Читать интересную книгу Творения, том 7, книга 1 - Иоанн Златоуст

Итак, когда Христос совершенно заградил уста фарисеев доказательствами, заимствованными как из Писания, так и из обыкновенного порядка вещей, и они ничего не могли сказать Ему вопреки, - потому что, обвиняя Его, сами оказались виновными и противниками ветхозаветного закона, - то, оставив Его, они опять начинают обвинять учеников. Евангелист Лука говорит, что их обвиняли фарисеи (Лк. 5:17), а Матфей приписывает это ученикам Иоанна. Но вероятно, что и те и другие обвиняли учеников Христовых. Можно думать, что фарисеи, не зная, что им делать, взяли с собою и учеников Иоанна, как после брали иродиан. Действительно, ученики Иоанна всегда завидовали Христу и противоречили Ему, и тогда только смирились, когда Иоанн ввержен был в темницу; тогда они пришли возвестить об этом Иисусу, но после опять возвратились к прежней зависти. Что ж они говорят? “Почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся” (Мф. 9:14)? Вот та болезнь, которую Христос, предвидя могущее произойти от нее зло, врачевал прежде, говоря: “Когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое” (Мф. 6:17). Однако Он не укоряет учеников Иоанна, и не называет их тщеславными и кичливыми, но со всею кротостью отвечает им, говоря: не могут “сыны чертога брачного” поститься, “пока с ними жених” (Мф. 9:15). Когда Христос защищал других, именно мытарей, то для утешения сокрушенного духа их сильно обличал поносителей; а когда укоряли Его и учеников Его, Он отвечает со всею кротостью. Смысл же слов, сказанных учениками Иоанна, следующий: пусть Ты, как врач, поступаешь так; но для чего ученики Твои, оставив пост, участвуют в таких трапезах? И чтобы более придать силы обвинению, выставляют в пример, во-первых, себя, затем фарисеев, желая через сравнение увеличить вину учеников Иисуса. И мы, и фарисеи, говорят они, постимся много. Действительно, и те и другие постились, первые - научившись от Иоанна, вторые - из закона, как и фарисей говорил: “Пощусь два раза в неделю” (Лк. 18:12). Что ж отвечает Иисус? “Могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених”? Прежде Он наименовал Себя врачом, а теперь называет женихом, открывая этими наименованиями неизреченные тайны. Он мог бы сильнее обличить их такими словами: вы не имеете права постановлять законы касательно поста! Какая польза в посте, когда душа исполнена лукавства, когда обвиняете других, когда осуждаете их, сами имея бревна в глазах своих, и все делаете для того, чтобы показать себя? Прежде всего, должно изгонять тщеславие и исполнять все добродетели, как-то: любовь, кротость, братолюбие. Но Христос не говорит ничего такого, а со всею кротостью отвечает им: “Могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених”, - напоминая им чрез то слова Иоанна: “Имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха” (Ин. 3:29). Смысл же слов Христовых следующий: настоящее время есть время радости и веселья; итак, не делай его временем печали. А пост действительно имеет в себе нечто печальное, не по своему свойству, но потому, что ученики еще слабы, хотя, напротив, для желающих любомудрствовать, он составляет приятное и вожделенное занятие. Как здравие тела доставляет великую радость, так и благосостояние души приносит еще большее удовольствие. Таким образом Спаситель приспособлял Свой ответ к их мыслям. Так и Исайя, говоря о посте, называет его смирением души (Ис. 58:3), равно как и Моисей (Числ. ?30:14).

4. Впрочем, не этим только Спаситель заграждает уста учеников Иоанна, но и другим способом, когда говорит: “Придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься”. Этими словами Господь показывает, что это было не ради угождения чрева, но некоторого дивного смотрения; отвечая на слова противников, Он вместе с тем начинает предсказывать и о Своем страдании, заранее приучая учеников Своих помышлять о происшествиях, по видимому скорбных. Если бы Спаситель сказал об этом им самим, это было бы для них тяжко и прискорбно, - потому что и впоследствии речь о страдании приводила их в смущение. Но когда это говорилось другим, то для учеников слышать было менее тягостно. А так как и страдание Иоанна, как я думаю, надмевало учеников его, то настоящими словами Спаситель низлагает и это их высокомерие. Но о воскресении Своем Он не говорит еще ничего, потому что не пришло время. Умереть Ему, как человеку, каким обыкновенно почитали Его, было естественно, но воскреснуть - это выше естества. Далее, Спаситель и здесь поступает так же, как поступил прежде. Как прежде тем, которые старались обвинить Его за то, что Он ест с грешниками, доказал противное, то есть, что Его поступок не только не заслуживает обвинения, а напротив, еще достоин похвалы, - так и теперь хотевшим обличать Его в том, что не умеет наставлять учеников Своих, показывает, что говорить так свойственно тем, которые без всякой причины поносят других, и не умеют обращаться с своими последователями. “И никто, - говорит Он, - к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани” (ст. 16). Спаситель опять подтверждает слова Свои общими доказательствами. Смысл слов Его таков: ученики еще не утвердились, и требуют большего снисхождения; они еще не обновились духом; а при таком их состоянии не должно налагать на них тяжких заповедей. Говоря это, Он дал ученикам Своим закон и правило, чтоб и они, когда будут принимать в число учеников своих всех живущих во вселенной, обращались с ними с великою кротостью. “Не вливают также вина молодого в мехи ветхие” (ст. 17). Видишь ли, как эти примеры, - одежды и мехов, - сходны с употребленными и в Ветхом Завете? Так Иеремия называет народ чреслеником, и упоминает о вине и мехах (Иер. 13:11,12). От этих вещей Спаситель заимствует примеры потому, что речь была о чревоугодии и трапезе. Евангелист Лука прибавляет еще, что и новое раздирается, если приложить его к старому. Видишь ли, что отсюда не только не происходит никакой пользы, а только еще больший вред? Говоря о настоящем, Христос вместе предвещает и будущее, - именно то, что ученики Его впоследствии времени обновятся; но доколе этого не будет, дотоле не должно возлагать на них никаких строгих и тяжких заповедей. Кто прежде надлежащего времени, говорит Христос, предлагает людям высокое учение, тот и в свое время уже не найдет их способными следовать ему, навсегда сделав их бесполезными. Это зависит не от вина и не от мехов, в которые оно вливается, но от неблаговременной поспешности вливающих. Употребив эти сравнения, Спаситель открыл нам и причину того, почему Он, беседуя с учениками Своими, часто употреблял о Себе скромные выражения. Сообразуясь с их немощью, Он много говорил такого, что было гораздо ниже Его достоинства. Об этом свидетельствует и евангелист Иоанн, приводя слова Христовы: “Многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить” (Ин. 16:12). Чтобы они не думали, что Он только то и может сказать им, что сказал, но представляли бы, что Он может сказать много и другого, гораздо важнейшего, - для этого Христос указал на их слабость, обещая сказать и остальное, когда они будут крепки. То же самое Спаситель выражает и здесь, говоря: “Придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься”. Поэтому и мы в самом начале не должны от всех требовать всего, но только того, что возможно, и тогда скорее достигнем и остального. Если ты спешишь и стараешься скорее окончить дело, то потому самому и не должен спешить, что стараешься скорее окончить его. Если слова мои кажутся тебе загадочными, то познай это из самого свойства вещей, и тогда легко увидишь всю силу их. Не смущайся, если кто неблаговременно будет обвинять тебя, - и здесь ведь фарисеи обвиняли и поносили учеников.

5. И однако ничто не побудило Христа переменить Свое мнение, и Он не сказал: стыдно одним поститься, а другим не поститься. Но как искусный кормчий не смотрит на разъяренные волны, а на свое искусство, - так и Христос поступил тогда: не того надлежало стыдиться, что они не постились, но что за пост получали смертельные раны, были биты и терзаемы. Представляя это, и мы должны поступать с домашними своими подобным образом, например, с женою, любящею украшаться и намащать себя различными благовонными веществами, преданною излишней роскоши, болтливою и беспечною. Хотя нельзя думать, чтобы все пороки соединились в одной какой-либо женщине, но мы вообразим себе такую женщину. Для чего ж, скажут, жену, а не мужа представляешь ты? То правда, что есть и мужчины хуже такой женщины; но так как мужу дано право управлять женою, то мы и представим женщину, а не потому, будто женщины более развращенны. Действительно, и между мужчинами можно найти много таких пороков, каких нет у женщин, как, например, человекоубийство, расхищение гробниц, звероборство и многое тому подобное. Итак, не подумайте, что я делаю это из презрения к полу: совсем нет! Делаю я это потому только, что теперь полезно представить такой пример. Итак, положим, что существует такая жена, и пусть муж всячески старается исправить ее. Как же он исправит ее? Он достигнет цели, если не вдруг все станет запрещать ей, но начнет с легчайшего, к чему она не особенно привязана. Если ты вдруг захочешь исправить ее, то ни мало не успеешь. Итак, не отнимай у нее тотчас же драгоценных уборов, но позволь ей некоторое время пользоваться ими. Эти украшения можно считать меньшим злом в сравнении с разными притираниями и намащениями. Итак, сперва уничтожь притиранья; да и это делай не страхом и угрозами, но убеждениями и ласками: говори, что за это осуждают, и произноси свой собственный суд и мнение, и чаще напоминай ей, что тебе не только не нравится такое украшение лица, но и весьма неприятно; уверяй ее, что это очень огорчает тебя; потом, произнесши свой собственный суд, присоединяй к этому мнения других; говори, что это безобразит и красивых женщин, чтобы таким образом истребить страсть ее. Не говори ей ничего ни о геенне, ни о царствии, потому что напрасно будешь говорить об этом; но уверь, что она более тебе нравится в таком виде, в каком Бог сотворил ее; а когда она разглаживает, натирает и намащает лицо свое, то и другим не кажется красивою и благовидною. Итак, сперва убеждай ее общими доказательствами, и врачуй болезнь, ссылаясь на общий суд. А когда смягчишь ее такими убеждениями, тогда уже говори ей и о геенне и о царствии. И если много раз ты будешь говорить ей, и она не послушает тебя, и тогда не переставай повторять слов своих, впрочем, не со враждой, но с любовью; и иногда показывай как бы недовольный вид, а иногда ласкай и угождай ей. Не видишь ли, как живописцы, желая начертать красивое лицо, то наводят, то стирают краски? Не поступай же хуже их. Если они, желая изобразить какое-либо тело, прилагают такое старание, то тем более нам при изображении души надлежит употребить все искусство. Если ты украсишь душу жены своей, то не увидишь более на теле ее ни безобразного лица, ни окровавленных губ, ни уст подобных устам медведицы, обагренных кровью, ни бровей очерненных сажею, как бы от прикосновения к очагу, ни ланит подобных стенам гробов повапленных: все это сажа, прах, пепел и знак крайнего безобразия.