Часть этой группы, стоя в оппозиции к главному командованию, будто бы настаивала на приглашении находящегося за границей Великого Князя Николая Николаевича, единственного человека, по мнению лиц этой группы, могущего объединить вокруг себя разнообразные элементы национальной борьбы.
– Конечно, все это несерьезно, сам Великий Князь отказывается приехать в Россию, я приглашал его вернуться в Крым, но получил ответ, что Великий Князь считает, что его приезд мог бы повредить нашему делу, так как был бы встречен недоброжелательно Западной Европой, которая все же нас сейчас снабжает…
С величайшим раздражением говорил генерал Деникин о «самостийности казаков», особенно обвиняя кубанцев. Действительно, за последнее время демагогические группы кубанской Законодательной Рады все более и более брали верх и недопустимые выпады против главного командования все чаще повторялись. С своей стороны, я продолжал считать, что самостийные течения, не имея глубоких корней в казачестве и не встречая сочувствия в большей части казачьих частей, не имеют под собой серьезной почвы, что грозный окрик Главнокомандующего может еще отрезвить кубанцев, а твердо проводимая в дальнейшем определенная общеказачья политика даст возможность установить взаимное доверие и содружество в работе.
За несколько дней до моего отъезда из Царицына я имел продолжительный разговор по аппарату с находившимся в Екатеринодаре генералом Покровским, который с своей стороны, на основании ряда разговоров с войсковым и походным атаманами и некоторыми членами Рады, вынес то же убеждение. Напомнив Главнокомандующему о тех тяжелых днях, которые еще недавно пришлось пережить моим войскам, вследствие разрухи на Кубани и борьбы между ставкой и Екатеринодаром, я высказал Главнокомандующему мое глубокое убеждение, что если казачий вопрос не будет в ближайшее время коренным образом разрешен, то борьба между главным командованием и казаками неминуемо отразится на общем положении нашего фронта. Этот вопрос, по моему мнению, должен был быть поставлен ребром собирающейся в ближайшее время верховной власти края – кубанской Краевой Раде.
– Хорошо, а как же, по вашему мнению, можно разрешить этот вопрос?
Я доложил, что, не посягая на казачьи вольности и сохраняя автономию края, необходимо сосредоточить в руках атамана всю полноту власти, оставив его ответственным единственно перед Краевой Радой, высшей законодательной властью в крае, и главным командованием, в силу существующих договорных отношений. Ныне действующая Законодательная Рада должна быть упразднена, а вся исполнительная власть сосредоточена в руках ответственного перед атаманом правительства.
Соответствующий законопроект мог быть внесен в Краевую Раду какой-либо группой ее членов. Допуская возможность выступления левых оппозиционных групп, я предлагал, воспользовавшись затишьем на фронте, отправить в Екатеринодар, под предлогом укомплектования и отдыха, некоторое число моих частей.
Генерал Деникин ответил не сразу; подумав, он протянул мне руку.
– Итак, carte blanche, – сказал он.
В заключение Главнокомандующий приказал мне прибыть на следующий день к 11 часам к помощнику главнокомандующего генералу Лукомскому в Ростов, где будет и он, генерал Деникин.
В три часа дня я выехал в Ростов.
На вокзале уже ждал ряд лиц, желавших меня видеть. До позднего вечера поток посетителей не прекращался. Среди прочих лиц навестили меня несколько общественных деятелей, пожелавших со мной познакомиться. Среди них член Особого Совещания, бывший член Государственной Думы Н.В. Савич, помощник начальника управления внутренних дел В.Б. Похвиснев и др. Заехал ко мне и председатель совета Государственного Объединения, статс-секретарь А.В. Кривошеин.
Разговоры со всеми этими лицами произвели на меня самое тягостное впечатление. Картина развала в тылу стала передо мною во всей полноте. Слухи об этом развале, конечно, и ранее доходили ко мне на фронт, но в этот день впервые развал этот обрисовался передо мною полностью.
На огромной, занятой войсками Юга России территории власть фактически отсутствовала. Неспособный справиться с выпавшей на его долю огромной государственной задачей, не доверяя ближайшим помощникам, не имея сил разобраться в искусно плетущейся вокруг него сети политических интриг, генерал Деникин выпустил эту власть из своих рук. Страна управлялась целым рядом мелких сатрапов, начиная от губернаторов и кончая любым войсковым начальником, комендантом и контрразведчиком. Сбитый с толку, запуганный обыватель не знал, кого слушаться. Огромное количество всевозможных авантюристов, типичных продуктов гражданской войны, сумели, пользуясь бессилием власти, проникнуть во все отрасли государственного аппарата. Понятие о законности совершенно отсутствовало. Бесконечное количество взаимно противоречащих распоряжений не давали возможности представителям власти на местах в них разобраться. Каждый действовал по своему усмотрению, действовал к тому же в полном сознании своей безнаказанности. Губительный пример подавался сверху. Командующий Добровольческой армией и главноначальствующий Харьковской области генерал Май-Маевский безобразным, разгульным поведением своим первый подавал пример. Его примеру следовали остальные.
Хищения и мздоимство глубоко проникли во все отрасли управления. За соответствующую мзду можно было обойти любое распоряжение правительства. Несмотря на огромные естественные богатства занятого нами района, наша денежная валюта непрерывно падала. Предоставленный главным командованием на комиссионных началах частным предпринимателям вывоз почти ничего не приносил казне. Обязательные отчисления в казну с реализуемых за границей товаров большей частью оставались в кармане предпринимателя.
Огромные запасы, доставляемые англичанами, бессовестно расхищались. Плохо снабженная армия питалась исключительно за счет населения, ложась на него непосильным бременем. Несмотря на большой приток добровольцев из вновь занятых армией мест, численность ее почти не возрастала. Тыл был набит уклоняющимися, огромное число которых благополучно пристроилось к невероятно разросшимся бесконечным управлениям и учреждениям.
Много месяцев тянущиеся переговоры между главным командованием и правительствами казачьих областей все еще не привели к положительным результатам, и целый ряд важнейших жизненных вопросов оставался без разрешения.
Внешняя политика главного командования была столь же неудачной. Отношения с ближайшими соседями были враждебны. Поддержка, оказываемая нам англичанами, при двуличной политике Великобританского правительства, не могла считаться в должной степени обеспеченной. Что касается Франции, интересы которой, казалось бы, наиболее совпадали с нашими и поддержка которой представлялась нам особенно ценной, то и тут мы не сумели завязать крепких уз. Только что вернувшаяся из Парижа особая делегация в составе генерала А.М. Драгомирова, А.А. Нератова, Н.И. Астрова, графини С.В. Паниной, профессора К.Н. Соколова и других не только не дала каких-либо существенных результатов, но, отправленная без достаточной подготовки на месте, она встретила прием более чем безразличный и прошла в Париже почти не замеченной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});