— Да-да, — подтвердил возникший в кабинете клуб зеленого тумана. — У Раэла там на него кой-какие планы…
— Через дверь — никак? — сварливо заметил Макс.
— Тебе что за разница? — Проявившийся Толик по-детски показал язык и без приглашения уселся рядом. — Макс, Раэл хотел тебя видеть.
— Какие еще планы? — нахмурилась Матильда.
— Что-то связанное с молоком, но мне не объяснили.
— По-моему, молоко прекрасно слили без него, — поморщился Макс. — Лучше пусть к врачам наведается да выяснит, что там с его имплантом. Надо же его восстанавливать…
— Ну, в целом да, — согласился инспектор. — Но он бы весьма изящно все дополнил. Трудно вам, что ли, его доставить? Я могу с телепортом помочь, если он настолько уж плохо передвигается.
— Хорошо, попробуем что-нибудь сделать. На Альфе уже отреагировали?
— Еще бы! Мы тут с Раэлом наблюдали пару секретных совещаний…
— Как?
— Ради такого дела лично дядя снизошел.
— Да нет, как вас не засекли?
— Ну мы ж примерные, послушные и законов не нарушали, — принялся кривляться неисправимый Толик. — Мы на Альфе и не думали колдовать, что ты! Дядя их и с Эпсилона прекрасно достал. По счастью, Кантора в компании не было, и никто даже не заподозрил, что мы смотрим. Макс, ты бы видел, что там творилось! Будто все тридцать рыл между собой женаты и сейчас как раз разводятся, пытаясь честно поделить нажитое за полвека совместной жизни.
— С одной поправкой, — угрюмо прокомментировал Рельмо. — Имущество они делили не свое.
— Ага, знаешь, как забавно за всем этим наблюдать, зная, что оно им и не достанется!
— Не сглазь, болтун! Как быстро это все у них продвигается?
— Вчера утром в Маунтшире арестовали агента Шульца. После обеда, как только его довезли до столицы, Элвис его допросил и отпустил. В пять он явился на базу и обо всем доложил. Информация полетела наверх с такой стремительностью, что свет, пожалуй, позорно отстал бы. Ассамблея заседала до полуночи. Тридцатка — с четырех утра до девяти. Сейчас они разбежались раздавать указания своим политикам. Веселенький денек будет сегодня на Альфе…
— А… сопутствующее обстоятельство?
— Там пока тихо. Либо информация еще не доползла — там же несколько лишних звеньев по пути, оно по-любому дольше получится, — либо просто не поднималось на таком высоком уровне. Мы ведь можем поглядеть только на тех, кого дядя лично знает. Да как бы оно ни было, все равно ведь узнаем, когда сработает.
— Не заподозрят провокацию?
— Они проверят обязательно. Кстати, Раэл просил тебя в частном порядке наведаться в вашу лабораторию, помурлыкать там со знакомыми дамами и попросить, чтобы тебе просигналили, если кто-то затребует образец ДНК его величества.
— Сделаю, не вопрос. Только сигналить лучше кому-то более доступному, я почти наверняка буду в поле.
— Хорошо, пусть мне, — подала голос региональный координатор, успевшая за время их разговора прикончить оставшиеся полторы ватрушки. — Пусть пришлют коротенькое сообщение невинного содержания, о любых примесях в любом продукте.
Вот что Макса всегда в ней поражало — даже будучи обычным чистокровным человеком без магических способностей, Матильда непостижимым образом чуяла, когда можно задавать вопросы, а когда не надо. И даже более того — в ситуациях «когда не надо» обычно ухитрялась самостоятельно найти правильный ответ. Интересно, насколько близка она к истине на этот раз?
— Спасибо, — кивнул он. — Ты доложишь обо мне наверх, чтобы я сам туда не совался?
— Ой, ну что за вопрос! Я даже скажу, что лично вводила тебя в курс дела не менее часа и все это время ты был в моем кабинете. Только не забудь, как обсудите с Раэлом все, что хотели, вернуться сюда и выйти через дверь.
— Тиля, тебе цены нет! — растроганно сообщил Макс и, не удержавшись, послал начальнице воздушный поцелуй.
— Прибереги комплименты для лаборанток, старый льстец, — усмехнулась та, но в хитрых темных глазах промелькнуло ностальгическое воспоминание о давно прошедшей молодости.
Не то чтобы Витька не любил театр — все же он вырос в гуманитарной семье и к культуре родного мира приобщался с детства. Поклонником, правда, не стал, но недобрых чувств к этому виду искусства не питал. А вот чего он действительно терпеть не мог — так это ситуаций, когда в театр превращали реальность. Ту особую разновидность вранья, когда все знают правду, но честно отыгрывают свои роли в насквозь фальшивом действе. И как назло, в последнее время ему все чаще приходилось не просто впутываться в подобные постановки, но и играть в них одну из главных ролей.
Вот и сейчас его вытащили из лазарета, оторвав от увлекательного общения с глухим Элмаром, который с удовольствием рассуждал и строил планы на будущее, не оставляя собеседнику возможности донести до него ответные мысли, и приволокли на базу, дабы он там в очередной раз поиграл в их тошнотворные игры.
Если вдуматься, все и так прекрасно знали дальнейшее содержание разговора. Первая его половина, то есть объяснения по поводу похищения агента Кангрема и его последующих действий, в игру не входила — обычный отчет, с обычной долей умолчаний и традиционного превращения личных мотивов в служебный долг. Ну в самом деле, какой же уважающий себя агент признается, что ушел с точки, где ему было велено ждать, спасать друга из числа аборигенов? Это же непрофессионально. А вот предотвратить новое преступление выявленной банды — звучит уже солиднее. Опять же про зачарованную веревочку посторонним знать ни к чему. Будь они с региональным координатором наедине, он бы объяснил, но комиссия из центра «Альфа» — не те собеседники, с которыми стоит откровенничать. Про грибы, правда, сказать пришлось — дескать, угостили знакомые гномы, отказываться было невежливо, носил в кармане, когда дошло дело до драки — вспомнил и сунул в рот, но раскусить не успел, далее чистую правду. Как раз удачно получилось списать на гномье зелье свое загадочное освобождение — вдруг подействовало, и фиксаторы удалось разломать. Да-да, потому они так и выглядят. И вообще, объяснить все свои действия агент не может, так как находился в не совсем адекватном состоянии, пусть объясняют те, кто ему вколол неведомо что… И со стимуляторами переусердствовал по причине все того же состояния. Словом, показания по делу о подпольной сети были привычной правдоподобной полуправдой. А вот потом начался спектакль.
— Пару дней назад, — с честным видом излагал он, стараясь не смотреть на главу Темной Канцелярии, который тоже пришел поиграть в свои любимые игры, — я узнал, что в нападении на дворец участвовали трое моих бывших коллег из «Каппы». Те, что до работы в агентстве были военными или вроде того. Двое погибли, где и как их завербовали — я не узнал. Один — бывший наш агент в Девятом Али Насураллах — попал в плен и рассказал, что его нашли «какие-то люди», когда он после отстранения и эвакуации пытался найти работу. Он готов сотрудничать, с радостью опознает всех, если увидит, и расскажет все, что знает, лишь бы мы вмешались и не дали местным его казнить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});