря на то, что одномерные струны были видны только на свету и на ощупь никак не ощущались.

Светопреставление продолжалось больше двадцати часов. Наконец, оно завершилось, но не потому, что все струны упали на поверхность планеты. Хотя их суммарная масса и была невообразимо мала, но она все же существовала, и поэтому ускорение свободного падения для них было таким же, как и у обычной материи; однако сопротивление атмосферного воздуха не позволяло им упасть на землю. Произошло следующее: при развертывании протона в одном измерении сильное ядерное взаимодействие ослабело, струны постепенно распались на мельчайшие фрагменты, и отражаемый ими свет стал невидим для глаза. Люди думали, что нити исчезли, но на самом деле их крохотные обрывки будут плавать в атмосфере Трисоляриса вечно.

* * *

Спустя 50 трисолярианских часов началась вторая попытка развернуть протон в двух измерениях. Вскоре зрители на земле увидели нечто странное. Сначала термоядерные генераторы засветились красным, а затем около ускорителя возникло несколько колоссальных объектов в форме правильных геометрических тел. Тут были сферы, тетраэдры, кубы, конусы и тому подобное. Они переливались разными красками, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что на самом деле объекты были бесцветными, просто их поверхности представляли собой идеальное зеркало. То, что люди принимали за цвета, было игрой отражений.

— Ну что, удалось? — спросил правитель. — Мы развернули протон в двух измерениях?

Советник по науке отвечал:

— Правитель, еще одна неудача. Я только что получил рапорт из контрольного центра ускорителя. На этот раз ошиблись на одну единицу в другую сторону, и протон развернулся в трех измерениях.

Исполинские зеркальные тела продолжали возникать словно бы из ниоткуда; формы их стали разнообразнее: теперь тут были торы, кресты, даже нечто, смахивающее на ленту Мебиуса. Тела медленно удалялись от ускорителя. Через полчаса они усыпали половину небосклона — как будто некий исполинский ребенок опорожнил в небо содержимое целой коробки с детским конструктором. Свет, отраженный зеркальными поверхностями, добавился к свету солнца, и освещенность планеты возросла раза в два, правда, ее интенсивность все время менялась. Тень от Великого Маятника то пропадала, то появлялась и шаталась из стороны в сторону.

А затем объекты начали менять форму, терять правильность, словно плавясь под действием жара. Процесс постепенно ускорялся, формы, вернее, бесформенные образования становились более и более сложными. Теперь объекты в небе напоминали зрителям не части детского конструктора, а конечности и внутренности какого-то мифического расчлененного великана. Поскольку формы тел были теперь неправильными, свет, отражаемый ими на поверхность планеты, смягчился, зато расцветка стала еще более странной и непредсказуемой.

В мешанине трехмерных объектов некоторые привлекли к себе особенное внимание зрителей — сначала только потому, что очень походили друг на друга. Но рассмотрев их внимательнее, люди пришли в ужас.

Это были глаза!

[Конечно, нам неизвестно, как выглядят глаза трисоляриан, но несомненно одно: любая разумная раса весьма чувствительна к изображению органов зрения.]

Правитель был одним из немногих, кто сохранил спокойствие. Он задал советнику по науке вопрос:

— Насколько сложной может быть внутренняя структура элементарной частицы?

— Зависит от количества измерений относительно точки зрения наблюдателя. С одномерной перспективы это точка — так обычные люди и представляют себе элементарные частицы. С двух- и трехмерной перспективы начинает проявляться внутренняя структура частиц. С четырехмерной перспективы элементарная частица предстает необъятным миром.

— Мне кажется странным использовать слово «необъятный» для описания субатомной частицы типа протона, — заметил правитель.

Но советник по науке не обратил на его реплику внимания и продолжал:

— При переходе на более высокие измерения сложность и количество внутренних структур частицы значительно возрастает. Аналогии, которые я сейчас приведу, неточны, но они дадут вам представление о масштабах. Структура частицы, наблюдаемой с перспективы седьмого измерения так же сложна, как наша трехмерная звездная система. С перспективы восьмого измерения частица по масштабам сравнима с Млечным Путем. В девяти измерениях внутренняя структура и сложность элементарной частицы сравнимы с параметрами целой Вселенной. Что касается измерений еще более высокого порядка, то наши физики пока не имели возможности исследовать их, так что мы даже и вообразить себе не можем эту степень сложности.

Правитель указал на гигантские глаза в космосе:

— Не демонстрирует ли это, что микрокосмос развернутого протона заключает в себе разумную жизнь?

— Наше определение «жизни», скорее всего, неприемлемо для микрокосмоса высоких измерений. Выражаясь более осторожно, мы могли бы сказать, что эта вселенная обладает разумом и мудростью. Ученые уже давно делали предположения на этот счет. Было бы странно, если бы в таком сложном и огромном мире не развилось что-либо, подобное интеллекту.

— Но почему они преобразовались в глаза? Чтобы наблюдать за нами? — Правитель смотрел на небесные очи — прекрасные, живые, все как одно окидывающие планету любопытными взглядами.

— Возможно, затем, чтобы мы узнали об их существовании.

— Они могут упасть сюда, вниз?

— Нет, этого не произойдет. Не о чем тревожиться, правитель. Даже если бы они упали, суммарная масса этих огромных образований равна массе протона. Так же, как и с одномерными струнами в прошлый раз, они не окажут ни малейшего влияния на наш мир. Людям просто нужно привыкнуть к странному зрелищу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});