— Не могу сказать, что удивлен, — наконец произнес он.
Доктор Иннис вскинул брови и огрызнулся:
— Не удивлены? Может быть, вам следует переквалифицироваться, детектив О'Мэлли, и стать медицинским экспертом? Я думаю, эта работа сделала вас циником. Умирает молодая женщина, и вы немедленно подозреваете здесь что-то грязное и подлое. Надеюсь, вы ни с кем не поделились своими умозаключениями. Иначе, когда состоится суд, защита может выдвинуть претензии, что вы мной манипулировали, чтобы подтвердить свои версии.
Спенсер слабо улыбнулся, понимая его иронию и отвечая на нее:
— Неужели, доктор?
Доктор Иннис не нашел в этом ничего забавного и заворчал:
— Так вы хотите знать, что с ней произошло или нет?
— Да-да, конечно, — оживился Спенсер. — Пожалуйста.
— Части черепа, относящиеся к твердой лобовой оболочке вокруг мозга, обнаруживают признаки того, что мышечные волокна ослабли, и это произошло прежде, чем она замерзла. Если бы она упала в снег и просто заснула, ее мозг не начал бы разлагаться, до тех пор, пока температура тела не понизилась бы до такой степени, чтобы нельзя было поддерживать нормальное функционирование организма. Правда, к тому времени, когда она умерла, тело все равно уже почти окоченело. Но все же она умерла, а затем окоченела, причем быстро, то есть достаточно быстро, чтобы остановить разрушение сверхчувствительных мозговых тканей. При нормальных условиях, теряя полтора градуса в час, она бы охладилась до температуры окружающей среды за двадцать четыре часа и члены начали бы терять подвижность, то есть окоченевать, в течение следующих шести часов или около того. Но на дворе был настоящий мороз, вернее, пронизывающий ветер с морозом. Я помню ту ночь. В газетах писали, что это была самая холодная ночь за последние семьдесят лет. Значит, она теряла больше полутора градусов в минуту. В принципе она могла охладиться до температуры окружающей среды за час. Таким образом, никакого трупного окоченения, никакого разложения и изменения цвета кожи. На спине они есть, правда, незначительные, но если учесть, что она пролежала на ней ничком девять дней, то это вполне объяснимо. И все-таки окоченение замедлило развитие процесса умирания мозга, но не остановило его. За истекшие двадцать четыре часа тело ее оттаивало и начало разлагаться, а мозг достиг состояния скелетного разрушения, если можно так выразиться.
Иннис казался очень довольным, давая разъяснения Спенсеру, а тот вежливо кивал, хотя в этих объяснениях для него не было ничего нового, чего бы он прежде не знал. И он поддакивал:
— Понятно. Все действительно логично. Что-нибудь еще?
— Да. Есть признаки, свидетельствующие об удушении.
— Вы имеете ввиду ее глаза?
— Да. Но откуда это вам известно? Откуда вы знаете, куда надо смотреть в таких случаях?
— Да, обнаженная мертвая девушка в черных ботинках, владелица девяти миллионов долларов, оказывается в самом центре четырехугольника, пронизанного полем ревности высокого напряжения, и мне предстоит докопаться, что же там получилось. И это не так уж случайно, — покачал головой Спенсер. Ему не хотелось показывать, как он расстроен.
— Да, глаза, — сказал Иннис. — Капилляры полопались. Полопались от давления на голову, что, в свою очередь, явилось причиной острого давления на легочную артерию в области шеи и отсутствия поступления кислорода в область головного мозга на срок достаточный, чтобы это привело к прекращению функций парасимпатической системы и к последующей остановке сердца. Давление на глаза было настолько сильным, что началось кровотечение в височную часть. Вам действительно не хочется взглянуть на это самому?
Спенсер невыразимо страдал.
— Видимо, это был кто-то очень сильный? — спросил он срывающимся голосом.
— Нет, вовсе не обязательно. Она сопротивлялась, боролась за каждый последний вздох. Эти усилия почти разорвали ее легочную артерию.
— Да, — сказал Спенсер, борясь зато, чтобы голос звучал нормально. — Его она одолеть не смогла.
— Откуда у вас, детектив, такая уверенность, что это был «он»? Нет, это мог быть кто угодно. Она действительно не могла справиться с убийцей, потому что ее левое плечо почти не действовало. Оно было сильно повреждено.
— Да-да, — кивнул Спенсер. — Это у нее случилось днем раньше. Она попала в аварию.
— Хм, это многое объясняет. Дело, в том, что некоторые повреждения на ее теле выглядят несколько более старыми. У нее было сотрясение мозга и сломано правое ребро. Я удивлен, что она вообще могла действовать в таком состоянии. Она обращалась в больницу?
— Нет. Не пожелала.
Доктор Иннис потер брови и грустно заключил:
— Очень плохо. Это бы спасло ей жизнь.
— Почему вы так решили?
— Потому что из больницы ее наверняка бы не выпустили. Из-за плеча особенно. Оно было в ужасном состоянии. Ей требовалась срочная операция — там были множественные переломы, и к тому же началось заражение крови.
Спенсер потерял дар речи.
Доктор Иннис выглядел довольным, как если бы уже нашел убийцу, а не просто сообщил Спенсеру, насколько была слаба Кристина.
— Она была в скверном состоянии, — сказал Иннис. — Ее бы мог одолеть любой, даже если обладал силой, равной силе моей семилетней внучки. Единственное, чем она располагала для сопротивления, так это правой рукой.
— Вы полагаете, — спросил Спенсер, запинаясь, — что она сопротивлялась? Но на ней нет никаких следов.
Доктор улыбнулся и заявил:
— Бот здесь вы ошибаетесь, детектив. Я-то уж подумал, что вам никакой медэксперт не нужен. Мне показалось, что с таким детективом, как вы, я могу остаться без работы, — вы столько знаете, а тут вот прозевали. Есть на ней следы. И прежде всего большая рана в затылочной части черепа. Имеется и гематома на черепной кости. Когда она упала, то, наверное, потеряла сознание.
— Значит, ее ударили? — воскликнул Спенсер. — Господи, неужели Уилл был прав и это дело рук насильника?
— Может быть. Я думаю, ее толкнули или она упала сама.
— Упала?
— Да. Могло ведь получиться так: она отступила, пятясь, потом опрокинулась навзничь и ударилась головой о дерево или камень. Это не был острый предмет, он не проткнул кожу, но есть кровоподтеки. Это только мои предположения, вы понимаете. Или ее толкнули. Она упала, ударилась головой, пролежала без сознания не очень долго, возможно, всего несколько, секунд. А остальное реконструировать очень легко. На внутренних частях ее предплечий имеется два симметричных следа, а также два следа на ее груди, сразу над грудной клеткой. Ушибы с сильными кровоподтеками. Это говорит вам о чем-нибудь, детектив?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});