Все отправились в обратный путь.
Погибших положили во вместительный автомобиль мистера Тарнтона; в него же сели Боб Руланд и полисмен. Пинкертон, мистер Тарнтон, Мак-Коннел и полицейский врач ехали в другом.
— Вы говорили, — обратился Пинкертон к Тарнтону старшему, — что у вашего сына много знакомых в Ньюбурге?
— Совершенно верно!
— Но у него были друзья и в Вестпойнте?
— Да, но гораздо меньше, чем в Ньюбурге. В Вестпойнте у него несколько друзей среди офицеров и воспитанников старшего курса академии.
— Не было ли среди этих друзей такого, который носил очки?
— Что-то не припомню!
— А в числе ньюбургских друзей?
— Не могу вам сказать! Я мало интересовался друзьями Генри!
— Благодарю вас! Надеюсь, что мои старания скоро увенчаются успехом!
Мак-Коннел не понял, почему Пинкертон спрашивал о человеке в очках, но догадывался, что сыщик имеет на это основания. Дело сильно заинтересовало его, и он с нетерпением ждал развязки.
Спустя полчаса путники прибыли в Вестпойнт, где весть о случившемся произвела сенсацию. Молодой Тарнтон в маленьком городке пользовался всеобщей симпатией, и все жители выражали соболезнование его отцу.
В газетах появилось известие о гибели молодых людей в результате несчастного случая, и никто, кроме нескольких посвященных в это дело лиц, не знал, что в городе находятся знаменитый Нат Пинкертон, его помощник Боб Руланд и полицейский инспектор Мак-Коннел.
Глава III
Пинкертон-вор
В тот же день Пинкертон отправился к лучшему оптику Вестпойнта.
Он предварительно собрал все найденные на выступе скалы осколки от очков, наклеив их на кусочек простого стекла.
Войдя в магазин, он обратился к хозяину с вопросом:
— Будьте любезны, объясните мне, что это за стекло! Я охотно заплачу за справку!
Оптик взял стекло и пошел в мастерскую, откуда вернулся через несколько минут, сказав:
— Это очень сильное стекло для близи!
— Есть ли у вас на складе подобные стекла?
— Есть!
— Продавали ли вы в последнее время кому-нибудь такое стекло?
— В нашем городе — нет, но сегодня утром я отвез такое же точно в Ньюбург, оптику Клариту!
— Вероятно, какой-нибудь клиент заказал его?
— Полагаю, что да, иначе оно бы ему не понадобилось.
— Благодарю вас! Сколько я вам должен?
— Ничего! Хотелось бы только знать, почему вы наводите такие справки?
— Я пока не могу вам сказать! Но завтра в это же время вы все узнаете!
Пинкертон раскланялся и немедленно отправился к старику Тарнтону, в доме которого находились Боб Руланд и Мак-Коннел.
Через некоторое время они втроем выехали на автомобиле в Ньюбург.
Прибыли они туда с наступлением сумерек. Мак-Коннел и Боб поехали в гостиницу, а Пинкертон поспешил к оптику Клариту.
Кларит уже собирался закрывать магазин.
— Что вам угодно? — спросил он.
— Я хочу задать вам только один вопрос!
— В чем дело?
— Вы сегодня получили из Вестпойнта стекло для очков?
— Совершенно верно!
— Не можете ли вы мне сказать, для кого именно оно было предназначено?
— Для одного господина, который сегодня принес мне свои разбитые очки. Он просил вставить стекло к вечеру, так как в клубе «Унион» в этот же день должен был состояться большой бал, в котором он намерен принять участие. Он очень близорук и потому просил меня поторопиться.
— Не будете ли вы любезны назвать мне имя этого господина?
— Для чего?
— Этого я вам пока не могу сказать, но будьте уверены, речь идет о весьма важном деле.
— Извольте! Это некий Павел Норман.
— Чем он занимается?
— Как вам сказать… Он человек молодой, очень богатый, живет здесь давно, занимается спортом и принадлежит к здешней золотой молодежи.
— Не знаете ли вы, где он живет?
— Он вместе со своими тремя слугами-неграми занимает маленькую виллу на авеню Скарфилд. Сейчас вы не застанете его дома, так как он, вероятно, уже отправился в клуб на бал.
Пинкертон приподнял шляпу.
— Благодарю за ваше любезное сообщение. Мне необходимо видеть мистера Нормана сегодня, поэтому придется пойти в клуб!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Затем Пинкертон направился в гостиницу, чтобы сообщить Бобу и Мак-Коннелу все, что ему удалось узнать.
— Но ведь это великолепно! — воскликнул Мак-Коннел. — Быстро же вы достигли успеха в этом деле! Что вы теперь намерены предпринять?
— Прежде всего я собираюсь проникнуть в дом Нормана, чтобы произвести обыск, так как мне хотелось бы найти еще некоторые улики, а именно черный бумажник и черные брюки, из которых вырван клочок материи.
— В таком случае, — ответил Мак-Коннел, — мы просто возьмем нескольких полисменов, войдем в дом и произведем обыск!
— Мне бы этого не хотелось, — возразил Пинкертон, — хотя поступить так, действительно было бы проще всего. Но ведь нельзя утверждать, что Норман скрывает эти вещи именно у себя дома! Если во время обыска одному из его слуг удастся улизнуть и уведомить хозяина, то он будет предупрежден, и тогда сможет бежать, скрыть улики или вообще предпринять что-нибудь такое, что создаст новые затруднения. Нет уж, пусть он лучше не знает о том, что у него в квартире кто-то был, да и слуги тоже не должны об этом знать. Вот почему я намерен пробраться к нему сегодня в качестве ночного вора!
— А если слуги почуют неладное?
— Они примут меня за обыкновенного вора, и я надеюсь, что мне удастся улизнуть от них!
Когда уже совсем стемнело, сыщик, его помощник и инспектор отправились на авеню Скарфилд. Пинкертон распорядился, чтобы Мак-Коннел и Боб дежурили на улице. В случае, если он, паче чаяния, будет застигнут врасплох, они должны помешать полисменам задержать его.
Пинкертон сначала перелез через ограду соседней усадьбы, потом прокрался через сад к заднему фасаду виллы Нормана и пробрался во двор. Затем начал осторожно подкрадываться к вилле.
Он увидел, что в двух окнах горит свет. По-видимому, в одной из комнат находились слуги-негры.
Пинкертон осторожно нажал на ручку двери, но она оказалась заперта.
С правой стороны находилось маленькое окно прачечной. Оно было открыто.
Пинкертон пролез через него в прачечную, а оттуда прошел в коридор.
Из передней раздавались громкие голоса негров.
«Они пьяны! — подумал Пинкертон. — Это очень кстати!»
Он подкрался к двери, заглянул в замочную скважину и увидел обычную лакейскую, освещенную керосиновой лампой. У стены стояли диван и стол, уставленный бутылками виски и стопками. Очевидно, негры воспользовались отсутствием хозяина, достали из погреба основательное количество виски и устроили кутеж.
Двое из них лежали на диване полупьяные, третий сидел, согнувшись, на стуле, держа в одной руке стопку и напевая негритянскую песенку, а остальные вторили ему.
Пинкертону этого было достаточно. Ему явно нечего было бояться, и он направился к следующей двери.
Открыв ее, он оказался в рабочем кабинете.
Пинкертон включил электрический фонарик и огляделся. Он был несколько удивлен тем, что увидел. Оптик Кларит говорил ему, что Норман слывет богачом, между тем при виде этой неуютной, обставленной лишь самой необходимой мебелью, комнаты, возникали сомнения в богатстве Нормана.
Письменный стол Пинкертон обыскал весьма быстро. Он не нашел никаких улик против Нормана и обнаружил лишь пачку крупных погашенных векселей.
— Вот каким образом Павел Норман поддерживает свое существование! — пробормотал Пинкертон.
Разглядывая векселя, он насторожился.
— А вдруг в бумажнике несчастного Генри Тарнтона находился вексель, которым преступник хотел во что бы то ни стало завладеть!
Но Пинкертон пока не стал задумываться над этим вопросом и продолжил обыск. Однако, в этой комнате он не нашел ничего особенного и поэтому проследовал дальше.
На первом этаже были расположены прачечная и кухня, где с обыском пока можно было подождать.