1943 год все еще был для русских танкистов годом ученичества. Тяжелые поражения немецкой армии на Восточном фронте стали следствием не тактического превосходства русских, а роковых стратегических ошибок германского Верховного командования и значительного превосходства противника в живой силе и технике. Лишь в 1944 году крупные танковые и механизированные соединения русских стали в высшей степени мобильным и мощным оружием в руках бесстрашных и способных командиров. Даже младшие офицеры стали демонстрировать решительность, инициативу и стремление брать на себя ответственность. Разгром нашей группы армий «Центр» и крупномасштабное наступление танков маршала Ротмистрова от Днепра к Висле ознаменовали новый этап в истории Красной армии, зловеще значимый для Запада. Позднее мы стали свидетелями тех же самых методов в ходе крупного наступления января 1945 года[229].
Чрезвычайно быстрое совершенствование русских бронетанковых войск заслуживает самого пристального внимания всех, изучающих опыт войн и военное искусство в целом. Никто не сомневается в том, что у русских могут появиться новые Зейдлиц, Мюрат или Роммель – некоторые из их генералов в 1941–1945 годах находились на уровне этих великих военачальников. Но дело не только в нескольких одаренных талантом полководцев людях. Удивляет другое – апатичные и невежественные люди, не получившие должной подготовки и не обладающие особыми данными, зачастую действовали умно и смело. За годы войны танкисты Красной армии продемонстрировали значительно возросшее мастерство. Подобная эволюция должна была потребовать организации и планирования высочайшего порядка; что вполне может произойти и в других видах вооруженных сил, например в военно-воздушных силах или подводном флоте, развитие которых стимулируется командованием русских всеми возможными средствами.
Со времен Петра Великого и вплоть до революции 1917 года царские армии были неповоротливыми, громоздкими и многочисленными. По ходу Финской кампании и операций 1941–1942 годов примерно то же можно было сказать и о Красной армии. Развитие русских бронетанковых сил в корне изменило всю эту ситуацию. Ныне любой реалистический план обеспечения европейской безопасности должен исходить из того, что военно-воздушные армады и танковые армии русских могут ринуться вперед с такой стремительностью и яростью, которая превзойдет любой блицкриг Второй мировой войны. Европе по-прежнему угрожает мощный поток стали и огня, управляемый людьми, чей кругозор не так уж сильно отличается от менталитета Аттилы или Чингисхана.
Армия без обоза
Одной из особенностей Красной армии является то, что ее танковые дивизии имеют значительно меньшее число транспортных средств, чем аналогичные формирования западных государств. Было бы неверно относить это за счет меньшей производительности автомобильной промышленности СССР, поскольку даже стрелковые дивизии с конным транспортом имеют небольшое количество лошадей и повозок. По численности личного состава любое русское подразделение меньше аналогичных в западных армиях. Но общее число людей в любой русской воинской части примерно такое же, что и на Западе, поскольку русские имеют гораздо меньше интендантов и административных работников в тыловых подразделениях. Русские ведут только учет офицеров, сержантов и специалистов[230]. Когда то или иное формирование необходимо пополнить, просто запрашивается необходимое количество солдат. Подобным же образом службам тыла Красной армии нет необходимости заботиться об обеспечении обмундированием, палатками, одеялами и многими другими предметами, так необходимыми для солдат западных армий. Во время наступления они могут позволить себе забыть даже о снабжении продовольствием, поскольку войска тогда живут на «подножном корме». На первое место тогда выходит снабжение наступающих войск горючим и боеприпасами, но даже все это часто перевозится на боевых машинах. В русской моторизованной дивизии солдат не имеет другого багажа, кроме того, что он несет на себе.
Недостаток транспортных средств имеет двойной эффект, тактический и психологический. Поскольку количество автомобилей в моторизованной дивизии русских значительно меньше, чем в армиях Запада, их дивизия более мобильна; ею гораздо легче управлять, ее удобнее маскировать и перевозить по железной дороге[231]. Интересен и психологический аспект такой ситуации. Каждый солдат армий Запада так или иначе связан с тыловыми службами; они доставляют ему средства к существованию и создают минимальные удобства, которые делают его жизнь на войне более переносимой. Когда соединение выходит из боя, уцелевшие солдаты обычно группируются вокруг полевой кухни или в обозе, инстинктивно ища там защиты и утешения. Даже трус, просидевший в окопе и не сделавший ни одного выстрела, или контуженный разрывом снаряда человек под тем или иным предлогом появляется в этом пункте всеобщего притяжения. Но ничего подобного нет у русских.
У русского солдата есть только его оружие, и тыл его ничем не притягивает. Нет ни полевых кухонь, ни вещевого обоза – его защита только его винтовка, его танк или его пулемет. Лишившись их, он лишается своего прибежища. Если он уходит в тыл, то там его рано или поздно задержит патруль НКВД и вернет на фронт.
Таким образом, небольшое число транспортных средств дает русским известное преимущество. Верховное командование, хорошо зная ментальность русского солдата, смогло обратить его слабость в силу.
Авиация Красной армии
В июне и июле 1941 года авиация Красной армии понесла сокрушительные потери, она была почти полностью уничтожена, и казалось, что она никогда уже не возродится. Но за этим последовало возрождение такого невероятного масштаба, которое возможно только при неиссякаемых ресурсах этой страны.
Трудности, которые пришлось преодолеть русской авиации, намного превосходили все то, что выпало на долю сухопутных сил. Авиационные заводы были разрушены, промышленность дезорганизована в ходе наступления немецкой армии. Эвакуация авиазаводов на Урал и в Сибирь вызвала серьезные сбои в выпуске их продукции, а потери авиационных экипажей и наземного персонала были столь велики, что оказалось очень трудным делом обеспечить подготовку вновь призванных пилотов и технических специалистов. Но Советское государство успешно справилось с огромной работой в этом направлении; чрезвычайно важной была и помощь, оказанная русским союзниками.
Авиация Красной армии никогда не прекращала боевых действий и даже зимой 1941/42 года смогла нанести несколько серьезных ударов. В течение 1942 года немецкие ВВС имели превосходство в воздухе, но не могли контролировать весь огромный фронт, так что русские часто господствовали в небе на том или ином отдельном участке. В 1943 году начался обратный процесс, и уже осенью этого года 1500 немецких самолетов на передовой противостояли 14 тысячам русских машин. С этого времени соотношение сил становилось все более и более не в нашу пользу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});