— Не знаю, Стаси, я ведь не психолог, но мне, порой, всегда казалось, что он просто хочет выглядеть крутым. Его мать ведь корсиканка, а корсиканцы все хотят быть крутыми и чтобы люди подчинялись их приказам. Возможно, что его ещё можно исправить и я, пожалуй, попытаюсь сделать это, ведь он, похоже, действительно любит меня. Только давай поговорим на эту тему утром, меня сейчас это не очень-то интересует. А что интересует тебя, мой русский медведь? Ты бывал когда-нибудь в Африке, спал с чернокожими женщинами?
Стос плотоядно облизнул губы и ответил девушке:
— Больше всего на свете меня сейчас интересует одна черная африканская пантера с кожей, подобной бархату, которую я хочу сделать полностью подобной Лулуаной, но отнюдь не внешне, а внутренне, и, тем самым, дать ей возможность стать звёздной путешественницей. Ты это хотела услышать от меня, моя черная принцесса? Правда, Аньез, с женщинами я никогда не сплю, как-то не привык до сих пор.
Аньез, прильнув к нему, прорычала:
— Черт побери, великан, ты умеешь читать мои мысли.
Мимо ресторана они проехали даже не взглянув в его сторону и красная машина притормозила только у въезда в мотель, чтобы взять ключи от небольшого уютного, на вид, домика, от которого им требовалось только одно, чтобы в нём было четыре стены, крыша над головой и удобная кровать. Поставив машину на стоянке, Стос выбрался из неё и, захлопнув дверцу, ловко перемахнул через капот не смотря на то, что был одет в дорогой костюм и выглядел очень респектабельным господином. Так его путь к Аньез был гораздо короче и проще.
Когда он подал девушке руку, та уже расстегнула молнию куртки и он увидел, что под ней она голая. Её груди с острыми сосками, торчавшими в стороны, были покрыты лёгкой испариной и вздымались при каждом вздохе девушки. Буквально выдернув Аньез из машины, Стос обнял девушку и быстрыми шагами направился к домику с красной черепичной крышей и белыми жалюзи на окнах. Едва переступив порог, он крепко обнял эту красотку с лоснящейся обсидиановой кожей и впился в её губы поцелуем. Когда же он, целуя её груди, стал снимать с неё розовую курточку, Аньез взяла в руки телефон и заказал в их номер шампанское, устрицы и черную икру.
Стос не стал ждать когда принесут заказ, подхватив девушку на руки, он тотчас направился к кровати. Когда же к ним, наконец, постучался официант, они уже сплелись в жарких объятьях и этому парню отвечал не он, а его компьютер, да, и то в промежутках между поцелуями. Ну, а когда настало время выпить шампанского, то лёд в ведерке совсем растаял, но это нисколько не расстроило Аньез. Сидя на кровати и держа эту черную пантеру у себя на руках, он кормил её черной икрой, устрицами и поил шампанским, но той куда больше нравилось проглатывать маленькие, бело-золотистые шарики энергида, которые выходили из различных частей тела её здоровенного любовника, который, похоже, действительно не собирался спать в эту ночь, поскольку к нему, прямо по воздуху, прилетела телефонная трубка и он заказал ещё и плотный ужин.
Все получилось так, как об этом мечтал Стос и Аньез нисколько не разочаровалась в своих ожиданиях и всё то, о чём шептала ей на ухо Лулуаной Торол, было лишь малой толикой того, что она получила этой ночью в мотеле неподалеку от Ниццы. Странно, но в объятьях этого мужчины она, почему-то, несколько раз вспоминала о Гастоне, который тоже был таким же рослым и сильным мужчиной, как и её любовник Стаси, хотя он и не был таким же нежным и чутким. Ей даже захотелось и его сделать точно таким же парнем, в чём она и призналась ему под утро.
Стос, обнимая эту чернокожую, огненную и ненасытную красавицу с сильным телом и столькими любовными фантазиями в голове, отнёсся к этому очень серьёзно и даже стал расспрашивать Аньез, каким бы она хотела видеть своего вояку после перерождения. Та тотчас принялась излагать ему свои пожелания и они, в итоге, снова занялись любовью вместо того, чтобы поспать хотя бы пару часов, уж очень их это обоих возбудило. Так что поспать им в эту ночь не удалось и нескольких минут, но они оба остались довольны друг другом, как осталась довольна ими обоими Лулуаной.
Ровно в полдень, как и договорилась с Гастоном по телефону Аньез, они втроём вошли в большой зал, заставленный множеством произведений искусства черного континента. Для Стоса все эти статуэтки из красного и черного дерева, маски колдунов и деревянные щиты не представляли особого интереса. Куда больше его поразило то, что на вилле у Гастона Нуаре находилось несколько десятков солдат в форме французских парашютистов. К тому же Африка ему куда больше нравилась в облике живой Аньез, чем в каком-то засушенном и препарированном виде.
Аньез вполне оправдала ожидания Лулуаной, которой вздумалось быть в их постели третьей не смотря на то, что она осталась в Москве. Это нисколько не смутило чернокожую красавицу, но потом, когда звёздная девушка стала нашептывать ей кое-что, она просто обомлела от услышанного. Впрочем, всё то, о чём она говорила, действительно привело её в восторг и она была вынуждена признать, что тот бритоголовый русский парень, который высмотрел её со сцены в уголке ночного клуба, вовсе не был так уж хорош, как ей это показалось сначала. Этот русский атлет оставил его далеко позади.
Аньез совершенно не боялась встречи с Гастоном и уж тем более её больше не пугала перспектива снова остаться с ним наедине после того, как он снова будет здоров, как бык. Ведь ему отныне было нечего противопоставить её внутренней энергии и той силе духа, которой её наделили этой ночью Лулуаной и Стас. Даже без их волшебного дара, который сделал её звездной путешественницей, она смогла бы заставить его упасть перед ней на колени одним движением бровей. Но в том-то и дело, что именно этого она и не хотела делать, а вот вышибить из этого типа все то дерьмо, которое скопилось в его голове, она теперь уже точно ни за что не откажется.
Гастон въехал в свой маленький музей на инвалидной коляске в сопровождении двух телохранителей, здоровенных парней лет тридцати пяти каждый. Это были какие-то новые парни в его окружении, но на этой вилле очень часто менялись люди, хотя всех их отличало от всех прочих солдат то, что они были преданы ему. За последние два года Гастон сильно сдал и превратился в какую-то жалкую развалину, живой скелет с бешено горящим, каким-то дьявольским огнем, одним единственным глазом и по всему было видно, что он не хочет смириться со своим поражением. Подъехав к ним на расстояние в несколько метров, он, придирчиво осмотрев Аньез, которая вся так и лучилась энергией и здоровьем не смотря на бурную, бессонную ночь проведенную в мотеле, хмуро буркнул:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});