Читать интересную книгу Сказки Долгой Земли - Антон Орлов

«Как же вы ее упустили?» – хотел спросить Стах, однако промолчал.

Допив ликер, она приступила к рассказу:

– Ис… Тьфу, забудь, этой мерзавки не было в Кесуане, когда мы его наконец-то одолели. Ее выгнали. Перед этим она допустила оплошность и поступила, как заведено в таких случаях у серой знати: сама себе исполосовала лицо ритуальным ножом и на коленях приползла к Мерсмону, чтобы тот решил ее участь. Можно было ожидать, что он велит ей покончить с собой, или сам убьет, или прикажет казнить. С человеком он так бы и поступил, другое дело – серая сука! Темный Властитель пощадил ее, отправил в изгнание. Тоже сурово, но есть шанс выжить. Ее подчиненных разжаловали в младшие воины и оставили в Кесуане, к этому времени у них каждый боец был на счету, так что она ушла оттуда одна.

– Кесу – и приползла на коленях? – недоверчиво уточнил Стах. – Если Темный Властитель настолько их поработил, чего же они не взбунтовались?

– Немножко не так, это не рабство, а кесейские представления о чести. Раз она совершила непростительный промах – должна понести наказание, предписанное обычаем. Избегать наказания – с их точки зрения бесчестье. По свидетельствам людей Мерсмона, которых мы допрашивали, он тогда едва не рехнулся от горя, так что серая вассалка, не оправдавшая доверия, вела себя, по кесейским меркам, адекватно ситуации.

– От горя? А что она натворила?

То, что всеобщий враг способен испытывать горе, выламывалось из привычной для Стаха картины мира – словно собачий хвост, выросший на помидорном кустике, или городской трамвай, плывущий по транспортной траншее с одного острова на другой вместо зверопоезда.

– Мягко говоря, оплошала. Не уследила за личной собственностью повелителя.

Лукавая и недобрая улыбка, появившаяся на прелестном личике Эгле, на долю секунды показалась Стаху почти отвратительной, хуже какой-нибудь несусветной гримасы. Было в этой короткой улыбке и сопровождающем ее взгляде что-то отталкивающее, невыносимое. Словно открыл любопытства ради дамскую косметичку, а оттуда высыпалась горсть раздавленных пауков. Но это выражение тут же исчезло, и через полминуты он уже сомневался: было что-то или нет? Скорее всего, нет.

– Что за собственность?

– Достаточно ценная для Мерсмона, чтобы приставить для охраны десяток аласигу во главе с этой дрянью. Благодаря нашим массированным атакам серым сучкам пришлось несладко, и они проглядели то, что должны были стеречь, как зеницу ока. И… Тьфу, опять чуть не вырвалось ее проклятое имечко, и ведь я не пьяная, мы от алкоголя не пьянеем. Мерзавка ушла в южную сельву, и след ее простыл. Изгнаннице положено скитаться по глухомани в одиночку: уцелеет – ее счастье, нет – значит, туда и дорога. Эта сука выжила, а узнав о том, что Наргиатаг побежден и все его союзники уничтожены под корень, пошла обратно в Кесуан. По обычаю, у нее не было права на возвращение, но, с другой стороны, какой смысл в изгнании, если никого больше не осталось? Клыкастая гадина, преодолев все препятствия, добралась до Мерсмона и частично освободила его от наших чар, не постояв за ценой. Она буквально пытку по доброй воле вытерпела и все равно не отступилась, чертова сука… Разумеется, спасенный из ада повелитель простил ей старую провинность и отменил изгнание. Да еще б не отменил: хоть одна живая душа рядом. Досадно то, что бестия действовала у нас под носом, и когда мы обнаружили, что дело дрянь, было уже поздно. Она аласигу, это воины-тени, способные во плоти уходить в Алас, – теневое продолжение материального мира, что-то вроде каймы, окружающей каждый предмет и каждое место. Аласигу могут там перемещаться и наблюдать оттуда за происходящим, из-за этого их считают невидимками.

– Знаю. Во время лесных рейдов мы с ними сталкивались. Счастье еще, что их не очень много.

– Для того чтобы похерить нашу победу над Темным Властителем, одной за глаза хватило.

– Чем он их поработил? Или чем купил? Это же хищная раса, и психология у них как у хищников. Еще и оголтелый матриархат.

– Он водил с ними дружбу чуть ли не с детства, при полном взаимопонимании. Сумел вписаться в кесейские понятия о чести, которые для нас чаща темная, ему это всегда было ближе, чем человеческая мораль. Лесные колдуны умеют находить с кесу общий язык, предатель на предателе… Вдобавок Мерсмон эту серую погань много чему научил: придумал для них удобный алфавит, ознакомил с позиционной арифметикой, с нашей техникой и огнестрельным оружием, с продвинутыми способами обработки металла и дьявол знает, с какими пакостями еще. Кесейский просветитель, мать его… Кстати, его мать, Изабелла Мерсмон, была лесной колдуньей и тоже играла в эти игры, но ее хотя бы власть не интересовала. Этот моральный урод столько времени спустя начал мстить за ее смерть, да еще с такой остервенелой жестокостью…

– Постой, постой, разве он не сам ее убил? Везде же написано…

Эгле поморщилась, выразительно вздохнула и ничего на это не сказала.

Налила себе ликера, уставилась на рюмку, словно впервые увидела изящный перламутровый бутон, оплетенный серебряной филигранью, и негромко произнесла:

– Мы, Высшие, делаем что можем. Регулярно совершаем рейды в Кесуан и наносим превентивные удары, чтобы Мерсмон не смог полностью избавиться от связывающих заклятий. Суку-ведьму никак не поймать, но бывает, что удается прихлопнуть кого-нибудь из кесу, которые тянутся туда со всех концов Леса, чтобы учиться у Наргиатага и его доверенной мерзавки. Боже, Стах, как я устала от этой бесконечной войны с Гиблой страной…

Он накрыл ладонью тонкое беззащитное запястье. Как еще ее поддержать? Разве что не задавать больше дурацких вопросов, но все-таки не вытерпел, спросил:

– Эгле, почему вы не повторите то, что проделали так блестяще семь с половиной долгих лет назад? Вы же тогда полностью победили! Если вы снова скрутите Мерсмона теми же заклятиями и на этот раз приставите постоянную охрану, чтобы ведьма до него не добралась…

– Хорошенького ты о нас мнения! Мы, по-твоему, не пробовали? Бесполезно. У него ненормальная сила сопротивления, да еще такой магический потенциал, что больше его никак не сломать, можно только ослабить.

– В тот раз получилось.

– Послушай, Стах… О чем сейчас скажу, помалкивай, как будто дал подписку молчать как рыба. В тот раз нам невероятно повезло. Мы тогда использовали одно безотказное средство… Случай подвернулся неожиданно, и мы решили – почему бы нет? Даже не рассчитывали на такой сокрушительный результат, но как Мерсмона пробило, это было что-то! Бледная, как у трупа, каменная морда, запавшие покрасневшие глаза – покрасневшие, представляешь? Мы еще немного подождали, пока он дозреет, и нанесли окончательный удар. Иначе, боюсь, так бы все и тянулось с переменным успехом. Он и правда исключительно силен.

– Неужели нельзя опять применить то же средство?

– Да если б только можно! Оно было одноразовое, из того барахла, которое уничтожается в момент использования.

Снова, всего на секунду, мелькнула неприятная улыбка. Словно прием, позволивший Высшим одержать верх над Темным Властителем, был отнюдь не джентльменским и Эгле до сих пор вспоминает об этом с болезненным злорадством. Словно у нее там замешано что-то личное, да такое, что подробностей нипочем не расскажет.

– Главное, тем, кто охраняет южную стену Танары, нечего считать ворон и медузников, – заговорила она с легким раздражением, стряхнув мутноватое наваждение прошлого. – И зачем туда пускают туристов? Пню ясно, что за деньги, но кормятся на этом вовсе не Высшие! Разве я не права? Жертвы прорывов – расплата за коррупцию.

На это возразить нечего. Официально в полосе риска на Танаре гражданским лицам находиться запрещено, неофициально – взятки с любителей острых ощущений обеспечивают кое-кому недурные доходы, на безбедную старость хватит. На этой роковой территории шагу не ступишь, чтобы не наткнуться на микроавтобус, палатку или парочку-другую восторженных иноземцев, ожидающих, когда начнется знаменитое шоу под названием «Прорыв».

– Недавно Летняя нагрянула туда с высочайшей проверкой, – добавила Эгле с усмешкой. – Ходят слухи, собственноручно надавала пощечин ворюге-коменданту, который хотел от чистого сердца поделиться с ней выручкой. Эта может, ей палец в рот не клади – откусит, разжует и выплюнет тебе же в лицо. Стерва.

Стах уже усвоил, что в устах у Эгле «стерва» – не оскорбление, а высшая степень похвалы.

– Дай бог, чтобы Летней госпоже удалось разобраться с этим гадючником. Она вроде бы грозилась…

– Мечтай. Коррупция увяла только при Мерсмоне, потому что взяточников, казнокрадов и вымогателей он без суда отдавал своим серым сучкам на пропитание. Вот тогда они плакали, но держались, не гребли под себя в четыре руки, жизнь дороже. А Янари ничего не добьется, ей напугать их нечем. Разве что скопит меньше, чем другие, да наживет лишнюю сотню врагов. Хватит об этой тягомотине. Ты мое поручение выполнил?