Читать интересную книгу Все новые сказки - Нил Гейман

— Не понимаю, — проговорил Робби, стоя на террасе. За пустой дорогой тянулись дюны в шапках из колючих кустарников. — Ураган ураганом, но это практически первая линия у океана. Где же люди?

— А где деньги? — возразил Леонард. — Кому теперь по карману строиться? Пошли, надо затащить мои вещи в дом, а то на жаре все расплавится.

Леонард завладел главной спальней. Выложил свой лэптоп, камеру Эмери, стопки раскадровок, коробку с моделью «Беллерофонта». Занял каждый дюйм пола, всю поверхность теннисного стола.

— А зачем в спальне теннисный стол? — спросил Робби, подыскивая место для штатива.

Эмери пожал плечами:

— Спроси лучше, почему не во всех спальнях стоят теннисные столы.

— Мы пошли на пляж, — оповестил Зак.

Робби скинул ботинки и двинул за ребятами — пересек дорогу, побрел по тропинке через мини-дебри из кактусов и колючих лиан. В голове шумело от недосыпа, а также от пива, которое он стащил из ящика, привезенного Эмери. Песок был уже горячий; дважды ему приходилось останавливаться и выдергивать из босых ступней острые шипы. Через тропинку перебралась рогатая жаба. Потом — сцинк с синим языком. Робби услышал смех своего сына и звук прибоя.

На вершине крайней дюны густым ковром росли мелкие желтые розы, и их благоухание, какое-то мыльное, смешивалось с соленым ветерком. Робби наклонился, сорвал горсть лепестков, подбросил в воздух.

— Не худшее место для полетов, а?

Обернувшись, он увидел Эмери, голого до пояса. Тот вручил Робби бутылку «Текате» с ломтиком лайма, вставленным в горлышко, и отхлебнул из своей.

— Красиво. — Робби выжал в пиво лайм и тоже выпил. — Но эта модель… Она не полетит.

— Знаю, — проговорил Эмери, глядя, как Зак и Тайлер скачут на мелководье, брызгаются друг на друга, взметая маленькие радуги. — Но скажи, разве плохой предлог для отпуска?

— Отличный, — отозвался Робби и съехал по дюне к ребятам.

Несколько дней они прожили в странном ритме — почти не спали, до двух-трех ночи засиживались за выпивкой и разговорами. Взрослые делали вид, будто не замечают, как парни тырят из холодильника пиво. Игнорировали они и дым с запахом благовоний, распространяющийся с террасы, когда сами ложились спать. Вскоре после рассвета все, даже Зак с Тайлером, просыпались. Ослепительное солнце пронизывало рваные занавески. На террасе, где они лежали в своих гамаках, закутавшись в одеяла, покрикивала древесная лягушка — голосом ржавых дверных петель. Спали слишком мало, зато пили многовато.

Однако, по какому-то волшебству, и недосып, и перепой оставались без последствий. Когда Робби входил в теплую, как кровь, воду, похмелье куда-то улетучивалось. Он плавал на спине и смотрел, как прямо над ним, низко-низко, летают пеликаны. Потом таскал технику из дома в дюны, где Эмери смастерил навес из простыней и старых раскладных кресел с матерчатыми сиденьями. Ребята тоже помогали — все втроем они транспортировали штативы и цифровые видеокамеры, коробку с «Беллерофонтом» работы Леонарда и, конечно, сумку-холодильник, набитую пивом и «Ред Буллом».

Эмери вел хозяйство. Он обнаружил старинный красный карт, полузанесенный песком, и возил на нем чипсы и вторую сумку-холодильник — с пивом и лаймами. Магазина на острове не было, если не считать руин, которые попались им по дороге. Заправок тоже не имелось. Здание общества краеведов, похоже, давным-давно исчезло с лица земли.

Тем не менее когда Эмери катался на карте, он наткнулся на лоток, с которого торговали домашним соусом «сальса» в стеклянных банках и серовато-зелеными куриными яйцами в картонной таре из-под фирменных. Боковая дорожка позади лотка была перегорожена колючей проволокой. На столбе висела табличка: «ОСТОРОЖНО, ДВУХГОЛОВАЯ СОБАКА».

— А собаку ты ни разу не видел? — спросил Тайлер.

— He-а. Вообще никого не видел, только аллигатора, — ответил Эмери, откупоривая пиво. — Здоровый такой. Двухголовую собаку съест и не поперхнется.

К утру четверга они отвезли на карте все необходимое на другой конец острова. Теперь они с растущим нетерпением ждали, пока Леонард лазал по дюнам и мрачно смотрел на синий горизонт.

— А как ты узнаешь, где правильное место? — спросил Робби.

— Понятия не имею, — помотал головой Леонард. — Мэгги говорила, по ее ощущениям, где-то здесь…

Он ткнул пальцем в сторону высокого песчаного вала, вздыбленного над пляжем, точно замороженная волна. Внизу Тайлер и Зак спорили, чья очередь опять волочь все в гору. Робби нацепил солнечные очки.

— Этот пляж небось сто раз смыло с тех пор, как сюда приехал Макколи. Может, выберем место наугад? Самую высокую дюну, типа…

— Да, наверное, ты прав, — вздохнул Леонард. — Пожалуй, вот тут — лучший вариант.

Он остановился, долго смотрел в небо. Наконец развернулся, спустился к ребятам.

— Будем снимать здесь, — небрежно сказал он и отправился в дом.

Под вечер они развели на пляже костер. Небо уже посерело, стало намного прохладнее, солнце исчезло в облаках цвета кровоподтеков. Робби побродил по мелководью, нащупывая ступнями ракушки. Зак прямо у костра нашел акулий зуб размером с гитарный медиатор.

— Ему, наверное, миллион лет, — завистливо протянул Тайлер.

— Чуть старше отца, — отозвался Зак.

Робби плюхнулся рядом с Леонардом.

— Странное дело, — сказал он, вытряхивая песок из раковины. — Тут целый архипелаг, но, пока мы тут живем, я еще ни одной лодки не видел.

— Ты недоволен? — спросил Леонард.

— Да нет. Просто… Как-то странно, тебе не кажется?

— Кто его знает, — Леонард бросил окурок в огонь.

— Я бы тут остался, — Зак перекатился на спину и стал смотреть на полет искр на фоне первых звезд. — Пап! Почему бы нам не остаться тут жить?

Робби надолго приложился к бутылке с пивом:

— Мне надо на работу. А вам в школу.

— Школу нафиг! — хором воскликнули Зак и Тайлер.

— Послушайте меня. — Ребята примолкли, почувствовав на себе тяжелый взгляд Леонарда. — Завтра утром я хочу все установить. Отснимем, пока ветер не слишком сильный. До конца дня я буду заниматься монтажом. Потом соберем вещи и в субботу поедем в Фейеттевилль. Переночуем где подешевле, в воскресенье поедем домой.

Зак и Тайлер недовольно взвыли. Эмери вздохнул:

— Назад, на каторгу. Мне надо позвонить одному типу насчет передачи.

— Я хочу побыть несколько часов с Мэгги, — Леонард потеребил серебряный череп, свисавший с серьги. — Я обещал медсестре, что приеду в субботу до полудня.

— Придется выехать очень рано, — заметил Эмери.

Несколько минут все молчали. Ветер шевелил кусты в дюнах у них за спиной. Пламя подпрыгнуло к небу, затем присмирело, и Зак подбросил в него узловатый кусок плавника. Визгливо вскрикнула невидимая птица. Ей начала вторить другая, затем третья, и жалобные голоса ненадолго заглушили ласковый плеск волн.

Робби всматривался в темнеющую воду. Ракушка в руке казалась теплой и шелковистой, как человеческая плоть.

— Гляди, пап, — сказал Зак. — Летучие мыши.

Робби запрокинул голову и увидел, как у него над головой черные фигурки уворачиваются от искр.

— Прелестно, — сказал он нетрезвым голосом.

— Ну-с, — Леонард встал, снова закурил. — Пойду ложиться.

— Я тоже, — сказал Зак. Робби с легким удивлением узрел, что ребята, зевая, поднимаются на ноги.

Эмери достал из холодильника непочатую бутылку пива и протянул Робби.

— Присмотри за костром, старина, — сказал он и последовал за остальными.

Робби обернулся, изучающе вгляделся в гаснущее пламя. По ветке текли зеленые и голубые ручейки — этакие призрачные струи. «Соль», — растолковал мальчикам Леонард, но Робби не верилось в это объяснение. Откуда Леонарду знать такие вещи? Робби нахмурился, взял пригоршню песка и швырнул на пламя. Оно тут же исчезло, точно проглоченное углями.

Робби вполголоса выругался. Допил пиво, встал, побрел неверным шагом к воде. Луна скрылась за облаками, но вдали в волнах отражалось смутное сияние цвета умбры. Робби уставился на горизонт, напрасно выискивая хоть какие-то признаки жизни — огни теплохода или самолета; потом повернулся, взглянул в одну сторону, в другую.

Ничего. Даже костер погас. Он встал на цыпочки, попытался заглянуть за высокую дюну, увидеть пальмовую рощу и их бунгало. Ничегошеньки — все поглотила ночь.

Снова обернулся к океану. Волны лизали его босые ноги. Что-то обожгло щеку — песок, принесенный ветром? Нет, скорее всего, москит. Робби повел рукой, сгоняя москита… и остолбенел.

В воде то скручивались, то раскручивались, слепя глаза, лучезарные спирали. Темно-темно-фиолетовые — почти черные, — и изумрудное пламя, выжигающее зрачки, и кобальтовая синь, и пунцовый пожар. Робби встряхнул головой, отшатнулся. Совладал с ужасом. Осмотрелся по сторонам.