Читать интересную книгу Великая игра - Наталья некрасова

Дороги до Форноста относительно безопасны, хотя дорогой в полном смысле слова этот проселок можно будет назвать только этак дня через три, когда поселения станут чаще и крупнее, начнутся возделанные поля, а на дальних холмах появятся укрепленные поселки и городки. Строили из дерева, так что даже замки местных владетелей, больше похожие на усадьбы, тоже по большей части были деревянными. Дни стояли тихие и мягкие — дни созревающего лета, которое скоро зерном упадет в засыпающую землю. Ехать было приятно, даже торопясь. Впрочем, на заставах коней меняли. Своего же милого неказистого Хвостика он оставил в форту, его он не собирался менять даже на чистокровного жеребца с Острова.

Через восемь дней, в середине светлого дня Хамдир подъехал к Форносту. Это была, по сути дела, единственная настоящая крепость с городом во всей Княжьей земле. Тут находилась резиденция наместника, старшего сына Андунийского князя. Хамдир оставил коня в казарменной конюшне, привел себя в порядок, дошел до дома наместника и передал дежурному офицеру письмо, сообщая о том, что десятник Хамдир из форта Амон Гален по приказу прибыл.

Ждать пришлось недолго Хамдир, честно говоря, робел. Слишком невелик кулик для разговора с наместником. Но обращались с ним просто и вежливо, не выделяя среди прочих и не обделяя вниманием. Он сидел на скамье у деревянной простой двери в небольшой деревянной же зале с широки и высокими окнами. По летнему времени ставен на окнах не было, и в залу лился золотистый ясный свет. Приходили и уходили люди, негромко говорили о своих делах, слуга предложил разбавленного вина и хлеба. Часовые у дверей имели вид внушительный и в то же время какой-то свойский. Рослые крепкие парни в черных форменных коттах с серебряным андунийским гербом. Привилегия князя.

Все было спокойно. Хамдир расслабился. В окно залетал ветерок, ерошил еще не до конца высохшие волосы. Постепенно голоса и шум стали куда-то отдаляться, а Хамдир перестал воспринимать окружающее. Это было сродни сну — только с открытыми глазами. Из этого блаженного состояния его вывел один из часовых, окликнув по имени. Хамдир мгновенно вскочил. Робость немедленно вернулась, он нервно пригладил пятерней волосы, одернул черную котту. В дверях стоял средних лет человек в длинном темном одеянии писца и знаком показывал Хамдиру войти. Он и вошел.

Кабинет наместника был очень небольшим, но на удивление светлым. По стенам до самого потолка стояли шкафы, забитые книгами, свитками и картами, на стене над камином висела огромная, вытканная на гобелене карта Острова и Эндорэ. Хамдир с любопытством посмотрел на вытканные золотом очертания Тол Эрессэа и берегов Амана. Неужто кто-то из андунийцев туда плавал? Или карта сделана по рассказам эльфов? В углу на деревянной стойке были закреплены два меча, еще один — красивый, явно церемониальный — висел на стене между двумя шкафами. Маленький камин по летнему времени не топился, а на столе перед ним грудой лежали пергаменты, стояла оловянная кружка и огарок свечи в простом тяжелом подсвечнике. Еще два многосвечных подсвечника-шандала стояли по обе стороны камина.

За столом в простом кресле сидел довольно молодой человек (правда, кто скажет, сколько именно лет уроженцу Острова? Да еще такой высокой крови?). Одет он был просто, если не считать серебряной цепи наместника на груди, и довольно небрежно, и, судя по всему, это его не очень беспокоило. Его интересовал какой-то документ, который он, нахмурившись, внимательно изучал, запустив в темные длинные волосы пятерню. Сопровождавший Хамдира мужчина в длинном платье писца кашлянул. Человек за столом оторвался от чтения, улыбнулся и коротко кивнул.

— Ларнах, прикажите еще питья, сыра и хлеба. Господин сотник с дороги, — усмехнувшись, посмотрел он на остолбеневшего Хамдира.

— Прошу прощения, господин наместник, я в чине десятника.

— Уже нет. — Он протянул Хамдиру приказ, заверенный подписью и печатью наместника. — Я счел, что вы более чем достойны этого звания. Служите давно, служите усердно и успешно, так что пора. Обрадуйте отца, — улыбнулся он. Хамдир чуть не растаял. Отец был в свое время известным человеком, но потом оставил службу и теперь жил на покое к востоку от Форноста на выслуженной земле. — Не сочтите меня самодуром, я лично вас вызвал не из-за вашего повышения. Мог просто передать с нарочным. Мне вы нужны по другому делу. Да садитесь, не стойте столпом небесным, потолок подпирая! Орлы славы вас уже осенили, можете успокоиться!

Хамдир рассмеялся и сел на табурет. Наместник изволит шутить. Весьма кстати, а то робеть очень противно.

— Я хотел узнать ваше мнение насчет роквена Дариона. Теперь вы старше его по званию и станете его командиром в форте Амон Гален. Теперь вы там первый офицер. Центурион Азрагар уходит на покой.

— Да, он говорил, что собирается, — кивнул Хамдир.

— Что вы можете сказать о роквене? Заранее откроюсь — он мой дальний родич, сам рвался в Эндорэ, отец составил ему протекцию. Но роквен очень стыдился, что получил свое звание незаслуженно. Что вы о нем скажете?

Хамдир кивнул. Дело становилось более-менее понятным. А роквен-то ни разу и не обмолвился о своем родстве…

— Роквен человек, несомненно, достойный. Готов учиться у старших и опытных, невзирая на звание. Из него со временем выйдет неплохой командир.

— Вы что-то еще хотели сказать, — откинулся на спинку кресла, скрестив руки, наместник. — И не будьте слишком снисходительны, от этого никому лучше не станет.

Хамдир дернул плечом.

— Хорошо. Это только ощущение. Мое ощущение. Мне кажется, ему бы лучше быть человеком пера, чем меча. Он слишком подвержен своим мечтаниям и порой не может за ними видеть настоящее.

— То есть?

— Вы сами, наверное, знаете, что ваш родич увлечен историей эдайн. Он придумал себе этакий образ благородного варвара, преклоняется перед всем старинным, простым и грубым не видя оборотной стороны. И ему очень тяжело бывает, когда придуманный им образ не совпадает с действительностью.

— А именно?

— Я говорю о деле Борласа, сына Борвега. Мне показалось, что он просто… обижен на Борласа, как обманутый ребенок. Это плохое качество для нашей службы. Но, — Хамдир развел руками, — он мне по нраву. Он очень чистый человек, такие редки. Всегда были редки, не только в наше время. — Он помолчал. — Перед тем как я уехал в очередной объезд, мы говорили с ним, и я понял, что он был бы рад найти хоть какие-то оправдания для Борласа, чтобы смягчить ему наказание.

Наместник задумчиво подпер подбородок ладонью. Долго молчал, затем заговорил:

— Я согласен с вами. Вы здешний, вы лучше видите. Дело громкое, дело жестокое. И решать его надо по всей строгости. Что же, Борласа будут судить, и судить будут по закону Острова и законам Княжьей земли. Оправдания… ну, может, он не будет повешен, но наказание будет суровым. Постарайтесь, чтобы Дарион не наделал глупостей. Теперь вы его командир. Знаете, сотник, — Хамдир очередной раз заметил, что наместник говорит как здешний, коренной нуменорец сказал бы «центурион», — он так рвался сюда, что отец не мог отказать его родителям. У него почему-то в голове родилась мысль, что мы виноваты перед вами. Что мы жили себе во благости на Острове, а вы воевали с орками и дикарями, страдали, боролись… Но я думаю — ведь всем был дан выбор. Ваши предки могли перейти через горы, но убоялись страшных войн древности. А иные просто не захотели уплыть на Остров… Да, мы получили большие дары, но ведь не за так.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});