Другое дело железный болт из охотничьего или, тем более, боевого арбалета. Это несколько неуклюжее оружие с невысокой скорострельность слыло единственным спасение для чабанов. Но требовало немалого умения и великого везения. Даже самые опытные не рисковали стрелять в столь верткую мишень без помощи собак. В конце концов, пара овец не стоят единственной жизни. Рисковать же нападая на россому с рогатиной на перевес и вовсе дураков не было. Тут и собаки были почти бесполезны. Если россома слишком уж наглел, прагматичные крестьяне отгораживались от зверюги капканами или устраивали загонную охоту. Добыть умную зверюгу удавалось крайне редко, но и та, получив столь серьёзный отпор какое-то время на рожон не лезла.
«О, как бабочка-то перепугалась! Даже когда с сыром застукал и чуть ли не пинками по двору гонял и то поспокойнее была. И молчит как партизанка на допросе. А рожа-то, рожа. Ей только подругу Гойко Митича в индейском кине изображать. Обрадовать, что ли, что тревога ложная? Впрочем хрен с ней…»
С самого детства Алекс ощущал внимание собеседника словно направленный на себя слабенький ветерок. Позже научился различать оттенки эмоций, словно ищейка запахи. Уже после армии, отбегав первые «выживалки» устроили турнир по покеру. После пяти партий старый убивец не на шутку вскинулся. На следующий же день он потащил Алекса по всем легальным и нелегальным карточным клубам Питера. Под занавес даже пришлось пострелять. В конце месячного забега обругал Чужака долбанутым эмпатом и сквозь зубы поведал, что все известные ему стандартные методики, есть суть штучки а ля незабвенный Шерлок Холмс. Повышенная внимательность и умение верно интерпретировать кучу замеченных мелочей, но ему, грёбанному везунчику, эти сложности нахрен не упали, потому, как эмоции и настроение противников он просто нутром чует.
На Аренге Алексу было не до ментальных практик, он едва успевал огрызаться. Но что-то стало не так. Поток направленных на него эманаций страха, ненависти и любопытства казался настолько силён, что оттенки эмоций сливались воедино и, буквально, угнетали мозг порождая усталость и глухое раздражение. Развязка наступила седмицу назад. Когда сцепившись с Григом Алекс нахлебался живой человеческой крови, защита рухнула, мозг пошёл вразнос и сознание захлестнула ненависть и желание убивать.
Очнулся после всего словно в вакууме. Никаких внешних эмоций он больше не «слышал», полнейшая тишина и покой. Пережитый кошмар Чужак не просто перепугал, от близости безумия он пришёл в такой ужас, что совершенно не жалел об утрате эмпатии. Но «что нас не убивает, то делает нас сильнее». Ужас эмоция сильная, но недолговечная и когда стерильное безмолвие вакуума в голове сменила тишина летнего леса Алекс обрадовался.
Вопреки фентэзийным канонам Чужак вовсе не воспринимал Зверя как личность-антипода. Да и откуда бы ей взяться новой-то личности, не болезнь, чай. Воздушно- капельным путём не передаётся. Постепенно осваиваясь, он понял, что Зверь продукт его собственного разума. В первом приближении этакий псевдозам отвечающий за новые возможности и новые сложности звериной ипостаси. Довольно опасный защитный выверт сознания не желающего обдумывать и анализировать каждое движение лапы, хвоста и прочих мохнатых причиндалов. Так и до шизофрении с раздвоением личности рукой подать. Одна надежда, что постепенно по мере врастания в новое многоликое тело Зверь превратится в сложную, но послушную систему команд и рефлексов. Программный модуль, так сказать.
Частичная трансформация вырвала Зверя из спячки и, в отличие от Человека, он сразу же уловил страх и напряжение самки из своей стаи. Окончательно проснувшийся оборотень напрягся в поисках опасности. Но постепенно напряжение переросло в недоумение, его самке ничего не угрожало. Но хотя явной опасности не было, от самки отчетливо пахло страхом… Оборотень мгновенно собрался. Уже Человек отбросил игры и… расслабился, опасности не было. Дергова баба почему-то боялась Хозяина. Воняющий страхом поток эмоций направлен именно на него и уже сходит на нет.
— Ладно, есть не буду, а небольшая вздрючка всегда на пользу, а то, не дай Богиня, выпрыгивая утречком из моей кровати, кончик носа об потолок поцарапает. Все, не моя беда, да и не велика премудрость, вот и посмотрим, насколько внимательна наша Старшая. Постель она быстро освоила, но это так, больше для удовольствия, для жизни маловато будет. Ужин тоже за ней и помогать не вздумай.
— Мы хотели прямо там готовить…
— Молодцы, благодарю за заботу, но у загона костры жечь и с едой возиться нельзя. Человечий запах первым же дождем смоет, а вот гарь и остатки пищи вонять долго будут.
— Я не знала, Хозяин, — голос выдавал неподдельное удивление и огорчение.
— Плохая, рабыня, — Алекс добавил в голос металла, — похоже, думать ты совершенно не хочешь.
— Прости, Хозяин, — чего больше в голосе — недоумения, страха наказания или огорчения, понять сложно, но злости там нет, зато опущенная голова и почти неосознанная попытка сползти на колени просто режут глаза и.
Алекс с аппетитом обгрызал почти сырое, сочное мясо с задней лапы жертвы пастушьего произвола. Лизу он держал периферическим зрением. Появилась Рина и принесла куски дожаренного кролика, но повариха, похоже, ничего вокруг не замечала. Сложив мясо ей на тарелку, стажёрка предпочла испариться.
— Яма! — Лиза аж вскрикнула от внезапной догадки, — ты запретил Шейну копать яму для туалета и пригрозил использовать как приманку в волчьей охоте любого кто нагадит ближе двухсот шагов от загона…
— Хм… тема явно не для завтрака, но…
— Я полная дура, Хозяин, за такое плетью шкуру спустить и то мало! — Лиза чуть не плакала, причём совершенно искренне, прижимистая натура хуторянки буквально взвыла, представив сколько мясо могло проскочить мимо хуторских погребов и сколько труда могло пойти прахом. Она просто негодовала на собственную тупость. Почти седмицу гонять весь хутор, для того, чтоб возомнившая о себе дура…
— Цыц. Хватит причитать, — в голосе Хозяина явно слышалось раздражение.
Лиза заткнулась, ее плечи поникли, она вновь уткнулась взглядом в столешницу. С загоном было плохо. По хутору, среди молодняка, ползли упорные слухи, что Чужак задумал изловить волколака, поэтому работали неохотно. Постоянно приходилось подгонять руганью, да грозить розгами, а на маму Гретту надежды нет. В последнее время та ходила сонная, а два дня как и вовсе пропала. Терри малые Лиза с Греттой схлопотали пару раз от Едека розгой по спине за плохо затянутые узлы, но особо не испугались, по старой привычке посчитали за мелочь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});