«Улины завидуют людям? Ревность, зависть — при чем тут они?» — удивился было Огерн, но потом вспомнил, что люди, как более молодая раса, как бы заняли место улинов.
Он, вероятно, тоже занял чужое место сейчас? Огерн лежал и гадал, сколько улинов возжаждало бы разобрать его на части или подвергнуть неописуемым мукам хотя бы только за то, что он дерзнул приблизиться к Рахани.
— Но… — вымолвил кузнец, — ты все-таки решилась трудиться среди людей?
— Да, я пошла за тобой и привела тебя сюда. — Улинка смотрела на Огерна ленивым, чуть сонным взглядом. — У меня есть для тебя задания, Огерн.
— Я их выполню, — не задумываясь, выпалил Огерн. — Но скажи, неужели только ты одна изо всех улинов и приходишь к людям?
— Да, хотя я преображаюсь редко. Улагану очень легко заметить меня и помериться со мной силами. Тогда моя жизнь зависела бы от милосердия твоих сородичей, а некоторые из них совсем не милосердны.
Лицо Рахани на мгновение помрачнело, но тут же прояснилось. Огерн осторожно проговорил:
— Значит, ты действительно одинока.
— Нет, пока у меня есть ты. — Рахани сжала руку Огерна и улыбнулась. — Ты рассказал мне о смерти Ломаллина. Знай же, о кузнец, что смерть лишила его только тела. Дух же его продолжает жить среди нас — о, не надо так удивляться! Даже ваш род время от времени оставляет на земле призраков, и уж конечно, любой улин, если только ему вконец не прискучило его существование, поступил бы так. Ломаллин должен еще существовать, потому что труды его не завершены, и хотя его дух не может делать ничего руками, теперь он стал гораздо сильнее, ибо его не удерживает бренная плоть.
Огерн широко раскрыл глаза.
— Так вот каков смысл легенды!
— Смысл именно таков, — подтвердила Рахани. — И Улаган об этом хорошо знал.
— Значит, если он осмелился убить Зеленого…
— То был слишком уверен в своей победе, — кивнула Рахани. — И все же многое еще предстоит сделать руками. Сила Ломаллина может схватиться с силой Улагана, но юные расы должны сами сразиться с чудовищами Багряного.
Огерн вскочил:
— Я должен идти! Я должен собрать войска, я должен…
— Ты должен учиться, — остановила Огерна богиня и прикоснулась к нему. — Пока ты не можешь сразиться с Улаганом, пока у тебя нет никакой возможности одолеть его. Тебе нужно научиться магии, чтобы уметь сражаться и руками, и волшебством.
Огерн почувствовал, как в его душе зарождается отчаяние.
— Но как же я сумею научиться всему этому, если учиться надо так быстро!
— Я научу тебя. — Прикосновение богини стало более требовательным. — Но сначала я желаю, чтобы ты отблагодарил меня. Давным-давно меня никто не почитал, как положено почитать богиню.
И Огерн уплатил положенную цену за свое обучение — или, наоборот, получил вознаграждение за то, что так старательно учился. Если то была плата — он был рад платить ее, а если то было вознаграждение, он им наслаждался. Он учился старательно и трудолюбиво. Рахани научила его впадать в сон внутри сна, показала ему богатства царства духов, простиравшегося во все стороны рядом с Огерном с тех самых пор, как он появился на свет, но остававшегося невидимым. Он видел лики дыма и ветра, слышал голос скал и деревьев, касался очертаний духов земли. Рахани познакомила всех этих духов с Огерном, научила словам, которыми можно было их вызвать, и не только их, но и тех, кто от них зависел, если бы Огерну понадобилась помощь. Еще Рахани показала Огерну злых духов и дала ему власть над ними, за исключением немногих, которые были слишком могущественны. Потом Рахани научила Огерна тому, как призывать добрых духов, как просить их сплести сети, в которые могли попасться злые духи, но основой этих сетей всегда был сам Огерн. Рахани рассказала Огерну обо всех растениях, обо всех животных ядах и о противоядиях. Она научила Огерна песням, и танцам, и игре на музыкальных инструментах, с помощью которых можно было прогонять злых духов, а добрых призывать и ублажать. Рахани превратила царство духов в родной дом для Огерна, но время от времени во всех видениях Огерну попадался на глаза седой бородатый старик в черных одеждах, с резным посохом. Несколько раз он бросал на Огерна яростный, злобный взгляд, а потом исчезал в тумане, но Рахани не говорила Огерну, кто это, отвечала только, что в свое время он все узнает.
Наконец Рахани познакомила Огерна с духами железа, меди и олова — теми самыми, кому он пел песнопения столько лет, будучи кузнецом. Они могли быть поистине ужасными, но от природы были очень добры и приветствовали Огерна, как старого друга.
И когда дневные труды были завершены, Рахани неизменно приглашала Огерна в свою опочивальню, где его ожидали труды куда более приятные.
И когда в конце концов Рахани вывела Огерна под ночные небеса и попросила его начать борьбу с Улаганом, в душе у них обоих, кроме любви, было еще и глубокое уважение друг к Другу.
— Но как мне упросить одиноких улинов выступить против Улагана? — спросил Огерн.
— Это мое дело, — ответила ему Рахани. — Ты же должен собрать людские племена и повести их на город Куру, дабы перебить воинов этого ужасного логова.
— Если ты дашь мне такой приказ, я исполню его, — с поклоном проговорил Огерн. — Но когда я сделаю это, могу ли я вернуться к тебе?
Рахани ответила ему мягкой улыбкой и прижалась к нему.
— Теперь ты знаешь, как путешествовать по царству духов, Огерн. В виде духа ты всегда можешь прийти ко мне.
Огерну стало грустно и тоскливо. Он ведь не об этом спрашивал Рахани. Правда, она сказала ему только о том, что он может делать, но ни слова не сказала о том, чего он делать не может. Значит, еще оставалась надежда.
И еще Рахани сказала Огерну:
— Не печалься, о кузнец, хотя я и говорю тебе, что мы не увидимся до тех пор, пока не будет сражен Улаган, я всегда буду с тобой. Вот здесь. — И она коснулась рукой его груди в том месте, где билось сердце.
А потом она поцеловала его долгим прощальным поцелуем, отвернулась и исчезла в дымке. А дымка обернула Огерна, окутала ароматом, испускаемым Рахани, облила невидимыми потоками, в которых Огерну почувствовались прикосновения рук любимой, а потом дымка сгустилась, и шамана окутал туман, пронзив его с ног до головы ледяным холодом. Огерна заколотило в ознобе. Он заморгал, пытаясь стряхнуть пелену с глаз, и туман рассеялся. Огерн снова взглянул на небо и увидел потолок пещеры, сквозь щели которого пробивались призрачные лунные лучи. Нет, все же, наверное, то было небо, ведь по нему летели падучие звезды! Огерн проследил взглядом за их полетом и увидел, что на самом деле это искры, взлетающие от небольшого костра, отблески которого плясали на усталом лице с остроконечными ушами. Огерн понял, что вернулся в мир живых людей — мужчин и женщин. И хотя он сам не понимал, откуда у него такая уверенность, но Огерн знал, что Ломаллин в конце концов восторжествует, хотя битва предстоит тяжелая, очень тяжелая.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});