за барную стойку и оказываясь внутри кухонной зоны. Включила любимый прибор и потянулась к шкафу в поисках молотого кофе.
Сделав себе чашечку с отлично прогретым молоком (в холодильнике, к счастью, только оно и осталось), Каро устроилась за стойкой. Думать оказалось мучительно больно, и Каро позволила себе отложить этот трудный момент.
Иви написала Барту и Грейву — позвала в Спик-Ло. Она сама не заметила, как за последнее время подсознание сгенерировало несколько хороших идей для продвижения гильдии в следующем рейде.
Через минут десять присоединился Пряник, а за ним и Алистер.
— Господи, такая срань, а вы уже тут! Еще и шушукаетесь, — протянул Пряник. И более собрано добавил: — О, Каро, привет. Еще раз соболезнуем. Ты как?
Каро отозвалась. Оставлять разговор в русле собственных переживаний — только множить их, и Иви постаралась как можно поскорее вернуться к основной теме. Хотя...
— В целом, я уже все сказала Грейву с Бартом. Обсудите между собой и дайте мне знать. Я пока отключусь.
Она нажала на кнопку выхода из голосового чата как раз вовремя: раздался звук проворачиваемого в замке ключа. Каро только сейчас задумалась, откуда у Лекса ключ. Память услужливо наскребла в закромах отбрывки разговоров, которые доносились до нее сквозь толщу собственных чувств в последние дни. Лекс встретил Пола в день возвращения из командировки у подъезда ее дома и уже тогда попросил ключи.
Словно что-то чувствовал. Или предвидел. Или...
Дверь отворилась, пропуская мужчину с покупками: Лекс был гружен двумя бумажными пакетами. Но увидел Каро поверх:
— О, ты проснулась, привет!
Пока он закончил, Каро уже подошла и, заглянув в серые глаза, шепнула:
— Спасибо. — Ее сковала тотальная неловкость. Всего на мгновение — но Лекс заметил. — Прости за вчера. Я... — Иви не могла найти слов. Как обычно. Чтобы найти, что сказать, ей нужен наводящий вопрос. И именно Лекс вел ее во всех беседах прежде. — Прости. — Каро опустила глаза и отняла из рук мужчины один пакет.
Лекс проследил движение Иви. Улыбнулся — опять она в этой нелепой пижаме! И вспомнил, как вчера кутал ее совсем без пижамы.
Переведя дух, Лоусен пошел за Каро и поставил оставшийся багаж на барную стойку. Поймал взгляд девушки, едва та обернулась.
— Тебе не за что извиняться, Каро.
Как-то вышло, что Лекс встал очень близко. И самым естественным в мире оказалось погладить щеку Иви большим пальцем. Улыбнуться и поцеловать.
Просто. Без излишеств. Так, словно они уже десять лет живут вместе и прошли огонь и воду, на какие щедр каждый брак.
Лекс отстранился — и его прошибло.
Между ними не было никакого брака. Никаких десяти лет. Между ними даже поцелуев нормальных не было! Ну почти, не считая одного! И это... о, Вселенная, насколько же это неправильно!
Следующий поцелуй стал хищным, изголодавшимся, абсолютно неистовым. И он не предусматривал ничего, помимо подчинения.
Одной из рук Лекс схватил Каро за волосы и устроил ее голову под нужным, удобным углом. Второй до болезненного крепко сжал талию. Щетинистым подбородком оцарапал нежную женскую кожу, метя Иви и таким способом. Словно каждый дюйм ее тела должен был получить клеймо принадлежности. Как снаружи, так и внутри.
Каро никак не могла вдохнуть — легкие сводило от сокрушительного восторга. Так не может продышаться прыгун в банджи-джампинге. Так теряет вдох лыжник, срываясь в пиковой точке трамплина.
Кожу саднило, а грудь, прижатая к мужской слишком тесно, немного ныла. Однако Каро мечтала, чтобы обладание Лекса стало еще чуточку жестче.
Потому что его талантливый рот был самым лучшим.
Потому что Лекс был самым лучшим.
Лекс сместился вместе с Каро к ближайшей стене. Вряд ли они дислоцируются куда-то дальше: никого из них не хватит на столь долгое бездействие.
Теперь, найдя опору, Лекс приподнял бедро Каро и стиснул. Просунул собственную ногу и чуть согнул, устраивая четко у промежности Иви. Та застонала в мужской рот.
Звук в тысячу раз более сладкий, чем фраза: «Я принимаю ваши условия» в сделке на восьмизначные суммы.
Лекс продолжал восхитительный наступательный поцелуй, вжимаясь в Иви и не оставляя ни доли пространства между ними. Едва Лоусен скользнул губами по шее, Каро тут же выдохнула:
— П... прости.
Лекс дрогнул, но не отодвинулся ни на дюйм: что за «прости»? Что за... Опять... что?
Каро схватилась за расстегнутый ворот его рубашки и потащила в стороны, безжалостно отрывая ряд пуговиц. Лекс рыкнул, скривив рот в оскале хищника, чьи зубы, наконец, вонзились в трепещущую плоть жертвы.
Лоусен потянулся вперед. Изо рта вырывалось тяжелое, горячее дыхание, и меньше всего он ждал, что Каро остановит его. Иви уперлась в мужскую грудь рукой. Елозя — так, чтобы большим пальцем гладить шрам от спиц в ключице. Она растирала его, изучала, трогала, и вкладывала в это незатейливое движение столько смысла, сколько могла.
— Лекс.
— Да? — Его голос был натянут. Да и сам он держался напряженно подобранным.
Каро возвела глаза, чтобы смотреть прямо. В ответном взгляде Лекса было что-то первобытное.
— Я люблю тебя. — Выдохнула Иви и почуяла, как мышцы под пальцами дрогнули. Нахмурилась, прицениваясь, как это прозвучало вслух. Облизнула припухшие, обласканные им губы. И снова взглянула в почти черные глаза Лекса. — Да, наверное, именно так.
Хорошо, что сзади оказалась стена — иначе Лекс смел бы Иви. Ей осталось только пискнуть от натиска и схватиться за плечи Лекса. Так даже лучше: ноги ослабли настолько, что стоять оказалось выше всяких сил.
Лоусен, чувствуя состояние Иви, вздернул ее. Одной рукой попытался стянуть с девчонки штаны, — он не может больше ждать! Каро попыталась помочь. Тоже одной рукой. Боже, до чего несподручно!
— Будь проклят день, когда ты решила носить штаны, — пожаловался Лекс севшим голосом, вынужденный немного притормозить. Впрочем, негоже оставаться в стороне. Он присел, одним движением сдернув с девушки одежду вместе с бельем.
Лишняя возня сейчас ни к чему — он что, трусов не нагладился в жизни?
Лекс повел руками по бедрам, вставая. По дороге смазанно, но жарко поцеловал лобок, потом еще низ живота. Глубоко вдохнул сводящий с ума запах.
Ладони заскользили вверх под пижамной кофтой, и Лоусен чувствовал, как вздрагивает разгоряченная кожа. Как если бы ее кололи иглами, а Каро была неуправляемым фанатом иглоукалывания.
Только стаскивая с Иви через голову последний элемент одежды, Лекс осознал, что ее руки, не особенно в этом ловкие, уже расстегивают его ремень.