Эвер передернул плечами:
— Мудрый правитель должен позаботиться и о легендах, которые останутся после него.
— А как же конец Эпохи?
Эвер насупился. Он как-то позабыл о том, что этому миру осталось жить всего несколько лет. Однако совпадение мифов двух миров было слишком интригующим, чтобы отвлекаться, и он досадовал на Измененного, которому вдруг приспичило цитировать какие-то россказни о самом себе.
— Не торопись, — молвил Измененный и продолжил все тем же напевным тоном: — Этот юноша отправился на остров, который властвовал над миром, и совершил подвиг, уничтожив нечто, составлявшее основу власти того острова. И тем потряс не только память людей, побудив их создать легенду о себе, но и саму землю и море, заставив их обрушиться на остров и уничтожить его силу. — Он вновь умолк. Эвер воткнул в Измененного напряженный взгляд. В отличие от первой части, сейчас этот миф уже мало напоминал действительность. Измененный протянул руку и, подняв чашу, шумно отхлебнул кумыса. — Ладно, не мучайся. Эта легенда не обо мне. Имя этого юноши, который, несмотря на молодость, был силен телом, как опытный воин, и стар разумом, как сотня мудрецов, было Тесей. Остров, который он повергнул, назывался Крит, а расположенный рядом островок Санторин, по некоторым описаниям напоминающий легендарную Атлантиду, до сих пор носит следы чудовищного взрыва, коему приписывают вулканическое происхождение. Это миф из моего мира.
Эвер был потрясен. В шатре воцарилась тишина. — И что из этого мифа ты собираешься повторить в нашем? — сглотнув, хрипло поинтересовался Эвер. Ответ Измененного был краток и тверд: — Все.
Корабль подходил к Острову на закате. Как обычно, ветер был попутным. Сколько капитан себя помнил, ветер у Острова всегда дул с материка к Острову, и потому корабль шел, подняв парус и не изнуряя гребцов работой. Несмотря на то что в открытом море волны были сравнительно велики, стоило кораблю пересечь Линию Стражей, как волнение улеглось и только легкая зыбь лениво била в борта корабля. Капитан всегда пересекал Линию Стражей с неким трепетом. Это была граница, которую не могло перейти ни одно вражеское судно. Среди непосвященных ходили слухи о том, что Стражи проникают в мысли людей и каждый, кто помышляет недоброе, будет немедленно уничтожен. Но капитан не верил этим слухам. Ибо если дело обстояло таким образом, то почему у Линии Стражей корабли все время встречает посвященный в лодке. А среди доверенных капитанов ходит множество историй о том, как корабли, застигнутые штормом в открытом море и не успевшие дождаться посвященного, были уничтожены гигантскими водными смерчами, несмотря на горячие молитвы Творцу. Скорее всего, дело было в тех древних магических жезлах, которые прибывший на лодке посвященный устанавливал на носу и корме корабля. И все равно мощь Стражей впечатляла. Один из старых капитанов говорил как-то, что Остров стоит неизменным уже десятки тысяч лет. Потому что в момент, когда большая морская черепаха ныряет за новой большой белой рыбой, он отлепляется от ее панциря и плавает на поверхности, дожидаясь, пока она вынырнет. Но сам капитан больше никому не рассказывал об этом, тот старик плохо кончил. Однажды его корабль не прошел Линию Стражей, хотя, как говорят, посвященный был на его борту. Именно поэтому капитан так волновался, пересекая Линию Стражей.
Великолепный каменный причал, вымощенный роскошными плитами из полированного мрамора, появился, как всегда, внезапно. Бухта Острова была небольшой. Однако к Острову корабли подходили редко, и ее было вполне достаточно. Капитан еще ни разу не застал у причала больше трех кораблей сразу, а сегодня его корабль вообще должен был коротать ночь в одиночестве.
Когда корабль мягко ударился бортом о причал и два матроса, перепрыгнув на гладкий мрамор, стали поспешно наматывать швартовочные канаты на большие бронзовые причальные тумбы в виде каких-то неведомых то ли зверей, то ли жаб с большими грустными глазами, из высокого портала, украшенного затейливой каменной резьбой, появилась небольшая процессия. Завидев ее, капитан не к месту помянул матушку Магр. На его памяти все визиты на остров происходили по одному раз и навсегда заведенному сценарию: его матросы разгружали корабль и в сопровождении одного из младших посвященных удалялись в Убежище для моряков. А переносом груза внутрь Острова занимались послушники, готовящиеся принять посвящение. Для многих Убежище да и сам Остров казались раем. Ну еще бы Каждый матрос, прибыв в Убежище, получал отдельную комнату с изящным каменным ложем, накрытым мягкими шкурами, каменным же столиком, украшенным искусной резьбой, медным кувшином и тазом для умывания. А общая комната имела выход в крошечный садик с причудливыми карликовыми деревцами и кустарником, больше похожим на мох. А как там кормили… Все портили заостренные колья на полпути к Убежищу. На них надевались головы тех, кто пытался сбежать из Убежища и остаться на чудесном Острове. Сколько капитан себя помнил, на кольях всегда были одна-две свежие головы, причем, судя по ошметкам, явно не отрубленные, а оторванные чем-то или кем-то. Посвященный, как правило, не распространялся о том, как и когда это случилось, и на все вопросы отвечал одинаково:
— Они покинули Убежище.
Среди моряков ходили слухи о том, что на острове водится двуликий зверь, который днем оборачивается пушистым, ласковым и забавным игруном, а ночью превращается в страшного монстра, пожирающего людей. Однако этот зверь терпеть не может мозгов. Поэтому голову он всегда отрывает и выбрасывает. Вообще, об Острове ходило множество слухов. Большая часть того, что капитан знал об Острове, как раз были слухи. Точно, по существу, он знал лишь две вещи: здесь платят хорошие деньги и очень любят, когда держат язык за зубами. Так он и поступал всю свою жизнь. И еще он знал, что на Острове все всегда идет одним раз и навсегда заведенным порядком.
Но сегодня было не так. Во-первых, обитатели Острова появились, когда его моряки еще даже не сбросили трап. А во-вторых, они явно не напоминали послушников, которые должны были таскать тюки с привезенным грузом. Капитан отер рукавом моментально вспотевшее лицо и, раздраженно пнув ненароком подвернувшегося матроса, спешно сбежал вниз по трапу, не дожидаясь, пока его как следует закрепят.
Прибывших было четверо. Подбежав к ним, капитан начал торопливо кланяться и бормотать извинения неизвестно за что, но один из подошедших поднял руку и произнес несколько скрипучим, однако мелодичным голосом:
— Ваше имя, капитан?
— Э-э… Сугонк, Сугонк-нграмец. Говоривший кивнул и сухо произнес:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});