Первая "летающая бомба", известная как Фау-1, 12 июня 1944 года достигла Лондона. Она представляла собой небольшой беспилотный самолет, летевший на большой скорости по заранее установленному курсу. Самолет-снаряд Фау-1 нес в себе крупный взрывной заряд, детонировавший при падении и вызывавший большие разрушения. Первые Фау-2 были использованы только в начале августа. Это была ракета, запускаемая на большую высоту и падавшая оттуда с такой скоростью, что ее обнаруживали только тогда, когда уже раздавался взрыв. Во время полета ее нельзя было услышать или увидеть, а также невозможно было перехватить, и по этой причине она не наводила столько страха, сколько Фау-1.
Баллистическая ракета Фау-2 причиняла особенно большие разрушения, если попадала прямо на какой-либо объект. Благодаря большой скорости она проникала глубоко в землю, и ее огромное разрывное действие направлялось вверх. Поэтому, когда она взрывалась на открытой местности, ее действие было относительно малоэффективным, но в случае падения на здание она почти полностью разрушала его.
Разработка и использование самолета-снаряда Фау-1 и баллистической ракеты Фау-2 были, несомненно, в значительной мере задержаны нашими весенними бомбардировками тех мест, где, как мы подозревали, их изготовляли. Было известно, что Пенемюнде являлся одним из крупнейших экспериментальных центров в Германии, и мы периодически направляли туда крупные соединения бомбардировщиков для нанесения ударов по подозреваемым объектам в этом районе. Нам сообщали и о других подозрительных местах. Одним из таких был Тронхейм в Норвегии, где, как мы считали, немцы работали над созданием атомного оружия. Мы также подвергали воздушным бомбардировкам северо-западное побережье Европы, где, по данным нашей аэрофоторазведки, имелись многочисленные сооружения, которые могли быть связаны с использованием нового немецкого оружия. Мы непрерывно бомбили их с воздуха.
Новое вражеское оружие оказывало заметное воздействие на моральное состояние англичан, но они выдержали эти ужасные бомбардировки. Однако после успешной высадки союзников в июне 1944 года на побережье Нормандии англичане, несомненно, испытывали огромное чувство облегчения не только в связи с появившейся перспективой на победу, но и в связи с надеждой избавиться от вражеских бомбардировок. Однако когда эти "летающие бомбы" стали появляться над Лондоном в значительном количестве, надежды англичан исчезли. Угнетающее воздействие этого оружия распространялось и на солдат, которые на фронте вновь стали проявлять беспокойство за судьбу своих родственников и друзей. Многие американцы спрашивали меня с тревогой о том, что стало с теми городами Южной Англии, в которых они размещались перед началом операции «Оверлорд».
Вероятно, если бы немцам удалось усовершенствовать это оружие месяцев шесть назад и пустить его в ход, то наше вторжение в Европу было бы крайне затруднено, а возможно, и исключено. Я убежден, что если бы противник сумел использовать такое оружие в течение этого времени против основных объектов в районе Портсмута, Саутгемптона, то вся операция «Оверлорд» могла бы оказаться перечеркнутой.
Принятые вскоре меры против Фау-1 дали положительные результаты, однако и при этом угроза использования их существовала круглые сутки и в любую погоду. На фронте мы стремились поскорее захватить районы стартовых позиций, откуда запускалось это оружие против Англии. Однако следует отдать должное английским руководителям: ни один из них никогда не ставил передо мной вопроса об изменении наших планов операций с целью поскорее избавить Англию от этого бедствия.
Монтгомери 18 июня все еще считал, что условия позволяют осуществить быстрый захват Кана. В его директиве говорилось: "Ясно, что теперь мы должны захватить Кан и Шербур и сделать первый шаг на пути полного осуществления наших планов. Кан действительно является ключом к Шербуру…" В той же директиве он дал следующие указания английской армии: "Непосредственной задачей английских войск является захват Кана…" Последнее предложение этого приказа гласило: "Я надеюсь, что к 24 июня как Кан, так и Шербур будут захвачены".
На левом фланге немецкие танковые части и оборонявшаяся пехота продолжали срывать наши намерения, однако порт Шербур пал 26 июня, на двадцатый день после высадки союзных войск в Нормандии. Генерал Коллинс вел быстрое наступление в этом направлении и в результате оправдал свою кличку Молниеносный Джо. В заключительной стадии наступления существенную помощь его войскам оказал сильный и точный огонь корабельной артиллерии.
Что касается везения, то оно было средним между минимальной и максимальной оценками, высказанными генералом Брэдли. Наша большая удача состояла главным образом в достижении определенной внезапности при высадке на участке «Юта», который немцы считали непригодным для крупной десантной операции, и в эффективных действиях 82-й и 101-й воздушно-десантных дивизий, высадившихся почти в центре полуострова. 19 июня на нас обрушился ураган. Он почти полностью приостановил на четверо суток высадку войск и боевой техники на плацдарм и тем самым серьезно помешал всему ходу боевых действий. Связь между Британскими островами и континентом прекратилась; невозможно было даже посадить самолет на небольшую взлетно-посадочную полосу, которую мы построили на плацдарме. Искусственный порт на участке «Омаха» в американском секторе получил такие повреждения, что нечего было и думать о его ремонте. Огромное число кораблей и небольших судов село на мель или оказалось выброшенным на берег. Если бы не проведенная до этого эффективная авиационная подготовка по немецким войскам, то сложившиеся в результате урагана условия были бы идеальными для немецкого контрнаступления. Здесь, как всегда, сказалось решающее влияние военно-воздушной мощи на ход сражения, которое вели сухопутные войска.
В день прекращения шторма я облетел весь участок побережья, где высадились войска, и насчитал более 300 разрушенных судов; некоторые из них были так повреждены, что восстановить их не представлялось возможным.
Когда налетел ураган, американская 83-я дивизия находилась на судах как раз напротив побережья. Выгрузка дивизии в таких условиях полностью исключалась, и ее личный состав весь шторм провел на судах, подвергаясь тяжелому испытанию. Я посетил солдат этой дивизии в день, когда они наконец вышли на берег; многие все еще страдали от морской болезни и находились в состоянии полного изнеможения.
За всю войну я не видел такой картины, которая произвела бы на меня столь сильное впечатление, как вид разрушенной техники на берегу и в прибрежных водах. Для любой другой страны такая катастрофа оказалась бы почти роковой, однако Америка с ее огромными производственными возможностями сумела обеспечить наращивание сил на плацдарме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});