Эрика протянула руку и прикоснулась к монитору. Неужели эта пара обезумевших от горя людей средних лет — ее дедушка с бабушкой?
Джаред наклонился ближе.
— Вот это да, Эрика. Взгляни на фотографию внизу страницы. Та девчушка, Моника Докстейдер. Просто ты в юности!
— Вспоминаешь что-нибудь знакомое? — спросил Джаред, заворачивая свой «порше» с шоссе 111 на Докстейдер Роуд.
Эрика смотрела на ряды величавых финиковых пальм, уходивших на многие мили к горизонту, и дальше — на темно-желтую пустыню, упиравшуюся в горы, покрытые снегом, розовым в лучах заходящего солнца.
— Нет. Я родилась в общине на севере и, насколько мне известно, ни разу не покидала ее, пока меня не доставили в больницу Сан-Франциско. Тогда мне было пять лет, и после этого меня отдали в первую приемную семью. Не думаю, что когда-нибудь здесь бывала.
В Интернете они нашли вебсайт компании «Докстейдер Фармс». Сайт расхваливал ресторан, магазин сувениров, экскурсии по огромным угодьям и консервному заводу с бесплатным угощением из фиников для всех посетителей. Увидев раздел, озаглавленный «О нашей семье», Эрика понадеялась, что там будет рассказано о семье Докстейдеров. Вместо этого появилось описание корпоративной семьи — от вице-президента до собирателей фиников.
Эрика позвонила из архивного управления по указанному в сайте номеру, и ей сказали, что миссис Докстейдер не принимает гостей и будет доступна лишь по возвращении из шестимесячного отпуска. На мгновение у Эрики возникло желание рассказать секретарше о себе — наверняка миссис Докстейдер с радостью встретит свою давно пропавшую внучку. Однако потом она решила, что будет лучше просто поехать туда. Такие новости не сообщают по телефону и через секретарш, и откладывать тоже было нельзя, потому что миссис Докстейдер уезжала на следующий день.
Они проехали мимо знака «Основано в 1890 году», мимо парковки для посетителей, и дальше по небольшой вымощенной аллее, обрамленной рядами массивных дубов и ивовых деревьев. Когда перед ними появился знак «Частные владения, посторонним вход воспрещен», Джаред его проигнорировал. Эрика закрыла глаза и чувствовала, как колотится сердце. Она знала, куда выведет их аллея: к огромному роскошному викторианскому особняку, построенному на смене веков, наполненному антиквариатом и историей семьи, и к его сердцу, Кэтлин Докстейдер, доброй, заботливой семидесятидвухлетней вдове с руками, скованными артритом, и седыми волосами. Эрика уже чувствовала запах ее лавандовых духов, когда она говорила дрожащим от слез голосом: «Да, я твоя бабушка!» — и заключала Эрику в нежные объятия.
Аллея закончилась изогнутой подъездной дорожкой, и дубы с ивами уступили место роскошным зеленым лужайкам, изящным фонтанам и дому, который выглядел так, словно его перенесли из будущего. Сооруженная наполовину из ослепительно белой лепнины и наполовину из стекла резиденция Докстейдеров представляла собой одноэтажное строение с четкими, чистыми линиями, без излишних украшений, частично напоминая архитектуру Санта-Фе, подумала Эрика, а частично — оранжерею. Перед входом был припаркован «роллс-ройс», и человек в униформе дворецкого укладывал в багажник чемоданы и сумку с клюшками для гольфа.
Остановив машину, Джаред посмотрел на Эрику.
— Готова?
— Нервничаю. — Она схватила его за руку. — Спасибо, что согласился поехать вместе со мной.
— Как я могу пропустить такое! — он сжал ее ладонь. — Эта женщина искала тебя тридцать пять лет. Она даже предложила солидное вознаграждение за информацию о тебе. — Он улыбнулся. — Надеюсь, что нашатырь у нее не слишком далеко запрятан.
Перед парадной дверью их остановил дворецкий.
— Пожалуйста, это срочно, — сказала Эрика. — Передайте миссис Докстейдер, что мы приехали по поводу ее дочери.
Их провели в холл, окрашенный в мягкие песочные тона, с отполированным полом и застекленной крышей под чистым пустынным небом. Пришлось прождать с полчаса. За это время дневной свет померк и зажглось приглушенное внутреннее освещение.
Появившаяся в конце концов женщина не выглядела ни доброй, ни заботливой.
— Я Кэтлин Докстейдер, — сразу представилась она Джареду. — Что там насчет моей дочери?
Эрика лишилась дара речи. Загорелая, в розовых бермудских шортах и белой рубашке для гольфа, с седыми волосами, подобранными в хвостик за повязкой с козырьком, Кэтлин Докстейдер выглядела намного моложе своего реального возраста.
Эрика прокашлялась.
— Миссис Докстейдер, меня зовут Эрика Тайлер, и у меня есть основания полагать, что я ваша внучка.
Женщина в первый раз посмотрела на Эрику. Лицо у нее застыло. Она моргнула. Потом произнесла:
— Почему это? — В голосе чувствовался холодок.
Мечтая о чашке чая со льдом, которая помогла бы губам и языку произнести нужные слова, Эрика рассказала миссис Докстейдер свою историю, закончив тем, как она обнаружила в архивном управлении заявление о девушке, пропавшей без вести.
— Мисс Тайлер, — сказала Кэтлин с раздражением. — Я собираюсь участвовать в мировом гольф-туре. Самолет вылетает завтра. У меня нет времени на предположения и догадки. Предъявите свои доказательства.
Она протянула руку, морщинистую, с выступающими венами, единственное подтверждение ее возраста.
— Что у вас есть: свидетельство о рождении? Письма? Фотографии?
— У меня ничего нет.
Женщина поджала губы.
— Всего лишь байка. В которую мне предлагается поверить. — Она повернулась к выходу. — Вы впустую тратите мое время!
— Миссис Докстейдер, — поспешно сказала Эрика с отчаянием в голосе. — У меня сохранились воспоминания о жизни в лесах в большой компании людей. Я думаю, это была община хиппи. Помню поездку на машине из леса в город. Мужчина, который сидел за рулем, у него была борода и длинные волосы, отвез меня и женщину в больницу. Он не стал там задерживаться. Только сказал, что женщина не его жена, а я не его ребенок и что он не знает ее настоящего имени. Я смутно помню приятную даму, социального работника, которая задавала мне вопросы о моем имени и дне рождения. Я сказала ей, что меня зовут Эрика и у меня никогда не было фамилии. Но я знала, сколько мне лет и день своего рождения, и тогда они выписали мне метрику. Они съездили в общину. Я подслушала, как мужчина сказал, что моя мать, которая называла себя Мунбим, уехала с каким-то байкером, оставив меня на попечение хиппи. Тогда меня взял под опеку штат. Вот и все, что я могу рассказать.
Губы Кэтлин искривились в сухой усмешке.
— Думаете, я не понимаю, чего вы добиваетесь? Мне хорошо знакомы люди, подобные вам, кормящиеся за счет богатых старых вдов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});