— Нет… — сквозь зубы процедил Александр. — Отпусти меня…
— Что?
— А!!! — вскрикнул Александр, когда очередная игла вошла ему в кисть левой руки.
— И еще, эти иглы недолговечны… Они растворяются, ха-ха.
Жгучая боль пронеслась по всему телу Александра, но особенно она чувствовалась в тех местах, куда Эльзи вонзала свои иглы. Иглы исчезли, вернее, перешли в другое — жидкое состояние. А жидкость оказалась едкой и причиняла сильные страдания.
— Нет… — выговорил Александр.
Его сознание начало затуманиваться, он понимал, что скоро умрет. Возможно, даже через пару секунд. Но он может попробовать бежать, может попробовать отвлечь внимание врагов на себя и дать своему сыну шанс на спасение.
— Нет! — зарычал Александр и, используя последние силы, бросился бежать.
— Беги, беги, — услышал он вдогонку, — все равно я тебя поймаю.
— Стоп, а эта Эльзи… она случаем не выглядит на двадцать пять лет? У нее еще вроде голубые глаза и она ужасно безвкусно одета…
— Да, это она.
— Демоны раздери, так вот как зовут эту стерву! — восклицаю я. — Ну ничего, попадись она мне…
— Ты смогла ее победить? — взволнованно спрашивает Александр.
— Не, только ее прихвостней, или, как там вы их называете, стражей.
— Расскажи мне все в деталях.
— Нет уж, сначала я хочу услышать конец твоей истории.
Александр бежал, иногда в его спину вонзалась игла, следовал его слабый крик боли, но алхимик не останавливался. Он бежал, бежал, бежал, и вдруг… упал. Его силы были полностью израсходованы, теперь ему оставалось лишь лежать и ждать смерти.
— Ну, — рядом с алхимиком возникла Эльзи, — я же говорила, что тебе не убежать.
— Я проиграл, — констатировал Александр.
— Я тут подумала, — лицо Эльзи приняло задумчивое выражение. — Знаешь, пожалуй, я оставлю тебя здесь. Хочу, чтобы ты мучался.
— Почему…
— Что?
— Почему ты так ненавидишь меня?
— Знаешь, ты мне просто противен. С первого дня, как только я увидела тебя, то сразу возненавидела! Твое лицо, цвет глаз, голос, поведение, то, что ты вообще существуешь, раздражало меня! С годами моя ненависть оказалась настолько сильной, что я спала и видела тот день, когда убью тебя. А сын… да с этим куском мяса я еще разберусь.
— Не трогай его!
— Ха-ха, — Эльзи выпустила в спину Александра еще три иглы, — это мой прощальный подарок. Счастливо умереть!
Засмеявшись, Эльзи убежала. Александр остался один.
— Помогите… — выдавил он из себя. — ПОМОГИТЕ!
— Оп-па, и тут-то появилась я.
— Да, ты спасла меня, Марша, я благодарен тебе за это.
— Да ладно, — махаю рукой и отвечаю я, — подумаешь, прибила трех стражей и попыталась прикончить эту Эльзи.
Клянусь всеми богами, если я когда-нибудь встречу ее, то убью, даю слово.
— Кстати, ты вроде заверил деревенских старост, что эти монстры больше не появятся в деревне, да и вообще, наврал, что все это нам померещилось. Почему?
— Тогда в больнице мне удалось лично поговорить с Гроссом, он пообещал мне, что если я буду держаться тише воды и ниже травы, то все будет хорошо.
— Думаешь, ему можно верить? — спрашиваю я.
— Думаю, что да, — отвечает Александр. — Понимаешь, для культа я мертв, следовательно, не представляю никакой угрозы. Все, я свободен!
— Слушай, а как тебя зовут-то теперь, а?
— Своего настоящего имени я не помню…
— Так придумай новое.
— Новое… да, я ведь могу придумать новое имя! Но подожди, сначала я хочу услышать твою историю, о том, как ты спасла меня.
— Ну, — я закидываю ноги на стол. — Это был не очень удачный день…
И я рассказываю ему всю историю. Все, что со мной произошло. Дошло даже до того, что я рассказываю ему свою биографию, про то, как меня оставили родители, про то, как я работала официанткой, стала охотницей, про Глеку, Маджина, Шефина, Рорина, Кенреда Пьихо… Это заняло так много времени, что когда я заканчиваю свой рассказ, солнце уже успевает зайти за горизонт.
— Какая у тебя была насыщенная жизнь.
— Да не, просто живу и живу, хе-хе.
— Знаешь, кажется, я придумал себе имя.
— И какое же?
— Плейк.
— Почему именно Плейк?
— Не знаю, оно простое. Не Александр, а Плейк. Сравни и все поймешь.
Да, разница чувствуется. В имени Плейк есть что-то простое, плебейское… И вдруг, совсем неожиданно для себя я замечаю, что больше не питаю ненависти к этому человеку. Когда он был Александром, я ненавидела его, а как только стал Плейком, то… вроде стал симпатичнее. Даже его карие глаза и русые волосы теперь выглядят совсем по-другому. И лицо изменилось.
— Знаешь, — я сажусь поближе к Плейку, — а тебе пойдет это имя.
— Думаю, что д…
Договорить он не успел. Я обнимаю его, целую и не хочу отпускать. Я хочу, чтобы Плейк остался со мной.
Я просыпаюсь утром. Почесывая спину, я направляюсь к своим пробиркам, беру красную, выпиваю. Эх, если бы Шефин не назначил мне курс лечения, то можно было бы и не следить за временем. Вроде красную нужно принимать утром и на тощий желудок…
— Ой… — тихо стонет Плейк, скидывая с себя одеяло. — Я… что-то плохо помню, мы…
— Ага, — я ставлю пробирку на свое место.
— И… что теперь?
— Ну, раз ты теперь Плейк, простой деревенский алхимик, то как порядочный мужик должен на мне жениться.
— Да? Да… ДА! Я могу жить нормальной жизнью! Я буду жить с тобой! И думаю, что мой сын тебя обязательно полюбит!
Ох, демоны раздери, совсем забыла про спиногрыза, ну да ладно.
— Да, дети меня любят, — сквозь зубы шепчу я. — А как ты его назовешь-то?
— Ну… не знаю, может быть Эхвером?
— Не, отвратительно.
— Блоксли?
— Ужасно.
— Пэрри?
— Лучше, но все равно плохо.
— Кланк?
Кланк… а что, звучит.
— Да, неплохо, назовем его Кланком. И еще, пока не забыла. За свадьбу платишь ты.
— Почему я?! — удивленно спрашивает Плейк.
— А просто так, — я смеюсь.
Кажется, жизнь начинает налаживаться.
Глава тринадцатая
«Думаю, что абсолютно все дети слышали от своих родителей сказки о гоблинах. Страшные сказки, в которых маленький мальчик или девочка ослушивается родителей и уходит гулять в лес, где ребенка хватают и съедают злые гоблины.
Конечно, это всего лишь глупые страшилки, которые взрослые сочиняют, дабы утихомирить своих спиногрызов. Но помимо послушания у детей появляется ряд дополнительных побочных явлений, таких, как мокрые постели и кошмары.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});