так, дожидайся! — сказал другой. — Найди мне, пожалуйста, индейца, который, увидав след лошади, не проследил бы его до конца. Если ты найдешь такое чудо, я готов отдать тебе столько золота, сколько он будет весить.
— Можно для этого перехода завернуть во что-нибудь ноги лошадей.
— Это еще хуже, — возразил Гарей. — Я пробовал однажды это средство и едва не лишился скальпа. Разве только слепого индейца можно поддеть на такую хитрость.
— Они вовсе не так осторожны, когда отправляются на войну, — сказал еще кто-то, — и я не вижу, почему бы нам не прибегнуть к этому средству.
Но большинство охотников было на стороне Гарея. Обилие замаскированных следов непременно наведет индейцев на мысль о засаде. Однако что же предпринять?
Рубе, до сих пор только слушавший других, издал свое обычное восклицание: пш!..
— Ну, говори, что придумал, — сказал ему Гарей.
— Прежде всего скажу, что все вы самые наивные ребята. Я сделаю так, что лошади перейдут тропинку, не оставив никакого следа и не возбудив никакого подозрения у индейцев.
— Как же ты это сделаешь? — спросил Сэгин.
— Сейчас объясню, капитан; но скажите на милость, зачем нам переходить эту дорогу?
— Чтобы спрятаться в горах.
— Но как же мы там проживем без воды?
— У подошвы горы есть источник.
— Знаю; но, проходя этим местом, индейцы пойдут к нему, чтобы наполнить свои меха. И вот чего Младенец вовсе не понимает: как вы скроете свои следы около ручья?
— Вы правы, Рубе: в этом-то и заключается вся трудность.
— Я ничего другого не могу посоветовать, как идти нашему отряду вперед через равнину и охотиться на бизонов. Полагаю, что достаточно оставить в засаде человек двенадцать; такая кучка будет в безопасности там, где целый эскадрон кавалерии непременно будет открыт.
— Но куда вы направите остальных, Рубе?
— Пускай они идут на северо-запад до высот Москитов. Там есть удобное место, богатое и водою, и травою, где они могут оставаться до тех пор, пока не решится дальнейшая судьба.
— Но ведь воды и травы достаточно и здесь, у этого ручья.
— Индейцы захотят, пожалуй, сделать здесь привал, поэтому, мне кажется, лучше отсюда убраться.
Убедительность слов Рубе подействовала на всех. Сэгин решил послушаться совета старого охотника. Выбрали людей, которые должны были остаться для наблюдения за индейцами. Остались: Сэгин, Генрих, Эль-Соль с сестрой, Рубе, Герей и еще с полдюжины охотников.
Прежде чем отъехать от стоянки, они расковали своих лошадей и наполнили отверстия от гвоздей песком, чтобы след лошади походил на след мустанга. Это была предосторожность необходимая: жизнь всех этих людей зависела, может быть, от оставленного на земле отпечатка железа. Приблизившись к военной тропинке индейцев, они разъехались на широкое пространство так, чтобы их отделяло друг от друга, по крайней мере, по полмили. Съехались только у подошвы Пиньона.
Солнце садилось, когда они подъезжали к ручью, из осторожности они не стали поить своих лошадей и спрятались в горном ущелье.
На другой день, оглядевшись, они заметили маленький горный хребет, скалистый и лесистый, с которого не только видны были ручей и тропинка, но открывался еще и широкий обзор на три стороны. Это был превосходный наблюдательный пункт.
Нужно было заблаговременно запастись водою, поэтому два охотника отправились к ручью и наполнили все емкости. Никаких индейцев не было видно.
Приходили к источнику небольшие стада буйволов, оленей и антилоп, напившись, они возвращались на свои пастбища. Для охотников это была очень заманчивая добыча, но никто не посмел стрелять: собаки индейцев непременно бы обратили внимание на пролитую кровь.
Весь следующий день Сэгин напрасно провел в наблюдении, его подзорная труба ничего не открыла. Когда же и на третий день никто не показался, он стал опасаться, не избрали ли навагой другой путь. Была еще другая причина беспокойства: съестные припасы истощались. Приходилось довольствоваться орехами, которые ели сырыми, так как боялись разложить огонь.
Кто-то предложил поохотиться на антилоп.
— Следы крови нас погубят.
— Я берусь доставить вам дичь, не пролив ни капли крови, — сказал один мексиканец-охотник. — У меня есть лассо, а потом я тщательно уничтожу все следы борьбы со зверем.
— Попробуйте, — сказал капитан.
Мексиканец с товарищем направился к ручью. Со своего возвышенного места Сэгин и Генрих могли наблюдать за их действиями.
Через четверть часа показалось стадо антилоп, они подходили к ручью гуськом. Вдруг антилопы остановились и стали нюхать воздух. Они почуяли опасность, но было уже поздно. Петля свистнула в воздухе и затянулась на шее передней антилопы; остальные обратились в бегство. Охотник вышел из засады, взвалил животное себе на спину и направился к ущелью; товарищ следовал за ним, уничтожая следы. Антилопу съели в сыром виде. Несмотря на отвращение, Генрих принял участие в этой дикой трапезе.
Ночь, следовавшая за четвертым днем, была светлая, лунная. Стража, поставленная из предосторожности, в полночь разбудила всех. На северной стороне горизонта показались какие-то черные фигуры. То могли быть буйволы. Но вдруг сверкнуло оружие, обрисовался силуэт лошади: это были, несомненно, индейцы.
— А что если наши лошади заржут! — воскликнул Сэгин. Охотники поспешно бросились вниз, в чащу леса, где привязаны были лошади. Эта спешка была необходима, так как лошади чуют друг друга на расстоянии нескольких миль, а на высоте малейший звук передается необыкновенно отчетливо. Охотники взяли попоны, которыми покрывают спину и зад лошади, и накинули их им на головы. Сделав это, все вернулись на наблюдательный пункт.
Глава XI
ГОЛОД НА ГОРЕ И ОБЪЕДЕНИЕ В ДОЛИНЕ
Пора было укрыться. Слышался явственно топот конских копыт; лошади веселым ржаньем показывали, что чувствуют близость воды. Скоро можно было разглядеть концы копий, полуобнаженные тела индейцев, блестевшие при лунном свете, словно бронзовые статуи. По мере того как всадники подъезжали к берегу ручья, они давали напиться своим