Читать интересную книгу Дисфункция реальности: Угроза - Питер Гамильтон

— Как линия связи с ним? Вы можете увидеть что-нибудь внутри космоплана?

— Ничего не вижу. Скорость передачи информации по-прежнему составляет лишь три процента от нормы, что, впрочем, вполне достаточно для корректировки стыковочных операций. Процессоры, должно быть, весьма серьезно повреждены.

Оглянувшись назад, Эрик увидел, как Бев пожал плечами. Они оба были вооружены: Бев нервным парализатором, а Эрик лазерным пистолетом, которым, как он очень надеялся, ему не придется воспользоваться.

Вынырнув из верхних слоев атмосферы, космоплан вновь установил контакт, посылая слабые сигналы своим поврежденным резервным передатчиком. Брендон сообщил, что аппарат испытал на себе мощное воздействие электронного оружия противника, в результате которого были серьезно повреждены бортовые процессоры. Они не могли не поверить ему, поскольку мощности передатчика едва хватило на то, чтобы отправить его сообщение. Полноценного канала связи, с помощью которого можно было бы выявить повреждения бортовой электроники, больше не существовало.

Принимая в расчет уже известные способности захватчиков к зомбированию людей, Андре Дюшамп не испытывал желания рисковать.

— Этому англичанишке Смиту следовало бы предупредить о такой возможности, — проворчал он. — А нам следовало бы разработать процедуру проверки.

— Да, конечно, — согласился Эрик. Он и Бев лишь обменялись улыбками.

— Вот такова вся эта поганая операция, — продолжил свои гневные обвинения Андре. — Если Смиту нужны дельные советы, то ему следует иметь в своем главном штабе таких опытных людей как я, а не как эта задница Левелин. Вот тогда бы я ему сказал, что когда имеешь дело с зомбированием, нужно действовать крайне осторожно. Пятьдесят лет опыта, вот чем я располагаю, и никакая тактическая программа нейронных процессоров даже в подметки не годится этому бесценному сокровищу. Какое только дерьмо против меня не применяли! Но, испытав на собственной шкуре удары всех видов вооружений, какие только имеются в Конфедерации, я, как видите, до сих пор жив. А он выбирает себе какого-то безмозглого кельта, который зарабатывает на жизнь, летая туда-сюда. Чертов идиот!

Тем временем Бев оттолкнулся ногами от кромки люка, ведущего в зал и передал мысленным импульсом код закрытия. Скользнув на свое место и звонко щелкнув замком, закрылся карботаниевый люк.

— Ну ладно, пошли, — сказал Эрик. Скользнув в люк, он вынырнул на нижней палубе. Нейронные процессоры предоставили ему образ, передаваемый скоплениями внешних сенсоров звездолета. Космоплан находился уже в считанных метрах от корпуса «Крестьянской мести». Лишенный полноценного обмена навигационными данными, Брендон испытывал большие затруднения, пытаясь вставить нос космоплана в стыковочную горловину ангара. «Пилоты-новички сумели бы сделать это лучше, — подумал Эрик, вздрогнув, когда маневровые двигатели выпустили струи пламени буквально за несколько секунд до того, как радар космоплана должен был царапнуть корпус звездолета. — Кажется, пронесло, а то нам было бы просто нечего инспектировать».

На нижней палубе было очень тесно. Здесь находился цех по производству электромеханических компонентов средних размеров, маленькая мастерская по ремонту электроники, два переходных тамбура, один для ангара космоплана, а второй для наружных работ, контейнеры и шкафчики со скафандрами для работ в космосе. Вдоль голых титановых стен переплетались кабели и трубопроводы.

— Он вошел в горловину, — объявил Андре, — сейчас Мадлен уже втягивает его внутрь.

Сквозь прочный корпус звездолета на нижнюю палубу едва проникало повизгивание приводов, втягивающих космоплан. Открыв доступ к камере, расположенной в ангаре, Эрик увидел, как космоплан входит в помещение цилиндрической формы. Мотылек возвращался в свою серебристую куколку. Сложенные крылья выступали из корпуса всего на несколько сантиметров.

Он дал указания процессорам управления системами ангара. Когда космоплан встал на место, силовые кабели, шланги с охлаждающей жидкостью и оптические кабели вошли в гнезда-разъемы, расположенные на его фюзеляже.

— Поступает очень мало данных, — сказал Эрик, сканируя голографический экран консоли стыковочных операций, на котором стали появляться результаты предварительной диагностики. — Внутренние сенсоры аппарата не реагируют на запросы.

— Повреждены процессоры или сами сенсоры? — спросил Андре.

— Трудно сказать, — ответил повисший на поручне Бев, выглядывая из-за плеча Эрика. — В рабочем состоянии находится лишь десять процентов внутренних носителей данных. Мы не можем получить доступ к процессорам управления кабины пилота и поэтому не можем определить, где неисправность. Одному Богу известно, как Брендон вообще пилотировал эту штуковину. У него вышла из строя половина всех систем управления.

— Брендон молодчина, — сказала Мадлен Коллум.

Взвизгнув, аудио-видеостойка консоли показала, как открылась схема одной коммуникационной цепи космоплана. Открылась лишь аудиоцепь.

— Эй, есть здесь кто-нибудь? — спросил Брендон, — или вы все ушли на обеденный перерыв?

— Мы здесь, Брендон, — отозвался Эрик. — Как обстановка?

— Атмосфера здесь отвратительная. Насколько я понимаю, она совершенно непригодна для жизни… Я использую для дыхания запасы кислорода из аварийного шлема… Немедленно присоединяйте переходный тамбур… Это убьет мои легкие… Я чувствую запах горелого пластика… Кислотный газ…

— Я не могу очистить воздух его кабины, — обратился Эрик к Андре. — Наши насосы работают, шланги надежно вставлены в разъемы, но до тех пор пока не откроются выпускные клапаны, невозможно начать цикл очистки.

— Тогда выведи его в переходный тамбур, — сказал Андре, — но не впускай в жилые помещения. Пока не впускай.

— Слушаюсь.

— Ну где же вы! — орал Брендон.

— Мы уже идем тебе на помощь, Брендон.

Бев приказал трубе переходного тамбура раздвинуться. Защитная панель фюзеляжа космоплана отодвинулась назад, открыв круглый люк выхода в переходный тамбур.

— Хоть это еще работает, — пробормотал Эрик.

Уставившись в проектор аудио-видеостойки, Бев наблюдал за тем, как труба переходного тамбура плотно соединяется с кромкой люка.

— Это простая силовая цепь. В ней нет ничего сложного.

— Но все же в ней имеется процессор управления… Черт!

Как только люк космоплана стал открываться, сенсоры наблюдения за окружающей средой, установленные внутри переходного тамбура, отметили появление токсичных газов. На голографическом экране консоли стали появляться изображения, передаваемые камерой, установленной в металлической трубе. Прозрачный голубой дым выходил из открывшегося люка космоплана. Внутри кабины мерцал зеленый огонь. В тамбуре появился Брендон, который, цепляясь за поручни, с трудом двигался вперед. Его желтый полетный комбинезон был испачкан грязью и сажей. Сделанный из зеркальной меди визор шлема-раковины закрывал его лицо. Шлем был соединен с портативным контейнером жизнеобеспечения.

— Почему он не надел свой космический скафандр? — спросил Эрик.

Увидев камеру, Брендон помахал рукой.

— Слава богу, я бы там долго не протянул. Эй, вы забыли открыть люк.

— Брендон, нам приходится соблюдать предосторожности, — сказал Бев. — Мы знаем, что захватчики умеют зомбировать людей.

— Ах да, конечно. Подождите минуточку, — он начал кашлять.

Эрик снова проверил данные о состоянии окружающей среды. Ядовитые пары все еще вырывались из кабины космоплана; фильтры переходного тамбура едва справлялись с ними.

Брендон открыл визор шлема. Его мокрое от пота лицо было мертвенно-бледным. Он вновь закашлялся, сотрясаясь от боли.

— О боже, — пробормотал Эрик. — Брендон, пожалуйста, передай сведения о твоем физическом состоянии.

— Господи, это меня доконает, — снова раздался его хриплый, похожий на карканье кашель.

— Мы должны вытащить его оттуда, — сказал Бев.

— Я не вижу никакой ответной реакции со стороны его нейронных процессоров, — сказал Эрик. — Я пытаюсь выйти на них через процессор переходного тамбура, но в ответ не получаю даже подтверждение кода носителя.

— Эрик, ему плохо!

— Мы этого не знаем!

— Посмотри на него.

— Посмотри на Лалонд. Они умеют строить в небесах реки света. Им ничего не стоит создать образ раненого члена экипажа.

— Ради бога! — Бев не отрываясь смотрел на голографический экран. Все тело Брендона сотрясали конвульсии. Он схватился одной рукой за поручень, и в этот момент его вырвало. В условиях невесомости выплеснувшаяся из его горла рвота собралась в шарики и полетела к противоположной серебристой стене тамбура. Ударившись в стену, она прилипла к ней.