Вместо подписания договоров нашему герою пришлось заниматься черновой работой по обеспечению деятельности териокского правительства. Ленинградский обком провёл персональный отбор коммунистов, владеющих финским языком. Особо уделялось внимание пропаганде — организации радиопередач и выпуску листовок для населения и солдат Финляндии. Всё в соответствии с рукописным планом Финской кампании из записной книжки нашего героя: «3) Митинги… 4) Люди… 5) Листовки…» Тексты ряда первых листовок Жданов написал лично. Увы, опыта пропагандистской работы по противнику на Урале 1918—1919 годов оказалось недостаточно и агитация не достигла ожидавшегося результата.
В дополнение к «Финляндской демократической республике» по плану Жданова создавался и Финский корпус, в дальнейшем — Финляндская народная армия. Упомянутый в плане Жданова Анттила — это командир 106-й стрелковой дивизии ЛВО Аксель Анттила, финский большевик, командир времён гражданской войны в Финляндии и Карелии 1918—1922 годов, приговорённый на родине финскими белыми к смертной казни. В декабре 1939 года Аксель Анттила станет командующим 1-м корпусом Финляндской народной армии и министром обороны Финляндской Демократической Республики.
Ждановский план не требовал какой-либо отдельной провокации со стрельбой на границе. А Майнильский инцидент с равной вероятностью мог быть как советской спецоперацией по обеспечению повода к войне, так и целенаправленной или невольной провокацией финской стороны.
Возможно, произошло и непреднамеренное происшествие — результат большой концентрации у границы отмобилизованных войск. Достаточно вспомнить аналогичные обстрелы нашей территории на советско-японской или советско-германской границе тех лет. Хотя в ходе переписки по инциденту финские дипломаты категорически отрицали наличие у границы их артиллерии, начало боевых действий показало, что финские орудия там присутствовали. Подобные обстрелы с территории Финляндии случались не раз на протяжении 1920—1930-х годов. Часть финских историков признаёт, что роковые выстрелы в ноябре 1939-го прозвучали с их стороны…
Боевые действия советской стороны в той войне принято считать неудачными. Такой вывод делается в основном на основании формального сравнения сторон и с учётом итогов войны, по которым «большой» Советский Союз не завоевал «маленькую» Финляндию. Однако по целому ряду причин СССР начинал боевые действия далеко не самыми боеспособными силами. И в полном смысле неудачными боевые действия были только в течение первого месяца, когда вместо ожидаемого «освободительного похода» началась настоящая война в весьма неблагоприятных для наступления условиях.
После первого, неудачного месяца для советской стороны последовал месяц подготовки и перегруппировки сил, после чего началось полуторамесячное наступление, эффективное и удачное. Прорыв линии Маннергейма в феврале 1940 года по праву может считаться одной из славных страниц в русской военной истории. Если отбросить различные спекуляции, то соотношение безвозвратных потерь сторон окажется один к двум в пользу финской стороны — неизбежное и не самое контрастное в военной практике при прорыве хорошо подготовленной обороны. К марту 1940 года, на исходе Выборгской операции, финская армия практически исчерпала возможности для сопротивления. Отказ от марша на Хельсинки и полной оккупации Финляндии был продиктован не военными, а политическими причинами — учитывая позицию Франции и Англии и предпринятые ими шаги, Сталин не без оснований опасался перетекания локального советско-финляндского конфликта в мировую войну западной коалиции против СССР.
Жданов не руководил войсками, но держал в руках все нити событий. С началом боевых действий и до конца войны он переместился в отдельный кабинет в штабе Ленинградского военного округа. Когда провалился первый наскок на линию Маннергейма, Жданову пришлось возглавить Военный совет созданного в начале января 1940 года Северо-Западного фронта. Непосредственно боевыми действиями командовали последовательно командарм 2-го ранга Кирилл Мерецков и командарм 1-го ранга, будущий маршал Семён Тимошенко. Но всё тыловое обеспечение фронта держал в своих руках Жданов. Буквально за месяц был проведён огромный объём работ по строительству новых путей сообщения и организации бесперебойного снабжения армии всем необходимым. Здесь фронт опирался на хорошо знакомый Жданову, во многом созданный под его руководством мощный потенциал ленинградской науки и промышленности.
В первые дни войны, ещё преодолевая «предполье» линии Маннергейма, советские войска столкнулись с минной опасностью — отступавший враг широко использовал противопехотные минные поля, закладки фугасов в оставленных зданиях, мины-ловушки и т. п. Никаких технических средств для борьбы с этой опасностью армия не имела — их тогда не было ни у одной армии мира. Но индукционный принцип поиска металлов был уже известен, а первые опыты по созданию ручных металлоискателей проводились с начала 1930-х годов. Командарм Мерецков и начальник артиллерии Воронов через три десятилетия в своих мемуарах оставили нам описание того, как Жданов решал данный вопрос.
В один из первых дней войны в кабинет Жданова пригласили ленинградских инженеров, в том числе группу профессоров и преподавателей из Высшей электротехнической школы комсостава РККА — расположенного в Ленинграде центрального НИИ и вуза по электротехнике и электронике тех лет.
«…Рассказали им о сложившемся положении, — вспоминал Мерецков. — Нужны миноискатели. Товарищи подумали, заметили, что сделать их можно, и поинтересовались сроком. Жданов ответил:
— Сутки?
— То есть как вас понимать? Это же немыслимо! — удивились инженеры.
— Немыслимо, но нужно. Войска испытывают большие трудности. Сейчас от вашего изобретения зависит успех военных действий.
Взволнованные, хотя и несколько озадаченные инженеры и преподаватели разошлись по лабораториям. Уже на следующий день первый образец миноискателя был готов…»{304}
Демонстрация созданного прибора проводилась тут же, в кабинете Жданова. Будущий Главный маршал артиллерии Воронов вспоминал, как это было: «В первые дни войны А.А. Жданов принял в Смольном двух ленинградских инженеров, создавших новый миноискатель. Этот прибор быстро определял местонахождение даже очень мелких металлических предметов: маленькие гвозди, спрятанные в разных местах под толстым ковром кабинета, обнаруживались сразу, и в наушниках раздавались резкие звуки. На меня это импровизированное испытание произвело сильное впечатление.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});